Сесилия Дарт-Торнтон - Леди Печалей

— Как вы открыли двери? — спросил Хит.

— Пароль легко расшифровать тем, кто владеет языком Светлых, как я. На этих стенах написана загадка, в свободном переводе она звучит так:

«В одеждах одиночества я бреду по земле, но если мое жилище кто-то побеспокоит, мой наряд поднимает меня высоко над ломами, а потом несет далеко по просторам небес над всеми королевствами. Громко кричу я или пою радостную песню. Во мне живет дух странствий».

— Ответ? Лебедь или юналайн, как сказали бы Светлые. Это слово и есть пароль.

Теперь, когда ее миссия была завершена, Рохейн могла заняться чем-то другим. Холодным утром захваченных преступников приковали цепями к опоре на воздушном корабле. Сэр Хит и его помощники с удвоенной энергией обследовали все пещеры и скалы и под руководством Барда погрузили сокровища на корабль, используя силдроновые подъемники и летающие транспортные платформы.

— Посмотрите, — обратился Эрсилдоун к Рохейн, — никакого военного снаряжения у них не было. Все это великолепное оружие предназначалось только для церемониальных обрядов. Светлые не нуждались в защите тела во время битв. Они обожали оружие только с эстетической стороны, но их военное искусство исключало прикрытие плоти. Можно было сражаться с воинами Светлых, но победить — никогда.

Среди добычи было несколько похожих на троны кресел, украшенных цветами: бархатцами из топаза, розами из кварца, гиацинтами из лазурита и листьями из хризопраза, нефрита и хризолита. С болезненным чувством утраты Рохейн смотрела на декор из лилий и маков. В памяти моментально возникли видения из прошлого.

Усевшись на трон, украшенный лилиями, Сианад поднял наполненный кубок и с удовольствием сделал глоток, потом посмотрел на девушку. Она с идеальной точностью повторяла каждый его жест.

— Наверное, там еще много осталось.

Сианад пошел проверить шлем, в котором с присущим ему оптимизмом пытался получить из фруктового сока путем брожения что-нибудь покрепче. Девушка в это время рассеянно перебирала золотые монеты, сверкающие в лучах солнца.

— Эти глазки никогда не должны печалиться, — заявил Эрсилдоун, отводя Рохейн в сторону. Они стояли под ветвями меланхоличной ивы, ронявшей зеленые слезы на поверхность воды.

— Я тоскую об ушедших друзьях, — ответила Рохейн, объясняя унылое настроение.

— Конечно, я понимаю вас. Если только такая тоска не простой эгоизм. Послушайте, леди Печаль, перестаньте думать о прошлом. Мы нашли здесь все, что вы обещали, и даже больше. Это огромное богатство. Его, конечно, немного пощипали по краям. Мелкие воришки украли кое-что, но вы спасли большую часть для законного владельца и сослужили королю хорошую службу, поэтому будете очень щедро вознаграждены. Вы получите и землю, и еще много всего, я ручаюсь.

— Я только выполнила свой долг.

— Не надо недооценивать свой поступок. Когда наступит ночь, эта бодрая маленькая птичка — наш фрегат — будет полностью загружена и поднимется в небеса как перекормленная утка. Мы поспешим в Каэрмелор, оставив значительный отряд дайнаннцев защищать интересы короля, и прилетим с триумфом как раз вовремя, чтобы подготовиться к празднованию Нового года! А теперь если улыбка не расцветет на грустном личике, то ваш характер вовсе не такой хороший, как я сначала подумал.

Его жизнерадостность была так заразительна, что Рохейн улыбнулась.

Бард засмеялся, подбросив шляпу в воздух.

— Все прекрасно! Я чувствую, что из меня рвется наружу песня!

Дайнаннский патрульный корабль вернулся в Каэрмелор со своим грузом к вечеру двадцать первого нетилмиса, двадцать четыре часа прождав в горах попутного ветра.

Роксбург уже вернулся. Новости с севера радовали. Напряженную обстановку на границе Намарры удалось немного смягчить. Казалось, это случилось впервые за последнее время. Внезапные набеги мятежников прекратились, и некоторое время не появлялись лазутчики. Наступило недолгое затишье, и мятежники, видимо, занялись мирными делами. Что касается Королевских легионов, то они со своим тяжелым снаряжением уже были на месте, а остальные войска пока проводили военные учения.

Тем не менее речь шла только о смертных, темные же силы продолжали прибывать на север. Какой человек имел такое могущество, чтобы вызывать нежить, оставалось только догадываться. Все это вряд ли сулило мир и стабильность в Империи. Состояние гнетущего страха распространилось по Каэрмелору, хотя горожане продолжали жить своей обычной жизнью.

Приближался канун Нового года. Этот праздник приходился на середину зимы и считался самым важным событием года в Эрисе. Люди с удовольствием украшали свои жилища, развлекались и готовили традиционные блюда. Это был прекрасный повод забыть на время об опасностях и предаться веселью. По всему Эрису, в лачугах и хижинах, в домах и на фермах, на рынках и в кузницах, в мастерских, в гостиницах и господских домах, в башнях и тавернах, замках и дворцах крыши и стены украшались гирляндами из остролиста. Над дверями прикрепляли ветки белой омелы и венки из ели или сосны. Женщины смешивали измельченные сухие фрукты с медом и мукой, заворачивали в ткань и несколько часов варили, потом пудинги подвешивали в кладовых. Еще множеством дел занимались жители Эриса во время подготовки к дню зимнего солнцестояния и новогодней ночи 1091 года.

А молодежь, в чьих сердцах горела жажда познания чего-то нового и необычного, имела очень привлекательную, хотя и небезопасную возможность. Во время долгих таинственных ночей дор-хамиса они выезжали в дикую местность, чтобы встретиться с Койлач Грэйм, Зимней Ведьмой, ужасной и загадочной. Она подкрадывалась очень тихо, незаметно и предлагала вожделенную силу в обмен на то, чем владеют смертные и что ведьма хотела бы иметь.

Для Рохейн такой способ был неприемлем. Она не хотела получить силу от нежити благодаря колдовству. Девушка предпочитала владеть человеческими способностями, которые с недавних пор в себе обнаружила. Пожив немой и безобразной, Рохейн успела оценить возможность говорить и быть красивой и теперь не хотела рисковать. Такое могли себе позволить девушки, обладающие всем этим с детства.

Рохейн знала, что ее ждет вознаграждение, но не имела понятия, какое и когда она его получит. Празднование Нового года, или Имброла, как его называли, стало главной темой дня. Среди всей этой суеты девушка узнала, что обещание Эрсилдоуна о ходатайстве для нее титула баронессы выполнено, и Королем-Императором уже подписан указ. Подпись лорд-канцлера тоже была на месте, и через некоторое время Рохейн передали документ вместе с правом владения небольшим поместьем в Аркуне и ежегодным пособием в двести семьдесят гиней, назначенным пожизненно. А до этого, как человека, указавшего местонахождение сокровищ, Король-Император одарил молодую леди восемьюдесятью золотыми гинеями, большую часть которых для безопасности оставили на хранение в Королевской сокровищнице, а из другой части некоторое количество уже осело в кошельках городских торговцев. Кроме того, Рохейн получила шкатулку с драгоценностями из клада у Лестницы Водопадов с кольцами, браслетами, диадемами, драгоценными шпильками и поясами, о ценности которых можно было только догадываться.