Ольга Мяхар - Агентство магических катастроф

– Договориться можно всегда, – улыбнулся пришелец, – и я готов обменять ее на кое-что еще.

– На что?

– Вспомни свой невыполненный заказ, Клинок. Я обменяю ее только на голову эльфийской принцессы.

Мне резко поплохело.

Клин вздрогнул, и крепко сжал кулаки.

– Откажешься, и она умрет от боли прямо на твоих глазах. Хочешь посмотреть?

Неожиданно браслеты резко раскалились и сжали мне руки до ломоты в костях.

Не страшно. Я продолжала стоять.

Боль ползла выше, извиваясь и жаля тысячью зубов, она вгрызалась в плечи, грудь, спускалась по телу, резала вены, заставляя испуганное сердце колотиться с запредельной частотой.

Пусть.

Тело обняли шипастые обручи, сдавили грудную клетку, я почти слышала хруст ломающихся костей.

Больно? Нет!

Я стояла и смотрела в серые глаза Клина, чувствуя, как разрываются от натуги связки, лопаются сосуды, перехватывает горло так сильно, что невозможно сделать вдох.

Больно! Но я улыбаюсь ему.

– Я не понимаю, она давно должна биться в агонии. Почему она стоит?!

Он не понимает? Какой глупый!

– Я... – Слова, нет, тихий хрип вырывается из горла. Треск в коленях, почему я еще стою?.. – Люблю... – Ноги подкашиваются, но я не падаю, упираясь коленями в лавку, – тебя.

Его глаза меняют свет. Как красиво, они не серые, они цвета закаленной стали и древнего расплавленного серебра.

Фигура человека смазывается. Разворот. Удар. Человека в плаще отбрасывает далеко назад, он врезается в дерево, пытается кричать и смотрит, смотрит в лицо давно забытого убийцы. Еще удар. Треск дробящихся костей и пузырящаяся на губах кровь. Еще, пусть почувствует ее боль! Краем глаза убийца замечает, что человек все еще сжимает в руках маленькую солнечную искру, и отрубает ему руку. Потом вторую, вспарывает живот и улыбается в перекошенное от ужаса и боли лицо. Мертвое лицо.

Кольцо у Клина в руке. Он уже здесь, падает перед принцессой на колени и быстрым отточенным движением снимает браслеты. Она еще жива и даже пытается улыбнуться ему сквозь боль. Боже, как же он будет жить без нее. Как?

– Клин, Клин! Да очнись же ты. Есть способ ее спасти. – Кот отшатнулся от него, испугавшись этих глаз, но все равно продолжил: – Ты ведь любишь ее, так вскрой вены и влей ей в рот свою кровь.

– Это легенда эльфов. Она ей не поможет. – Слова вылетают из сжатого спазмом горла с трудом, очень хочется убивать любого, кто приблизится, но он еще сдерживает себя.

– Она и есть эльфа, просто делай то, что я говорю, пока она еще жива.

Нож. Вена. Кровь. Клинком разжали стиснутые зубы, и в рот снова хлынула кровь, только теперь уже чужая.

Я закашлялась, пытаясь отвернуться, но Клин крепко держал меня, не пуская и продолжая пытаться напоить чем-то теплым и вкусным, а я никак не могла объяснить, что не могу глотать. Но тут наконец-то истерзанное болью сознание погрузилось во тьму.

– Клин, остановись. – Кот положил лапку на его руку и грустно взглянул на принцессу. – Теперь все зависит только от нее. Нам остается ждать.

– Именем святой церкви мы приказываем вам отдать нам...

Клин просто обернулся и взглянул на трех новых священников, осторожно придерживая Эллин на своих руках.

Те сразу побледнели и решили, что конкретно данная чертовка не так уж и нужна церкви, тем более что она и сама уже почти мертвая. С тем и удалились.

Клин медленно встал и бережно понес свою хрупкую ношу наверх. Филин пошел договариваться с хозяином. Причем сам трактирщик после разговора был готов лично охранять комнаты со странными постояльцами, ведь самой щедрой платой за это являлась его жизнь.

Клин осторожно положил девушку на кровать и сел рядом на стул. Кот взобрался на одеяло и устроился у нее под боком, громко мурлыча и изо всех сил пытаясь помочь по-своему, согревая ее такое холодное тело.

Она просто обязана поправиться.

Сознание возвращалось с трудом. Я то выплывала из какого-то странного тумана, то снова в него погружалась. Иногда я вроде бы слышала голоса друзей, но ненадолго, да и они ли это были или нет, опять же сказать не могла. Иногда я за кем-то бежала, а иногда, наоборот, кто-то от меня убегал, но в итоге все заканчивалось одинаково: я снова куда-то падала и до хрипоты звала его, так и не вспомнив имени.

А потом все закончилось, и я наконец-то очнулась. Солнце било сквозь щели в закрытых ставнях и легонько щекотало нос и щеки. Рядом кто-то спал. С трудом открыв глаза и поражаясь, как же много сил надо затратить на такое простое действие, я обнаружила спящего у меня в ногах Уську, ставшего вроде бы еще толще. Шевельнув правой ногой, я тут же по этой самой ноге и получила. Кот спросонья царапнул меня когтями, вызвав бурю эмоций и ругани лично с моей стороны. Удивленно подскочив, он уставился на меня, как на оживший труп, а потом с воплем:

– Она очнулась! – рванул из комнаты.

Я осталась лежать на месте, ожидая продолжения представления. И дождалась. В комнату ворвались все четверо и начали радостно меня изучать, тормошить, интересоваться самочувствием и по десять раз поправлять подушки. Нет, ну ладно Филин с котом, но трактирщик-то с чего такой счастливый?

Клин стоял в стороне и просто смотрел на меня, а потом развернулся и вышел из комнаты. Я недоуменно посмотрела ему вслед. Остальные тоже как-то притихли, а потом кот и вовсе всех вытолкал, заявив, что больной нужен покой.

– Усь, а что случилось-то?

– Не понял.

Я терпеливо пояснила:

– Почему я тут валяюсь, как мешок с мукой, и даже толком пошевелиться не могу?

– Так ты что, ничего не помнишь?!

Кот так и сел, ошарашенно глядя на меня круглыми глазами. Я сморщилась:

– Так, может, просветишь меня? А то я помру от любопытства.

И кот просветил. Он повествовал около получаса, расписывая мне историческую сагу о моих приключениях в трактире. Особенно меня поразила та часть, где я, умирая от множественных переломов, утыканная с головы до пяток мечами и пришпиленная к потолку, орала Клину о своей любви. А тот бегал внизу и одной рукой колошматил плохих парней, а другой ловил меня, точнее, пытался поймать.

– Поймал? – перебила я, сгорая от нетерпения.

Кот трагически промолчал.

– Почти. – И всхлипнул. – Потом он откусил себе палец и засунул обрубок тебе в рот, чтобы ты напилась его крови и ожила.

Челюсть самовольно отвисла вниз, я представила себе Клина, сующего мне в рот обрубок пальца. Нет, не могу, воображение просто отказывалось работать.

– Так, подожди, но по легенде только эльфа можно так спасти, вытащив из когтей смерти, да и то, если это будет кровь любящего его или ее эльфа, ну или на крайний случай человека.

– А... э-э-э... ты понимаешь.

Я потрясенно уставилась на кота:

– Ты хочешь сказать, что открыл, кто я такая, убийце эльфов?!