Максим Димов - Трон

— Что же мне делать?

— Ты потерял опору в жизни. Попробуй вновь стать собой.

— Как?

— Верь.

— Во что?

— Это не важно. Во что угодно. Отбрось жажду мести, ведущую тебя сейчас, отыщи в себе, в окружающих тебя что-то от чего ты не сможешь легко отмахнуться, отделаться циничной остротой, чего не сможешь быстро забыть.

— И...

— И продолжай жить, как жил.

— Продолжать вновь убивать, в войнах и просто так, продолжать врать, и по необходимости и для души.

— Что ж, — отец Мор пожал плечами, — убивай, если посчитаешь нужным.

— Тогда зачем все эти поиски, если в итоге придешь к тому, от чего ушел.

— Ты никогда не придешь к тому, от чего ушел, если только, действительно, ушел. Смерть... смерть — изначальный спутник жизни и не она сама по себе страшна, а отношение к ней. Человек может смыть грех совершенного им злодеяния, но, грех, совершенный сидящими в человеке демонами, несмываем. Убей, если должен, но и пальцем не тронь, если хочешь.

— А результат один и тот же.

Отец Мор повел плечом:

— Вспомни, Ланс, ведь мы говорили на эту тему. Не следи за своими поступками, следи за мыслями. Мы, люди, лишь малым отличаемся от животных, и одно из основных отличий в том и состоит, что наши обязанности могут обуздывать наши желания.

— Но, все же, мы уже люди?

— Не все. В основной массе мы уже не животные, но еще и не люди.

— Ты предлагаешь мне идти к совершенству, не оглядываясь по сторонам. Думай только о спасении своей трепетной души, а на остальное, наплюй?

— И наплюй.

— Что я, в общем-то, и делаю.

Отец Мор улыбнулся:

— В тебе много хорошего, Ланс, но ты излишне строг к себе. Просто живи, как живешь, только попытайся отыскать какой-то смысл в этом процессе.

— И проблем не будет?

— Серьезных — нет.

— С чего посоветуете начать?

Беседа начала веселить принца и долгое молчание собеседника не произвело на него впечатления.

— Постарайся понять своих братьев в сестер. Всех... И перестань встречаться с демоном по имени Тогай.

— Он-то тут причем?

— Ни при чем. С приземленной точки зрения.

— А-а, — только и протянул Ланс, ничего не поняв. — Да, так вы желали мне что-то сообщить?

Только сейчас принц осознал, что называет собеседника на вы, в то время как тот ему тыкает.

— Верно, у меня был тот, чье имя ты так и не произнес.

— Фредерик! — не удержался Ланс. — И что он хотел?

— То же, что и остальные... Да, да, не смотри так. У меня успели побывать почти все твои братья.

— Почему вы мне не сказали об этом в Миссии?

— Это было бы слишком явным вмешательством в жизнь. Это противоречит нашим убеждениям.

— А то, что вы делаете сейчас, не противоречит?

— Сейчас я ничего не делаю. Сейчас я сплю. Как и ты.

Ланс усмехнулся:

— Так, что там, насчет Фреда?

Отец Мор, казалось, пребывал в затруднении, и принц решил ему помочь:

— Это он сжег Миссию?

— Да, но это не обличает его ни в чем. Кое-кто из твоей родни уже пытался меня убить. И это был не Фредерик.

— Перед тем, как все здесь сжечь, он пытался склонить вас на свою сторону?

— Да, так было.

— Вы не знаете, он действует один, или сообща с кем-то?

Отец Мор отрицательно покачал головой:

— Это не имеет никакого значения. Вообще же, плохо, что твои мысли о Фредерике столь узконаправленны.

— Какую роль играет во всем этом Эмилия?

— Эмилия хорошая девочка... О, простите, Ваша Светлость. Принцесса запуталась в интригах не меньше всех прочих, но помыслы ее чище, чем у остальных.

— С очень своеобразной точки зрения Единого Творца, — съязвил Ланс. — Ну, а покойный герцог, отец Фредерика?

Большую часть разговора отец Мор смотрел под ноги, теперь же поднял голову и с веселым изумлением уставился на Ланса.

— Герцог, отец Фредерика? — повторил он, и вдруг расхохотался.

Такого безудержного хохота, во все горло, со всхлипыванием, Ланс от этого человека не ожидал, и теперь несколько ошеломленно смотрел на него и молчал. Пока тот не спохватился.

— Простите, Ваша Светлость, — пролепетал Мор, утирая рукавом слезы. — Вероятно, я уже слишком долго злоупотребляю Вашим терпением.

— Погодите, не уходите, вы ведь почти ничего мне не сказали. Зачем вы вообще связались со мной?

— Я не знаю, Ваша Светлость, — растерянно произнес отец Мор, словно сам только сейчас задался этим вопросом, — это был импульс. Постарайтесь помочь Фредерику, он больше других нуждается в помощи. И прощайте, мой принц.

Фигура отвернулась и стала таять в воздухе. «Поговорить бы с тобой на моих условиях», — раздраженно подумал Ланс. И словно в ответ на эту его мысль, уже из пустоты донесся голос храмовника: «Простите, Ваша Светлость, но мы и в самом деле не можем продолжать беседу. Пришло время Вам прервать сон».

...— Что же случилось потом? — спросил Филипп.

Остальные братья молчали, но даже нарочито невозмутимые лица не скрывали их жадного любопытства. Ланс откинулся на спинку кресла и потер воспаленные глаза.

— Меня разбудил Фолк и доложил, что постоялый двор захватили вооруженные люди. Да, на ночь мы остановились на небольшом гостином дворе, примерно в полудне езды от Миссии по Восточному Тракту. Кроме нас, там заночевало около двух десятков крестьян, но они, либо взяли самые дешевые комнаты в небольшом флигельке чуть поодаль, либо устроились прямо во дворе на телегах. Так что в гостевых покоях кроме меня с солдатами больше никого не было. Когда во двор ворвались вооруженные люди, стояло позднее утро, крестьяне давно разъехались, и мы оказались единственными постояльцами. Хозяев я не считаю. После такого утреннего приветствия мою сонливость точно ветром сдуло, и я вскочил с кровати, готовый с боем вырваться из западни, но единственного брошенного за окно взгляда хватило, чтоб отказаться от этой затеи. Или отложить ее на самый крайний случай. На улице, только с этой стороны здания толпилось около полусотни солдат. Кроме того, по всему строению стоял такой топот и буханье дверьми, что и дурак бы понял, что смотаться побыстрому, не выйдет. Мне оставалось только вызвать Тераль и ждать.

До нашей комнаты они добрались очень быстро. Дверь с треском распахнулась, и на пороге возник солдат с обнаженным клинком в руке. Прежде чем я успел произнести хоть слово, один из моих парней метнул нож, лишив этим нас последних шансов на мирный исход. Но, нет, к счастью, я ошибся. Из-за двери появилась рука и, взмахнув клинком перед носом так и не успевшего ничего понять солдатика, отбила летящий нож в сторону. Обладателя столь завидной реакции я узнал еще до того, как он оттолкнул солдата и появился в дверях. Потому что узнал его оружие — Глиму.

— Виктор, — вставил Леонард.

— Верно, это был Вик, собственной персоной. Наверное, не меньше минуты мы стояли, молча разглядывая друг друга, и у меня появилась надежда свести все дело к поединку между нами. Это давало приличный шанс на спасение. Если, конечно, он желал мне зла.