Диана Джонс - Заколдованная жизнь

— Я ничего дурного не сделала, — заявила Гвендолен с видом оскорбленной невинности.

— Нет, сделала! — возразил Роджер.

Крестоманси подошел к столу и остановился, глядя на детей сверху и держа руки в карманах своего благородного одеяния. Волшебник казался таким высоким, что у Мура в голове не укладывалось, как это он не задевает головой потолок.

— В Замке есть одно нерушимое правило, — сказал Крестоманси, — которое необходимо запомнить всем. Любые магические действия должны совершаться детьми только под руководством Майкла Сондерса. Гвендолен, ты меня поняла?

— Да, — ответила она. Вне себя от ярости, она сжала губы и скрестила руки на груди. — Я отказываюсь подчиняться такому дурацкому правилу!

Крестоманси то ли не расслышал ее слов, то ли не заметил, как она разгневана. Он обратился к Муру:

— А ты, Эрик, понял?

— Я? — удивленно переспросил мальчик. — Да, разумеется.

— Хорошо, — кивнул волшебник. — Теперь я пожелаю вам доброго утра.

— Доброе утро, папочка, — хором прощебетали Джулия и Роджер.

— Гм... Доброе утро, — робко пробормотал Мур. А Гвендолен сделала вид, что не слышит: в конце концов, в эту игру могут играть и двое. Крестоманси улыбнулся и важно удалился из комнаты, являя собой длинную процессию из одного человека.

— Ябеда! — крикнула Гвендолен Роджеру, как только дверь закрылась. — И эта гнусная проделка с кувшином! Небось вдвоем поработали?

Роджер благодушно улыбнулся, вовсе не реагируя на выпад Гвендолен.

— Колдовство у нас в роду, — пояснил он.

— И мы оба его унаследовали, — добавила Джулия. — Пойду умоюсь. — Она прихватила со стола три куска хлеба, чтобы не умереть от голода по дороге, и направилась к выходу, бросив через плечо: — Роджер, скажи Майклу, что я скоро приду.

— Еще какао? — вежливо предложил Роджер, взяв кувшин.

— Да, если можно, — откликнулся Мур.

Он не имел ничего против еды и питья, использованных в колдовских целях, к тому же, его мучила жажда. Он надеялся, что если сначала он набьет рот джемом, а потом отхлебнет какао, то какао не покажется таким отвратительным. А Гвендолен все еще была уверена, что Роджер хочет оскорбить ее. Она нетерпеливо ерзала на стуле, упрямо уставившись в стену. Внезапно открылась дверь — Мур поначалу этого не заметил, — и прозвучал бодрый голос мистера Сондерса:

— Так, ребята, начинаем урок. Сейчас мы посмотрим, готовы ли вы к небольшой проверке.

Мур торопливо проглотил свой джем, пропитанный какао. За дверью обнаружилась классная комната — самая настоящая, хотя и всего с четырьмя партами. В ней были доска, глобус, щербатый школьный пол и даже знакомый запах школы. У стены стоял и застекленный книжный шкаф, без которого не может обойтись ни одна классная комната, а в нем — потрепанные серо-зеленые и синие книжки, без которых не может обойтись ни один такой шкаф. На стенах были развешаны большие фотографии статуй, так пленивших мистера Сондерса.

Две из четырех парт были старые, коричневые, а две другие — новые, желтые от лака. Гвендолен и Мур, не сговариваясь, сели за новые парты. Тут вбежала Джулия, сияя старательно вымытыми щеками, уселась за старую парту, стоявшую за партой Роджера, и допрос начался. Мистер Сондерс принялся неуклюже расхаживать взад и вперед у доски, задавая каверзные вопросы. Твидовый пиджак раздувался у него на спине точно так же, как это недавно происходило с его курткой на ветру. Возможно, именно поэтому длинные руки мистера Сондерса торчали из рукавов на целый фут. И вдруг Мур увидел, что костлявый указательный палец направлен на него:

— Какую роль сыграло колдовство в войнах Алой и Белой розы?* [3].

