Максим Димов - Трон

Но вокруг все было не так, настолько не так, что, пройдя пару шагов, он остановился. Ни темноты, ни пещеры больше не было. Двигающийся круг света достиг в своем подъеме высшей точки и теперь завис в ночном небе, превратившись в лунный диск, освещающий спящую долину. Долину Идола.

Это был все тот же лес, раскинувшийся на дне гигантского кратера и выглядевший серым пятном в ночи. Но в этой серости все же угадывалась зелень, отличающая его от серости залитой лунным светом земли. Лес был окружен голыми скалами, местами непроницаемо черными, местами освещенными луной и от этого казавшимися изборожденными глубокими шрамами трещин и страшными, грозящими обвалом, карнизами. Четкие границы между светом и тьмой придавали всему пейзажу эффект негативности, что делало его сказочно нереальным. И весь этот серо-черный ландшафт подчеркивала ослепительная желтая дорога, один конец которой терялся в долине, а другой уходил в горы и собственно и был ее началом. И сейчас здесь стоял Ланс.

Это было невероятно, но его не тронули. «Я прошел, — расслабленно думал принц, — и все кошмары остались позади». Но, мысленно произнеся это «позади», он вдруг почувствовал чей-то тяжелый взгляд. По мигом взмокшей спине побежали мурашки, безумно захотелось зажмуриться, втянуть голову в плечи. Он с трудом подавил эти порывы и заставил себя нарочито медленно обернуться. Но ничего страшного там, конечно, не было, а была лишь голая скала и провал пещеры в ней. Да еще конь, мирно пощипывающий травку.

— Мне б твою выдержку, — буркнул Ланс, подобрал поводья и двинулся вниз по дороге.

Идти было легко, и лес, такой обыкновенный, если смотреть сверху, очень быстро вырос в сплошную гигантскую стену, нависающую над окрестностями и полностью закрывшую гористый горизонт. Очень скоро эта стена потеряла свою монолитность, в ней стали угадываться очертания отдельных деревьев, проступили широченные стволы и огромные кроны, уходящие вверх и слившиеся там в однородную густую массу. И только желтая дорога, ослепительно прямая, вела туда, где безопасно, и потому принц без страха шел вперед.

Один за другим сменялись часы, проведенные в пути, но ничто не указывало на приближение утра. Подступила усталость, его ноги, казалось, налились свинцом, но только на четвертый час пути он сообразил, что, чуть не повиснув на поводьях, он скорее мешает идти коню, чем ведет того. Ланс ухватился за луку седла. Шагать стало не в пример легче, но, пройдя с десяток метров, он остановился и расхохотался. Это и в самом деле было смешно: вместо того чтоб ехать верхом, он уже неизвестно сколько времени вяло плетется за конем. Он стоял и громко смеялся, до тех пор, пока сил смеяться не осталось, но зато ему сделалось легко и свободно, а от всех страхов не осталось и следа. Ланс вскочил в седло и решительно послал коня вперед.

Это было странное место, было таким всегда и, тем не менее, каждый раз поражало принца своей чуждостью и ирреальностью. Лансу казалось, что он находится внутри гигантской картины-пейзажа, нарисованной безумным художником. Кругом все было не так. Небо было не таким — в природе просто не могло быть таких звезд, ярких и холодных. И совершенно одинаковых, словно приколотых к натянутому высоко над головой непроницаемо-черному плоскому полотнищу. Не таким был и лес — огромный, мрачный, лишенный каких бы то ни было звуков и запахов, свойственных лесу. Только тишина и кладбищенская монументальность. Сама же дорога представляла собой сплошную, стеклянистую, идеально гладкую поверхность, излучающую ровное желтое сияние, и почти полностью поглощающую звуки — и человеческие шаги, и конский топот.

Принц, сам сильный колдун, довольно спокойно принимал любые магические явления. Но в этом месте он, чувствовавший в душе некоторое превосходство над простыми смертными, предпочитал не вспоминать о своих способностях и благоразумно надеялся лишь на обычные силу и ловкость.

Из пещеры в горах, дорога на всем своем видимом протяжении казалась идеально прямой, но поворот на ней был. Поворот как поворот, и лишь одна странность была в нем — возникал он каждый раз в новом месте. Ланс неоднократно пытался разгадать этот фокус, или хотя бы предсказать новое место загадочного изгиба, но сделать это ему ни разу не удалось. Первое время неудачи ранили самолюбие принца, но со временем, убедившись в своем бессилии, он принял все, как есть, и больше об этом не задумывался. И в этот раз поворот возник неожиданно. Вслед за дорогой, Ланс развернул коня вправо и увидел то, что дало название всей долине.

Идол. Его также невозможно увидеть сверху, несмотря на огромные размеры и испускаемое яркое сияние, подобное тому, какое испускает дорога.

Огромная, выше самого высокого дерева каменная фигура, выбитая в едином куске скалы. Грубые черты лица создавали иллюзию маски, главным образом благодаря мастерски вырезанным глазам, закрытым навечно. Контуры рук, торса и ног были лишь грубо обозначены, к тому же, с серьезными нарушениями пропорций. Кто его сделал, когда и зачем — никто сказать не мог.

Без особого интереса разглядывая колосса, Ланс проехал мимо. И только когда тот скрылся за деревьями, он снова, как чуть раньше у пещеры, почувствовал на себе давящий взгляд. Принц воровато оглянулся... и едва сдержал крик ужаса. Над верхушками деревьев возвышалась голова Идола, и два ее ОТКРЫТЫХ глаза в упор смотрели на него. Каменная маска лица перекосилась в гримасе злобы, зрачки великана испускали огненно-красный свет, часть которого заливала верхушки ближайших крон. Ланс оказался захвачен врасплох — его забило мелкой дрожью, из горла вырвался хрип, но, прежде чем он успел закричать, конь резко дернулся вперед и понес его прочь.

Все это тянулось мучительно долго, и только когда истерзанный шпорами Серый захрипел, принц начал понемногу приходить в себя. Конь, предоставленный собственной воле, тут же перешел на шаг.

Ланс внимательно вглядывался в густые заросли по обе стороны дороги. Все вокруг уже в который раз изменилось, но против этих изменений принц ничего не имел. Прежде всего, изменилась сама дорога, ставшая значительно уже, чем у своего истока. Желтое сияние постепенно сошло, на ровном покрытии появились трещины, мелкие камни, кое-где пробилась трава. Теперь это была обыкновенная лесная тропа, причудливо петляющая между деревьями, утратившими свою сказочную величавость. Лес наполнился звуками, и принц стал более осторожен, припомнив некоторых из здешних обитателей. Они двигались практически бесшумно, трава, покрывшая тропу зеленым ковром, заглушала топот копыт. То и дело уклоняясь от нависающих над тропой ветвей, Ланс внимательно следил и слушал, и потому успел натянуть поводья еще до того, как им преградили путь. Одновременно из кустов выскользнул белый силуэт и замер прямо перед ним. Серый заржал и попятился, то припадая на задние ноги, то порываясь встать на дыбы. Посреди тропы, в столбе лунного света, каким-то чудом пробившем многометровую толщу крон, сидел большой белый тигр.