Ольга Мяхар - Агентство магических катастроф

И вот сейчас я понуро стою в кабинете декана, который ну никак не может понять, почему эльфы так дорого платят за это чудо в перьях, причем столь щедро, что даже и речи быть не может об отчислении этого вечного бедствия.

– Кхм, кхм!

Я вежливо приподняла правое ухо, длинное и острое, как у любой уважающей себя эльфы, правда, сами эльфы жутко бесились, увидев эти ушки на моей голове.

– Эля.

Я тяжело вздохнула и... не стала возражать, ну пусть будет Эля... Задолбали своей неграмотностью.

– Мы с тобой уже не раз говорили на тему необдуманного применения тобой собственной магии. Ты пока только на втором курсе и явно не контролируешь свои способности.

Я задумчиво кивнула, от чего волосы, которые явно были легче воздуха, заколыхались над моей макушкой.

– Ну так вот, – со значением продолжил ректор и важно выбрался из-за стола, сразу став на полголовы меня выше, – мое терпение подошло к концу! Мало того, что теперь коридоры Академии вновь надо зачищать от магии и восстанавливать полы, потолки и стены, так мне еще придется неделю потратить на воскрешение мэтра Праввиуса, который только благодаря вам, юная ле-э-э... девушка, будет преподавать свой предмет в призрачном виде!

Я совсем сникла. Мэтр Праввиус и живой-то не очень меня любил, но хоть не мстил неизвестно за что, а уж теперь слава о преподе, который, будучи привидением, будет вести занятия о природе привидений, закрепится за ним надолго... И вряд ли он за это воспылает ко мне самыми нежными чувствами.

– Вы свободны! – Я вздрогнула, выныривая из своих мрачных дум, и подняла глаза на ректора. – Предупреждаю, еще хоть одна катастрофа в стенах школы с вашим непосредственным участием, и я не посмотрю на эльфов, а просто вышвырну тебя из данного заведения!!!

Стекла дзынькнули и посыпались вниз, голуби ошалело лежали на подоконнике и обмахивали себя крыльями.

Я натужно улыбнулась, быстренько кивнула и... телепортировалась из кабинета прямо за дверь.

– И не смей больше использовать магию в моем кабинете! – донеслось мне вдогонку.

Блин, все время забываю, что кабинет ректора защищен от всех магических воздействий, и упорно продолжаю в нем колдовать, потрясая преподавателей.

В комнату я ввалилась в самом прескверном расположении духа и тут же застукала Уську за разграблением моего холодильника. Уська сосредоточенно засовывал за свисающие уже чуть ли не до пола щеки последние консервы, нервно подергивая пушистым хвостом.

Я кашлянула. Уська замер.

– Какая прелесть, меня обворовывает собственный зверек!

Уська ну очень тяжело вздохнул и медленно начал доставать сильно обслюнявленную еду обратно.

– Не понимаю, – очнулась змейка и пошевелила золотой головкой с рубиновыми глазками. – И зачем тебе этот прохвост, он чересчур прожорлив и ленив, я давно предлагала его съесть.

Уська обиженно засопел, но даже не обернулся, прекрасно понимая, что сам виноват.

Я хмыкнула и бухнулась на постель. Так получилось, что с моей особой не захотел поселиться ни один нормальный студент, а потому меня определили одну в шикарные апартаменты на самом чердаке замка. Чердак был довольно большим и пыльным, но с одним большущим окном во всю стену и роскошной двуспальной грязной кроватью с вылезающими кое-где пружинами. Когда комендантша впервые меня сюда привела, то я подумала, что это чья-то шутка, но, встретившись с сотнями удивленных паучьих глаз и услышав стремительно удаляющийся топот ног проводника, я поняла, что это действительно не шутка и мне и вправду придется жить здесь.

Ура!

Я довольно улыбнулась, осознавая, что мне не придется скучать в маленькой угловатой комнатке с какой-нибудь истеричной соседкой, и тут же приступила к уборке.

Сейчас комната выглядела почти шикарно! Вспомнив то немногое, что мне вдалбливали в моем лесу, я украсила пол нежнейшей вечно зеленой травкой, стены изнутри обила теплым бархатным мхом, так хорошо защищающим от морозов в зимнее время, а окно обвила зарослями небольших белых цветочков, которые мелькали теперь то тут, то там по комнате, изредка перемежаясь с алыми и розовыми крапинками. С потолка, увитого ветвями и листьями поднимающихся с пола лиан, я опустила несколько из них и устроила себе качели, на которых долгими днями и ночами изучала теорию современной магии и волшебства.

Кстати, о том, чем волшебство отличается от магии, мне стало известно еще на первом курсе. Оказывается, магия – это наука. А волшебство – это когда что-то получается с бухты-барахты и приводит к самым непредвиденным последствиям. Мэтры магии очень не любят волшебников и считают их косолапыми неумехами, те отвечают им полной взаимностью. Поэтому эти две кафедры находятся в противоположных частях замка, и если на кафедре магии меня, мягко говоря, недолюбливают, то на кафедре волшебства просто обожают и всегда, раскрыв рот, следят за моими выкрутасами, каждый раз выясняя, например, «о чем я думала в тот момент, когда сносила крышу соседнего сарая». И я задумчиво описывала все свои ощущения, обалдело наблюдая за полетом истошно мычащей буренки, вылетевшей из того же самого сарая.

– О чем задумалась?

Я потрясла головой, выныривая из воспоминаний, и посмотрела на Усю – помесь кота и ласки, как утверждал он сам. Не знаю, но, когда мэтр Лобиус на своем очередном занятии достал это пушистое чудо с огромными офигевшими глазами прямо из котла и прилюдно сообщил, как именно он будет его уничтожать, Уся, с ревом голодного бегемота целясь ему в нос, разодрал извергу ухо и порвал, спускаясь на пол, на тонкие ленточки его мантию. Пока все ловили зверька, я мысленно кое-что представила, и вот уже в моем мешке спит сном праведника странное создание, а препод, решив, что тема урока сбежала в окно, громко наводит порядок в аудитории.

Вернувшись в комнату, я вытряхнула Уську из мешка и первым делом накормила. Попробовав сметаны и сливок пополам с колбасой, припасенной мною на ужин, Уська решил, что тут ему вполне неплохо, и остался у меня. Я не возражала, о чем впоследствии сильно пожалела, периодически недосчитываясь продуктов в холодильнике с вечным льдом. Уська каждый раз клялся, что он не виновен и что все мои упреки – поклеп.

Кстати, сам он выглядел как заурядный кот, но с очень пушистой и длинной шерстью ярко-рыжего цвета и хвостом в два раз больше нормы. У него была плоская морда, будто лопатой по ней врезали, и, конечно, роскошные длинные усы, острые кинжальные когти, которые почему-то резали все (в том числе и замки на холодильнике), и не менее острые зубы. Я назвала его гордым именем Уська, он не возражал, лишь бы кормили.

В данный момент он стоял в углу на задних лапах и тихо ругался себе под нос. Я старательно делала вид, что его не слышу.