Лорел Гамильтон - Прикосновение полуночи

Гален улыбнулся в ответ и погладил его по руке.

– Я хотел видеть твою улыбку.

Улыбка Китто стала шире.

– Для меня много значит, что тебе не все равно, рад я или печален. – Он посмотрел на меня уже серьезно: – Но поверь мне, Мерри, сидхе ты или нет, принцесса или служанка, тебе стоит опасаться Падуба и Ясеня.

– Они получат доступ к моему телу, как и другие гоблины-полукровки. У них будет шанс занять королевский трон.

– Мы будем рядом с Мерри во время ее визита к гоблинам, – сказал Гален. – Мы не допустим, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Ты в этом так уверен... – сказал Китто, глядя на высокого стража.

– А насколько они опасны? – спросил Никка.

– Оба они – из самых опасных воинов нашего двора, – ответил Китто.

– Рядом с Красными Колпаками [21] они выглядели почти тщедушными, – заметил Гален.

– Я не знаю, что значит "тщедушными", – сказал Китто.

– Маленькими, слабыми, – пояснила я.

Китто кивнул в знак того, что понял.

– Но размеры – это еще не все. Падуб и Ясень известны среди гоблинов своей жестокостью.

Я перестала гладить Китто и почти застыла. Последние его слова заставили меня взглянуть на вещи под новым углом. То, что Падуб и Ясень сумели заслужить такую репутацию среди гоблинов, у народа, специализировавшегося на жестокости, говорило о чудовищном уровне насилия.

– Гоблины физически сильнее, чем мы, – сказал Гален. – Полукровкам-сидхе при вашем дворе вряд ли легко живется.

Китто вздрогнул, хватка рук на моей талии ослабла, так что я смогла прижаться к нему. Оказавшись между мной и Галеном, он обвил меня руками и потянул на себя, чтобы чувствовать прикосновение двух наших тел сразу.

– Ты даже не представляешь, Гален, насколько. Не представляешь, как ясно все видят в тебе жертву. Мне не повезло – я не только выгляжу слабым, я и правда слабый. Падуб и Ясень были очень красивыми детьми – беленькие, с золотыми волосами. Если б не глаза, они сошли бы за своих при любом дворе сидхе, и даже с такими глазами, как у них, их могли бы принять.

– Почему они не подали просьбу о принятии к нашему двору? – спросила я. Головой я лежала на влажных кудрях Китто и на теплом плече Галена.

– Не понимаю, – ответил Китто, – потому что в юности им много пришлось вынести. Наши женщины любили вынуждать их совокупляться с ними, пока они не набрали силы, чтобы уметь отбиться.

Мы с Галеном недоумевающе нахмурились, но Никка, похоже, понял.

– Ты имеешь в виду, что гоблинши их насиловали?

Китто кивнул.

– Для женщины непросто изнасиловать мужчину, – удивилась я.

– Но возможно, – сказал Никка и спрятал лицо в изгибе руки, положенной на бортик ванны. Другая рука была глубоко погружена в воду, словно он хотел достать что-то со дна. – Королева это любит.

Я потянулась к его плечу сквозь воду. Он отпрянул, когда я притронулась к нему, словно ожидал чего-то гораздо менее приятного. Карие глаза Никки были открыты слишком широко. Что бы он ни припомнил, это явно не было хорошим воспоминанием. Андаис обеспечила своим стражам очень много плохих воспоминаний.

Я нежно поцеловала его в губы и отстранилась, чтобы видеть его лицо.

– Дай мне отмыться, и мы займемся любовью. Нежной любовью. А потом ты пойдешь к Бидди, и ваша страсть тоже будет нежной.

Он кивнул, но чуточку торопливо, и в глазах еще различалась тень страха. Вода колыхнулась, и я почувствовала это за миг до того, как Китто поднялся и положил руки на плечи Никки рядом с моими.

– Пока я не попал в свиту принцессы, я не представлял, что сидхе могут терпеть такие ужасы, разве что они заслужили наказание. – Он притронулся к щеке Никки. – Теперь я знаю, что при любом дворе есть боль, и никто не бывает в полной безопасности.

Китто поцеловал крылатого стража в щеку.

– Я сейчас помогу им отмыться от крови, а потом принцесса сотрет печаль из твоих глаз.

Никка улыбнулся в ответ.

– Можно получить удовольствие и без соития. Мерри может стереть печаль и из твоих глаз, Китто.

Китто снова улыбнулся краешками губ, словно не отваживался на настоящую улыбку.

– При дворе гоблинов тот, кто доставляет удовольствие губами и языком, считается хуже партнера. Это показывает твою подчиненность тому, кого ты удовлетворяешь.

– Сидхе расценивают это по-другому, – сказал Гален, присоединяясь к нам.

Китто блеснул в его сторону широкой улыбкой:

– Я так и понял, видя, как Мерри упрашивает вас позволить ей это сделать.

– Мне нравится оральный секс, – сказала я.

– Мы знаем, – хором ответили они и посмеялись своему дружному ответу.

– Мне не нравится, что Падуб и Ясень считают себя вправе указывать тебе, Китто. Но если ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке во время соития, то давай я закончу с тобой то, что вы едва давали мне начать. Все, кроме Шалфея.

– Соитие с Шалфеем тебе было запрещено, – напомнил Никка. – Королева Андаис не хотела дать эльфу-крошке шанс усесться на наш трон.

Я кивнула.

– Да, и потому мы не сделали ничего такого, от чего я могла бы забеременеть. – Я посмотрела на Китто и позволила мыслям отразиться в моих глазах. – А теперь я должна и с Китто обращаться так, чтобы не забеременеть от него.

Китто испустил дрожащий вздох, но дрожь была вызвана не страхом.

– Если бы ты была гоблином, я бы твоего взгляда испугался, но я уже знаю, что означает этот огонек в твоих глазах.

– Что? – спросила я голосом, уже севшим от предвкушения.

– Что ты вот-вот сделаешь что-то очень приятное для меня, – ответил он. – Позволь мне помочь вам с Галеном вымыться.

– А потом?

Он бросил на меня взгляд, который я уже встречала у других мужчин, взгляд, означавший, что он знает, что сейчас произойдет, и что ни отказа, ни остановки уже не будет.

– А потом ты сделаешь со мной то, что хочешь.

– Кроме тех мелочей, что ты уже позволял Мерри, кто-нибудь занимался с тобой оральным сексом? – спросил Гален.

Китто ответил ему долгим взглядом:

– Нет.

Я глубоко вздохнула и поежилась. Я еще ни у кого не была первой. Я была уверена, что все мои стражи с кем-нибудь бывали до меня. А для Китто я буду первой, кто станет держать во рту его плоть, – если ему того захочется.

– У тебя вид, – ухмыльнулся Гален, – словно сегодня Новый год, и ты получила в подарок все, о чем мечтала.

– Если б ты дал мне почаще спускаться вниз, ты бы чаще видел такое выражение у меня на лице.

Он сделал большие глаза.

– Ты неисправима!

Я наклонилась к Галену:

– Только скажи "да" – и ты увидишь, насколько я неисправима.

Наградой мне стал сожалеющий взгляд, как будто он очень хотел сказать "да", но... Целью всех и каждого было соитие, мы охотились за ребенком, словно бесплодная парочка.

– Я первый, – сказал Китто.