Кристофер Паолини - Эрагон. Возвращение

— Эльфов она давно уже подняла, Эрагон. Весь лес дрожит от грохота молотов, от топота латных башмаков, от рыданий тех, кому предстоит расставание. Впервые за последние сто лет наш народ готовится покинуть леса Дю Вельденвардена и бросить вызов врагу. Настало, видно, время и эльфам в открытую пройти по просторам Алагейзии! — И, несколько сбавив тон, Оромис прибавил: — Ты в последнее время несколько отвлекся от действительности, Эрагон, и я отлично понимаю почему. Но теперь тебе следует смело смотреть в будущее. Наш мир требует твоего внимания.

Смущенный, Эрагон только и сумел вымолвить:

— Прости, учитель! — И, вспомнив слова ворона Благдена, он грустно улыбнулся и сказал: — Я, кажется, и впрямь был слеп, как нетопырь!

— Ну, это едва ли. Ты прекрасно себя проявил, принимая во внимание ту огромную ответственность, которую по нашей просьбе взвалил себе на плечи. — Оромис грустно посмотрел на него. — В ближайшие дни мы рассчитываем получить вести от Насуады; она будет просить у Имиладрис помощи, а у тебя — незамедлительного возвращения в ряды варденов. Именно тогда я и собирался все тебе рассказать — у тебя и тогда оставалось бы вполне достаточно времени, чтобы добраться до Сурды, прежде чем там зазвенят мечи. А если б я рассказал тебе обо всем слишком рано, ты счел бы делом чести немедленно прекратить все свои занятия здесь и устремиться на помощь той, кому ты принес присягу. Вот почему мы с Имиладрис и решили пока придержать языки.

— Кому нужны будут мои знания и умения, если слуги Империи разобьют варденов!

— Тогда, конечно, никому. Но ты, возможно, единственный, кто в силах не допустить их полного разгрома — ведь существует же некоторая возможность того, что и сам Гальбаторикс примет участие в этой битве. Нашим воинам туда все равно уже не успеть, и пока что помочь варденам они не могут. А это означает, что, если Гальбаторикс и в самом деле намерен вступить в бой, тебе придется сразиться с ним в одиночку, без помощи наших магов. И в таких обстоятельствах для тебя жизненно необходимо продолжать свои занятия и тренировки как можно дольше.

Гнев Эрагона мгновенно испарился; его место заняла холодная и жестокая уверенность. Теперь он понимал, чем было вызвано молчание Оромиса, и соглашался с ним: личные чувства действительно не имели в столь опасной ситуации ни малейшего значения. И Эрагон сказал спокойно и как бы отстраненно:

— Ты поступил правильно, учитель. Я поклялся обеспечить безопасность и Насуаде, и всем варденам, но я действительно не готов в одиночку выйти против Гальбаторикса. Пока еще не готов!

— А потому я предлагаю следующее, — согласно кивнув, спокойно сказал Оромис, — если Гальбаторикс и впрямь решится вступить в бой, ты должен сделать все возможное, чтобы отвлечь его от варденов, пока не решится исход битвы, каким бы он ни оказался, но ни в коем случае не вступать с ним в открытый поединок. Прежде чем вы улетите, я попрошу вас с Сапфирой только об одном: поклянитесь, что, как только позволит ситуация, вы незамедлительно вернетесь сюда для завершения обучения и подготовки, потому что вам еще многое предстоит узнать и освоить.

«Мы вернемся», — поклялась Сапфира на древнем языке, зная, что такая клятва нерушима.

— Мы вернемся, — эхом повторил за ней Эрагон, определив тем самым свою дальнейшую судьбу.

Похоже, Оромис был доволен их обещанием. Пошарив у себя за спиной, он извлек оттуда расшитую сумку, раскрыл ее и сказал:

— Предчувствуя возможность твоего скорого отъезда, я заранее приготовил тебе, Эрагон, три подарка. — Эльф показал ему серебряный флакон. — Это фёльнирв, который я усилил своими заклятиями. Он сможет поддержать тебя даже в самом крайнем положении, когда все остальные средства окажутся бессильными. Впрочем, в этом ты сможешь убедиться и при иных обстоятельствах. Расходуй этот волшебный напиток бережно — у меня хватило времени приготовить лишь несколько глотков. — Оромис протянул серебряный флакон Эрагону и достал из сумки длинный черно-синий пояс для меча.

Этот пояс показался Эрагону необычайно толстым и тяжелым. Он был изготовлен из толстых нитей, сплетенных в сложный узор, изображающий вьющиеся побеги здешнего плюща. Следуя указаниям Оромиса, Эрагон потянул за кисточку на конце пояса и ахнул, пораженный, когда в его средней части сдвинулась вбок одна из полосок, открыв двенадцать алмазов, каждый диаметром в дюйм. Четыре алмаза были прозрачные, четыре — черные, а еще четыре разноцветные — красный, синий, желтый и коричневый. Они сияли ярким холодным светом, как лед на заре, отбрасывая радужные блики на руки Эрагона.

— Учитель… — У Эрагона не хватило слов, и он только головой покачал. — Но безопасно ли отдавать мне сейчас такие сокровища?

— А ты хорошенько храни их — пусть ни у кого не возникнет искушения их украсть. Этот пояс Белотха Мудрого — ты читал о нем в хронике «Эпоха Тьмы» — одна из величайших драгоценностей Всадников. Столь безупречных и чистых камней больше нигде не найдешь. Некоторые из них мы выменяли у гномов. Другие отвоеваны в битвах или найдены в горах. Эти камни сами по себе никакой магии не содержат, но ты всегда можешь использовать их как хранилища энергии, чтобы потом, когда понадобится, использовать этот резерв. Эти камни, а также рубин, что украшает рукоять твоего Заррока, позволят тебе накапливать огромное количество энергии, и ты не останешься без поддержки даже в жестоком бою, сможешь сам творить заклятия и противостоять чужим чарам.

И наконец, Оромис извлек из сумки свиток, вложенный в резную деревянную трубку, украшенную изображением дерева Меноа. Расправив свиток, Эрагон увидел, что на нем записана та самая поэма, которую он прочел на празднике Агэти Блёдрен. Он сразу узнал каллиграфический почерк Оромиса и его собственные, весьма тщательно проработанные иллюстрации к тексту. Первый глиф каждого катрена окружали переплетающиеся изображения растений и животных, а по полям шел тончайший орнамент и удивительные рисунки.

— Я подумал, что тебе будет приятно иметь при себе копию, — заметил Оромис.

Эрагон стоял, зажав в одной руке двенадцать бесценных алмазов, а в другой манускрипт, и чувствовал, что выполненный рукой Оромиса свиток дороже ему всего остального. Он низко поклонился старому эльфу, ибо душа его была переполнена столь глубокой благодарностью, что всякие слова казались излишними, и он с трудом заставил себя произнести:

— Я так благодарен тебе, учитель!..

А Оромис снова удивил его, первым обратившись к нему с традиционным приветствием эльфов: это означало высшую степень уважения.

— Да сопутствует тебе удача! — промолвил он.

— Да хранят тебя звезды! — откликнулся Эрагон.