Виталий СЕРТАКОВ - БРАТСТВО КРЕСТА

– Что?!

– Именно так, герр Кузнец. Раньше никто не понимал, откуда берутся на земле демоны из неживого металла - существа, лишенные сердца и крови. Язва мстит людям, она продолжает дело Большой смерти. Рой сечет всё подряд, но охотится только за людьми. Однако демонов было совсем немного, пока…

– Пока Карамаз-паша не провел серию диверсий, - закончил за него Артур.

– Не знаю, что такое "диверсия", - запнулся Борк. - Вы иногда употребляете слишком умные слова… Герр Кузнец, я могу вас попросить об одном одолжении?

– Попробуйте.

– Если то, что я слышал о вас, - правда… Вы расскажете мне когда-нибудь о тех… о временах до Большой смерти?

– Если останусь жив, герр охотник.

– О, благодарение Лютеру, вы не умрете, герр Кузнец! - рассмеялся Борк. - В вас слишком много… как это сказать… Жизненной силы!

Во мраке невозможно было заметить, как кора деревьев сменила коричневый цвет на красный, но продвижение отряда резко застопорилось. Первые часа три, пока луна не поднялась в зенит, всадники тащились со скоростью улитки. Раскачанная земля словно брала реванш за раны, нанесенные цивилизацией.

Пришлось разбиться на три пары. Полковник рубил траву на пару с Христофором, а когда они уставали, их сменяли Карапуз и Станислав. В третьей бригаде орудовали кинжалами и топорами братья-пивовары. Иного способа пробиться не существовало, стожильные кони попросту вязли в переплетении стеблей, их приходилось поминутно вызволять. Прекрасно чувствовал себя только тигр Лапочка. Его выпустили из корзины, и одуревший от раздолья зверь носился кругами, то пропадая, то возвращаясь. Попутно он успевал полакомиться дичью, которая буквально кидалась под ноги. Коваль пытался разглядеть птиц и животных с мутациями, но не замечал пока ничего особенно страшного, хотя чаща кишела живностью.

Никаких аномалий, кроме поведения леса.

И продираясь сквозь этот лес, Артур невольно вспоминал иной…

За десять лет своего правления Коваль ни разу не посетил окрестности Москвы, его гнал оттуда суеверный страх, сродни стыду за содеянное. Но от караванщиков он слышал, что исполинские дубравы, захватив уже половину бывшей Московской области, продолжают медленно разрастаться и превратились в совершенно непролазную чащу. Делались попытки достичь центра древней столицы по воде, но отважные речники неминуемо возвращались обратно. Их встречали завалы из бревен, невесть откуда возникавшие буруны, водопады и целые полчища агрессивных водоплавающих. Несколько лодок перевернулось в водоворотах, и ни один, упавший за борт, не выплыл…

Теперь двухметровая просека, которую отряд прорубал с таким трудом, зарастала чуть ли не на глазах. Брызжущие соком иссеченные стебли не засыхали, а в течение получаса давали свежий побег. Однажды Артур уловил движение воздуха над головой и перехватил летящую веточку со вполне созревшими желудями. Это было невероятно: до осени оставалось добрых два месяца, но мясистые плоды выглядела вполне спелыми. Губернатор не поленился, слез с коня и закопал желуди в рыхлый чернозем. Два часа спустя он вернулся по просеке, топча молодые побеги, и раскопал одетых в шапочки младенцев.

Оба желудя ночью пустили ростки…

Однажды передовые лесорубы налетели на балку из нержавеющего сплава. Ковалю стало интересно, и, прихватив лопату, он ринулся ее изучать. Балка уходила в глубину, затем показалась широкая поперечина, запаянная в мощном шаровом сочленении. Освободившийся от работы Карапуз, ощущая переизбыток сил, решил помочь начальству. Вдвоем дело пошло быстрее…

Толщина первоклассного чернозема превышала два метра, и плодородный слой не думал кончаться. Металлическая балка оказалась верхушкой от огромных качелей. Дубы врастали корнями в парк детских аттракционов…

"Пусть будет самый страшный лес, - мысленно воззвал Коваль ко всем богам сразу. - Лишь бы не пески…"

Когда на пути попадался замшелый ствол, приходилось забирать в сторону, и такие крюки стоили большого труда; дубы и платаны достигали иногда умопомрачительных размеров, по десятку метров в диаметре. Они поднимались вверх на огромную высоту, создавая настолько плотную тень, что свободная смена "косарей" была вынуждена освещать путь фонарями. Открытый огонь Артур побоялся использовать; едва вспыхнув, трава превратила бы в факелы их самих.

Когда месяц завершил путь среди мерцающих созвездий, начали встречаться поваленные деревья. Их становилось всё больше, и все они лежали вершинами навстречу, словно на западе, там, куда стремилась экспедиция, находился эпицентр чудовищного взрыва. Артур не поленился достать счетчик, но уровень радиации был в норме…

Лапочка вел себя очень мирно, и Христофор не чувствовал приближения врага. Коваль поинтересовался у Борка, где же костры, и почему на отряд до сих пор никто не напал. Со свойственным ему оптимизмом пивовар ответил, что те, кому надо, давно засекли чужаков, но на прохожих нападают только Когти.

– Когти? - подозрительно переспросил Карапуз, когда ему перевели смысл фразы. - Я помню одну шайку на Ладоге с такими кличками. Они украли у нас жратву и двух городских баб. Тогда у меня было много силы и мало терпения. Я не стал слушать стариков, позвал с собой Гогу-мясника, Трупоеда и Бешеного лося. Мы догнали их на берегу и всех утопили, человек пятнадцать… Если здесь такие же Когти, то справимся легко.

– Здесь совсем не такие, - отсмеявшись, сказал Борк. - Но в переговоры вступать нельзя. Сразу стреляйте, а лучше - рубите ножами. Ваше орудие, - он уважительно дотронулся до метровой Митиной секиры, - подойдет как нельзя лучше…

– Вы так убеждены, что без драки мы не пробьемся к автобану? - язвительно осведомился ксендз и пояснил для русских: - До Парижа сохранился длинный кусок древней дороги в отличном состоянии. И людоеды туда не забираются, они избегают культурных поселений.

– А чем, по-вашему, лучше "культурные поселения"? - передразнил ксендза пивовар.

– Возле Парижа люди живут, как должно, - приосанился Станислав. - Они веруют в Крест и ненавидят мерзких крылатых идолов, которым возносят жертвы дикари. Парижане совершают святые таинства. Они посещают сохранившиеся храмы, и я даже видел, как отстраивают новые. Они готовы были присоединиться к Великому посольству…

– Какая прелесть, - язвительно хлопнул в ладоши пивовар. - Парижане, герр Кузнец, не едят людей, как Когти, поклоняющиеся Железной птице, но зато они охотно жгут заживо своих женщин.

– Как это? - обалдев от такого откровения, разом спросили мама Рона и Левушка. - За что?

– А за всё, - наслаждаясь замешательством поляка, продолжал охотник. - Когда у горожан заболевает коза, или если корова перестает давать молоко, они выбирают женщину покрасивее. Желательно из одиноких, чтобы за нее не могли вступиться муж и братья. И сжигают ее заживо. У вас, фрау Рона, - он галантно поклонился докторше, - было бы достаточно шансов оказаться на костре. При этом местные святые отцы с удовольствием приняли бы участие в церемонии…