Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Но я убедил Агнес и остальных, что ты для них опасности не представляешь.

Я встретила его взгляд.

– Я успела увидеть метод убеждения.

Он кивнул:

– Агнес велела сказать тебе спасибо – она такого от меня не видала. Она решила, что здесь как-то сыграла твоя магия.

– Она не злится за Нерис?

– Ну, она хотела бы твоей смерти, но теперь она тебя боится, Мередит. Рука плоти, как у твоего отца, – кто бы мог подумать?

Что-то было в его глазах помимо тщательно изображенной надменности. Я с удивлением сообразила, что это страх. Выглядывающий из-под маски страх. Не только Черную Агнес напугало то, что я сделала в номере.

– Рука плоти, – повторил Дойл. – О чем это ты, Шолто?

Шолто протянул меч Дойлу рукоятью вперед.

– Возьми вот это, поднимись в мой номер и посмотри, что сделала принцесса. Нерис уже не исцелить, поэтому я прошу тебя даровать ей истинную смерть перед тем, как ты сопроводишь принцессу ко Двору. Я вас провожу до такси на случай, если мои слуа окажутся... не до конца послушными.

Его слова, мимика, жесты показывали, что присутствие Дойла его не радует.

Слегка наклонив голову, Дойл принял меч.

– Если это одолжение, которое тебе нужно, я был бы рад оказать его тебе за имя предателя, ложно направившего тебя в Лос-Анджелес от имени королевы.

Шолто покачал головой:

– Я не назову это имя, по крайней мере сейчас. Я его придержу, пока это будет мне на пользу или пока не решу лично с ним разобраться.

– Если бы ты назвал имя предателя, это помогло бы нам обеспечить безопасность принцессы при Дворе.

Шолто в ответ на эти слова рассмеялся – теми резкими звуками, которые у него сходили за обычный смех.

– Я не назову, кто послал меня сюда, но могу предположить, кто хотел, чтобы сообщение было передано. И ты тоже можешь. Мередит сбежала от Двора, поскольку сторонники принца Кела постоянно вызывали ее на дуэли. Если бы за покушениями на Мередит стоял кто-то другой, королева бы вмешалась и прекратила это. Такого оскорбления королевской крови она бы не допустила, пусть даже оно направлено на лишенную магии смертную полукровку. Но за всем этим стоял ее ненаглядный малыш, и мы все это знали. Поэтому Мередит сбежала и спряталась – она не могла надеяться, что королева поможет ей выжить, когда Кел хочет ее смерти.

Дойл встретил обвиняющий взгляд бесстрастным лицом.

– Я думаю, ты увидишь, что наша королева уже не относится так терпимо к... выходкам принца.

Шолто снова засмеялся – болезненный звук.

– Когда всего несколько дней назад я покидал Двор, я бы сказал, что она по-прежнему весьма терпима к... выходкам принца.

Лицо Дойла осталось безмятежным, будто никакие слова Шолто не могли нарушить его душевный мир. Я думаю, это доставало Шолто хуже любой другой реакции. И Дойл, я думаю, это знал.

– Решаем проблемы по очереди, Шолто. Сейчас у меня есть обещание королевы и ее магия, гарантирующие, что принцессе не будет причинен вред при Дворе.

– Твоя воля верить в это, Дойл. Но сейчас я прошу тебя помочь мне даровать смерть той, которую я ценил.

Дойл легко встал, будто не его придушили до полусмерти несколько минут назад. Я даже не знала, смогу ли я стоять. Не только бессмертия мне недостает из-за моей человеческой крови.

Они оба протянули мне руки одновременно, и я приняла их. Они почти вздернули меня на ноги.

– Легче, мальчики. Мне нужна помощь, чтобы встать, а не лететь.

Дойл посмотрел на меня.

– Ты бледна. Насколько ты серьезно ранена? Я покачала головой и освободила обе руки.

– Не настолько. В основном это шок, и... это было больно, когда я... то, что я сделала с Нерис.

– А что ты сделала? – спросил он.

– Пойди и увидишь, – сказал Шолто. – Это стоит взгляда или даже двух. – Он посмотрел на меня. – Вести о том, что ты сделала, полетят ко Двору впереди тебя, Мередит. Мередит, Принцесса Плоти, уже более не просто дочь Эссуса.

– Очень редко дитя наследует те же дары, что были у родителя, – сказал Дойл.

Шолто направился к двери, завязывая по дороге пояс пальто. Кровь пропитала ткань напротив отрубленного щупальца.

– Пойди, Дойл, Носитель Пламени Боли, Барон Сладкий Язык, пойди и посмотри, а потом скажи, что ты думаешь о дарованиях Мередит.

Первый титул был мне знаком, но не второй.

– Барон Сладкий Язык? – спросила я. – Никогда не слышала, чтобы тебя так называли.

– Старая кличка, – ответил он.

– Брось, Дойл, не скромничай. Так его когда-то звала королева.

Они переглянулись, и снова в этом взгляде была тяжесть старой вражды.

– Это имя не за то, что ты думаешь, Шолто, – сказал Дойл.

– Я ничего не думаю, но мне кажется, что прозвище говорит само за себя. А тебе, Мередит?

– Барон Сладкий Язык – в этом прозвище есть определенное настроение, – ответила я.

– Это не то, что вы думаете, – повторил Дойл.

– Ну, – бросил Шолто, – во всяком случае, не за твою медоточивую речь.

Вот это была правда. Дойл не произносит длинных речей, и умелым льстецом его тоже никто не назовет.

– Если ты хочешь сказать, что секс здесь ни при чем, я тебе верю, – сказала я.

Дойл слегка мне поклонился:

– Спасибо.

– Королева дает своим любимчикам прозвища только за секс, – сказал Шолто.

– Не только, – возразил Дойл.

– Когда и за что?

– Когда, считает, что кличка будет в тягость тому, кто ее носит, и потому что любит бесить других.

– Ну, последнее верно, – согласился Шолто. Он уже держался за ручку двери.

– Странно, что еще никто сюда не ломится с руганью, – заметила я.

– Я наложил на дверь заклятие отвращения. Ни один смертный не захочет сквозь него проходить, и мало кто из фейри.

Он начал открывать дверь.

– А ты не хочешь забрать свое... свою конечность? Ее можно приставить.

– Отрастет, – отмахнулся он.

Наверное, недоверие, которое я испытывала, отразилось у меня на лице, поэтому он улыбнулся – наполовину снисходительно, наполовину смущенно.

– Есть хорошие стороны в том, чтобы быть наполовину ночным летуном. Немного, но есть. Любая часть тела у меня регенерирует. – Он помолчал, будто задумался на секунду, и добавил: – Пока что.

Я не знала, что можно на это сказать, потому промолчала.

– Я думаю, принцессе надо немного отдохнуть, поэтому если сейчас мы могли бы пойти посмотреть твою раненую... – Дойл не закончил фразу.

– Да, конечно.

Шолто придержал перед нами дверь.

– А как же вот этот беспорядок? – спросила я. – Оставим валяться на полу куски щупальца и кровь повсюду?

– Беспорядок устроил барон, пусть он и убирает, – предложил Шолто.

– Ни кровь, ни части тел не принадлежат мне, – сказал Дойл. – Если хочешь убрать этот беспорядок, то предлагаю тебе сделать это самому. Кто знает, какой вред может нанести умелая колдунья с помощью куска твоего тела?