— Э... — промычал мальчик. — Гм... Кажется, я этого еще не проходил.

— Гвендолен? — продолжил допрос мистер Сондерс.

— О... очень важную роль, — наугад выпалила она.

— Неверно. Роджер?

Из проверки стало ясно, что хотя Роджер и Джулия порядком подрастеряли свои знания за время летних каникул, они все равно опережали Мура во многом, а Гвендолен — почти во всем.

— Что же ты изучала в школе? — в некотором раздражении спросил мистер Сондерс.

Гвендолен пожала плечами:

— Думаете, я помню? Ничего интересного. Я целиком посвящала себя колдовству, и, надеюсь, так будет и дальше.

— Боюсь, что нет, — возразил учитель.

Гвендолен уставилась на него, не веря своим ушам.

—Что? — почти взвизгнула она. — Но…но ведь я очень талантлива! Я должна продолжать свои занятия!

— Твой талант никуда не денется, — урезонил ее мистер Сондерс. — Ты сможешь снова заняться колдовством, когда выучишь что-то еще. Открой-ка свой учебник по арифметике и сделай первые четыре задачи. Эрик, а тебе, пожалуй, стоит заняться историей. Напиши-ка мне сочинение о короле Кнуте* [4]— Сказав это, учитель направился к Роджеру и Джулии.

Мур и Гвендолен открыли учебники. Гвендолен сначала покраснела, а потом побелела. Когда мистер Сондерс нагнулся к Роджеру, чернильница с ее парты взмыла в воздух и вылилась прямо на спину учителя, на его раздувающийся пиджак. Мур закусил губу, чтобы не засмеяться. Джулия молча наблюдала. Мистер Сондерс, по-видимому, ничего не заметил. Чернильница благополучно возвратилась на место.

— Гвендолен, — сказал учитель, не оборачиваясь, — достань, пожалуйста, банку с чернилами и воронку из нижнего ящика шкафа и наполни чернильницу. Да смотри хорошенько наполни.

С независимым видом Гвендолен вскочила из-за парты, нашла большую банку и воронку и принялась наполнять чернильницу. Прошло десять минут, а чернильница все никак не наполнялась. Сначала лицо Гвендолен было удивленным, потом покраснело, а потом побелело от злости. Она попыталась поставить банку на стол, но поняла, что это ей не удается. Тогда она попробовала произнести заклинание.

Мистер Сондерс обернулся и внимательно посмотрел на Гвендолен.

— Вы просто невыносимы! — крикнула она. — И между прочим, я имею право колдовать в вашем присутствии.

— Ни у кого нет права поливать чернилами своего преподавателя, — бодро ответил мистер Сондерс. — К тому же, как я уже сказал, тебе придется на время забыть о колдовстве. Продолжай наполнять чернильницу, пока я тебя не остановлю.

Гвендолен лила чернила еще с полчаса, и каждой минутой ее негодование нарастало.

Мур был потрясен. Он заподозрил, что мистер Сондерс довольно могущественный волшебник. Конечно же, вскоре мелькнула безупречно чистая спина мистера Сондерса — от чернил не осталось и следа. Мур то и дело поглядывал в сторону учителя, чтобы улучить момент, когда можно будет писать левой рукой. Мальчика так часто наказывали за это в школе, что он научился обводить учителей вокруг пальца. Вот и сейчас, когда мистер Сондерс поворачивался к Муру, тот мгновенно перекладывал ручку в правую руку. Ручка двигалась медленно и неохотно. Зато когда учитель отворачивался, мальчик хватал ручку левой рукой, и работа закипала. Главная трудность состояла в том, чтобы не размазать чернила левой рукой, поэтому Муру приходилось класть тетрадку косо. Но он очень ловко возвращал ее в прежнее положение, стоило только учителю посмотреть в его сторону.