Максим Димов - Трон

Перегоны между остановками увеличивались, городки же на их пути становились все меньше и, соответственно, уменьшались их возможности в обеспечении отряда всем необходимым. К тому же, проехавшая ранее группа Фредерика действовала все наглей и бесцеремонней, отбирая для себя самое лучшее. К концу шестых суток между преследуемыми и преследователями оставалось девять часов пути.

Отряд углубился в глухую провинцию, с ее редкими городишками и широко разбросанными друг от друга деревнями и селами.

На седьмые сутки отряд настиг своих же, высланных вперед курьеров. Их нашли мертвыми, демонстративно положенными поперек дороги, без оружия, лошадей и путевых документов. В результате власти ближайшего городка оказались полностью неготовыми к их визиту. И они потеряли один час.

В ту же ночь вперед был выслан целый отряд и благодаря этому, за следующие одиннадцать часов разница во времени не увеличилась. А ближе к вечеру их атаковал конный отряд, численностью до эскадрона, поддержанный лучниками. Не задерживаясь, они в сопровождении ближайшей сотни проскочили мимо, остальные, прикрывая, были вынуждены принять бой. Из этих оставшихся к месту очередной ночевки добралась едва ли треть. До Миссии оставалось около двух дней пути.

На девятые сутки преследователи проиграли более десяти часов. Встретившийся им городок оказался разоренным и наполовину сожженным. Картину случившегося восстановили со слов найденного среди развалин раненого офицера. По его словам, около полусуток назад казармы гарнизона, караульные посты и полицейский участок были внезапно атакованы. Напавшие, в первую очередь, старались уничтожить лошадей, скотину, подожгли городские продовольственные склады и несколько окрестных ферм. Мирных жителей не трогали, и погибли из них только те, кто силой попытался отстоять свое добро. Гарнизон — рота территориальных войск — защищался мужественно, но, застигнутый врасплох, полег почти весь. Среди убитых было и около трех десятков нападавших. По словам офицера, неизвестные бандиты сами добивали своих раненых товарищей, если те не могли передвигаться.

В этот день рухнули последние надежды догнать беглецов. Они оставили в городке половину своих людей и продолжили преследование.

И только еще спустя сутки, загнав половину лошадей и отпустив почти всех солдат, они подъехали к Миссии.

Предыдущие ночь и день безостановочно накрапывал мелкий холодный дождик и люди, закутавшись в промокшие плащи, зябко горбились в седлах. В их отряде осталось не более двух десятков человек — промерзших, голодных, уставших, и едва ли способных оказать серьезное сопротивление кому бы то ни было. Азарт преследования давно угас, и никто даже не пробовал заставить идти быстрей тяжело ступающих, измученных коней. Но с каким-то ожесточенным упрямством они неумолимо продвигались к цели.

Погода окончательно испортилась. Низкие свинцовые тучи плотным саваном запахнули небо, и наступившие сумерки теперь сменялись только лишь немногим более темными ночами. Впереди, там, где лежала конечная цель их путешествия, раздавались раскаты грома, в такт которым под ногами вздрагивала земля. Небо в том направлении вспыхивало багровыми зарницами.

Их отряд медленно, но упорно обходил первых бредущих в том же направлении паломников. С каждой последующей лигой этих неприкаянных становилось все больше, и спустя еще несколько часов путешествия Ланс, подняв голову, с изумлением обнаружил, что вся дорога впереди и окружающая ее целина буквально наводнены людьми. Ищущие Творца шли к Миссии поодиночке, и целыми семьями, и просто сбившись в многочисленные группы. В большинстве своем паломники были людьми явно небогатыми, но и среди их возов и телег попадались роскошные кареты и экипажи, сопровождаемые охраной и многочисленной челядью. Их владельцы предпочитали не высовывать носа наружу.

Подземные толчки усилились и продолжались теперь безостановочно. А прямо впереди, на горизонте, пламенел, пробивая облака и уходя ввысь, алый столб света. Смотреть же на небо сейчас было просто страшно.

Ветер почти стих, но тучи, сбившись в гигантские жгуты, теперь с огромной скоростью по окружности носились вокруг огненного колосса впереди. Поражало то, что кольца из облаков двигались не только с разной скоростью, но и в противоположных направлениях. До них, казалось, можно было дотянуться рукой, и ощущение бешено кружащейся массы заставляло вжимать голову в плечи. Хотелось упасть на землю и накрыться чем-нибудь плотным. Многие, не выдерживая, так и поступали, и тогда те, кто смог перебороть свой страх, помогали им подняться. Кому помочь не удалось, тех несли на руках. Отряд Ланса держался, хотя солдаты сбились в тесную плотную горстку.

...И они шли и шли, пока не уперлись в последние, самые дальние ряды паломников. Дальше... дальше, до самого горизонта раскинулось необозримое людское море. Как сквозь него пробраться к центру церемонии, Ланс не знал.

— Что делать будем? — негромко спросил Филипп.

Ему никто не ответил.

Толпа вокруг рокотала, и с трудом в этом рокоте можно было расслышать отдельные голоса, детский плач, хрипловатый мужской смешок, вскрики женщин. Хотя многие стояли тут уже многие часы, нетерпения и усталости никто не выказывал. Ланс оглянулся, и изумленно выдохнул. За ними, отрезая путь назад, успела собраться изрядная толпа. «Сколько же их? Неужели все жители Королевства соберутся сегодня здесь?» — не без страха подумал принц. Подобная мысль вовсе не казалась ему абсурдной.

Кто-то дернул его за штанину, и он посмотрел вниз.

— Слезай, дальше пойдем пешком, — распорядился Винсент, подкрепляя слова энергичным жестом.

Он послушно спешился.

...И все оказалось очень просто. Стоящие впереди люди беспрекословно уступали им дорогу, хотя в царящей кругом давке сделать это было непросто.

Но очень скоро впередистоящие стали расступаться сами.

Они шли в образовавшемся живом коридоре под многочисленными взглядами окружающих. И во взглядах этих вовсе не было раболепства. Здесь никто никого не боялся, никто ни перед кем не пресмыкался, здесь все были равны. Каким-то шестым чувством Ланс в одночасье постиг логику происходящего: Доступ к Единому Творцу открыт для всех . И если путники считали, что, только пробравшись ближе, они смогут получить то, чего жаждут, то они и должны подойти ближе. В этот момент Ланс почувствовал себя частью чего-то большего, всеохватывающего, единого. Единого. И еще — немного ребенком, старающимся первым пробиться сквозь толпу взрослых к заветному именинному торту, в котором и без этого самый лакомый кусочек — его.

В этой атмосфере праздника жизни, возможно, они были единственными, кто жаждал смерти. Принц грустно улыбался, думая об этом.