Кристофер Паолини - Эрагон. Возвращение

«И ненавидела каждую минуту пребывания там!» — проворчала дракониха.

— Это только сегодня и завтра, — утешила ее Арья. — А когда мы отойдем от Силтрима достаточно далеко, можно будет не опасаться нечаянных встреч, которые порой имеют весьма конкретные последствия.

Сапфира обратила взгляд своих лазурных глаз на Эрагона.

«Когда мы бежали из Империи, я поклялась, что всегда буду рядом, чтобы защищать тебя. Каждый раз, как я отлучаюсь, случается что-то плохое: Язуак, Дарет, Драс-Леона, работорговцы…»

«Зато в Тирме ничего не случилось».

«Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! А сейчас это тем более опасно — из-за раненой спины ты не сможешь как следует защищаться».

«Ничего, эльфы, я надеюсь, позаботятся о моей безопасности. Разве ты не веришь Арье?»

Сапфира ответила не сразу.

«Арье я верю… — Она не договорила, сделала несколько шагов по речному берегу, извиваясь всем телом, и вернулась к Эрагону. — Ладно, я согласна. Но только до завтрашнего вечера! Дольше я ждать не стану, даже если вы будете в самом центре Силтрима».

— Я понимаю, — кивнула Арья. — Но тебе придется быть очень осторожной даже в темноте, ведь эльфы прекрасно видят и в самые темные ночи. А если они случайно заметят тебя, то могут атаковать с помощью магии.

«Замечательно! Спасибо, что предупредила!» — язвительно заметила Сапфира.

Пока Орик и эльфы укладывали вещи в лодки, Эрагон и Сапфира обследовали окутанный дымкой лес, выбирая наиболее подходящее место для убежища. Они остановились на сухой впадине, со всех сторон окруженной валунами и усыпанной толстым слоем сосновых игл, которые приятно пружинили под ногами. Сапфира тут же свернулась клубком на этой подстилке из игл и сказала ему: «Ступай. Со мной все будет в порядке».

Эрагон обнял ее за шею, старательно избегая острых шипов, и пошел к остальным, все время оглядываясь назад. У реки он набросил на голову капюшон плаща, и маленький отряд снова двинулся в путь.

Стояло полное безветрие, и вода в озере Ардуин казалась гладкой как стекло; в ней отражались деревья и облака, причем настолько четко, что Эрагону казалось, будто он смотрит в окно на какой-то иной мир, и если они проплывут еще немного вперед, то лодки начнут бесконечное падение в эти отраженные небеса. При мысли об этом по спине у него прошел холодок.

У дальних берегов озера сновало множество шустрых берестяных челноков, похожих на водомерок, и Эрагон совсем спрятался под капюшоном.

Его связь с Сапфирой становилась все слабее, и к вечеру он уже почти не ощущал ее присутствия. И сразу Дю Вельденварден показался ему куда более враждебным, чем прежде; сам же он чувствовал себя ужасно одиноким и никому не нужным.

Сгущались сумерки, и внезапно перед ними вспыхнула целая россыпь белых огней, точно развешанных среди деревьев на различной высоте. Таинственные огни сияли, как полная луна, и казались совершенно волшебными.

— Это Силтрим, — сказал Лифаэн.

С тихим плеском мимо них проплыла темная лодка; послышалось негромкое приветствие гребца: «Кветха Фрикаи».

Арья, поравнявшись с ними, сказала Эрагону:

— Сегодня заночуем здесь.

Они разбили лагерь на некотором расстоянии от берега, выбрав местечко посуше. Стаи кровожадных комаров заставили Арью навести защитные чары, так что поужинать удалось относительно спокойно.

После ужина все пятеро долго сидели у костра, глядя на золотистые языки пламени. Эрагон, закинув голову, прислонился затылком к дереву и смотрел, как падают звезды. Ему хотелось спать, глаза закрывались сами собой. И вдруг через лес до него долетел — видимо, из Силтрима — голос какой-то женщины, точнее, шепот, будто легким перышком щекотавший уши. Он нахмурился и выпрямился, стараясь получше расслышать, что говорит или поет эта женщина.

Точно дым над костром, который из легкого перышка превращается в мощный столб, голос неведомой женщины все креп, и вскоре весь лес вздохнул, разбуженный странной, дразнящей и прихотливой мелодией, звучавшей то быстрее, то медленнее, то тише, то громче, повинуясь желанию исполнителя. Затем к женскому голосу присоединились и другие голоса, украшая основную тему волшебными узорами сотни различных вариаций. Казалось, сам воздух дрожит и переливается в такт этой невероятной музыке.

И Эрагон в волшебных путах пения эльфов то испытывал неземной восторг, то трепетал от ужаса. Мелодия, туманя чувства и разум, влекла его куда-то в бархатные ночные глубины. Поддавшись соблазну, он вскочил, готовый уже броситься через лес на поиски источника этой дивной мелодии, готовый танцевать среди деревьев и мхов — делать что угодно, лишь бы присоединиться к эльфийскому хору. Однако он не успел сделать ни шагу, Арья схватила его за руку и резко повернула к себе.

— Очнись, Эрагон! — Он тщетно попытался вырвать руку, но она держала крепко. — Эйдр эйрейя онр!

И вдруг установилась полная тишина; Эрагону даже показалось, что он оглох. Перестав вырываться, он посмотрел вокруг, пытаясь понять, что же произошло. У костра Лифаэн и Нари бесшумно боролись с вырывающимся Ориком.

Губы Арьи беззвучно двигались: она явно что-то говорила, но он ее не слышал, потом звуки вернулись, но той музыки он больше слышать не мог.

— Что?.. — спросил он удивленно.

— Отстаньте от меня! — проворчал Орик, стряхивая с себя Лифаэна и Нари. Те, словно сдаваясь, подняли руки и отошли в сторонку.

— Просим прощения, Орикводхр, — сказал Лифаэн. Арья задумчиво смотрела в сторону Силтрима.

— Я неправильно подсчитала сроки, — сказала она. — Я как раз совсем не хотела оказаться поблизости от нашего города во время Дагшелгра, наших сатурналий, которые очень опасны для простых смертных. Песни, которые мы поем в эту ночь на древнейшем языке, словно сотканы из страсти и желания, их чарам трудно противостоять даже нам, эльфам.

Нари беспокойно завозился и недовольно сказал:

— Нам следовало бы тоже быть в роще!

— Следовало бы, — согласилась Арья. — Но мы обязаны выполнить свой долг, так что подождем здесь.

Эрагон придвинулся ближе к огню, ему, как никогда, хотелось, чтобы рядом оказалась Сапфира. Он был уверен: она бы непременно защитила его разум от воздействия этой колдовской музыки.

— А зачем устраивается ваш Дагшелгр? — спросил он.

Арья села с ним рядом, скрестив ноги.

— Чтобы сохранить здоровье и плодородие наших лесов. Каждую весну мы поем для деревьев, для злаков, для животных. Без нас леса Дю Вельденвардена уменьшились бы уже наполовину. — И, словно в подтверждение ее слов, птицы, олени, рыжие и черные белки, полосатые барсуки, лисицы, кролики, волки, лягушки, жабы, черепахи и прочие лесные существа, покинув свои убежища, принялись, как сумасшедшие, сновать вокруг, оглашая лес невообразимой какофонией звуков. — Каждый ищет себе пару, — пояснила Арья. — По всему Дю Вельденвардену эльфы сейчас поют эту песнь. Чем больше участников, тем сильнее чары и тем сильнее станет в этом году лес.