Сесилия Дарт-Торнтон - Леди Печалей

В Каэрмелоре Рохейн попрощалась с Сианадом. Он сел на купеческий Летучий корабль, чтобы отправиться в Финварну. Ей было одновременно и грустно, и радостно.

— Не надо плакать, шерна — сказал эрт, хотя и его глаза были полны слез. — Мы ведь не навсегда прощаемся и скоро обязательно встретимся. Война закончится, и Королева-Императрица может проехать по Империи, познакомиться со своими владениями. Начни с лучшей земли — страны огромных лосей, длинных скалистых берегов и таверн, полных музыки и веселья. Не забывай меня!

Он весело помахал ей шляпой, поднимаясь по трапу. То был последний раз, когда Рохейн видела его.

Процессия карет и всадников двинулась по ухабистой дороге из рыбацкой деревушки в горы. Пришлось миновать множество базальтовых мостов, ручейков, стекающих с гор, проехать мимо деревьев, причудливо изогнутых солеными ветрами, прежде чем они добрались до королевского поместья Тана. Замок возвышался над деревушкой в гавани, где в чистых зеленых водах прыгала летающая рыба.

Возле поместья их встретил сенешаль Таны Роланд Авенель.

Весь остров принадлежал короне: Жили здесь несколько феоркайндцев, получивших в награду право обосноваться на Тамхании, какое-то количество потомков островитян, рыбаки, фермеры и садоводы, платившие десятину товарами или драгоценными камнями, добытыми в разломах гор. Некоторые из них родились на острове и продолжали здесь жить, другие вырастали и покидали его туманные берега, чтобы больше никогда не вернуться. Иногда на Тамханию приезжали мужчины и женщины, получившие разрешение от властей, представляющих корону. По-видимому, считалось, что они владеют мастерством или умением, которое может пригодиться островному обществу. А может, этим людям просто захотелось мира и уединения.

Поместье Тана, королевская резиденция, выглядело гораздо более изысканно, чем массивный замок Каэрмелора, и скорее походило на дворец из легенды. Остроконечные башенки и ряды окон ярус за ярусом поднимались из увитого плющом цоколя, почти такого же высокого, как само здание. Он представлял собой остатки древней крепости, на руинах которой был воздвигнут современный дворец. Внешние стены украшала исключительно красивая кладка. В нишах, покрытых створками гигантских раковин, прятались скульптурные изображения русалок, дельфинов и китов. Над массивными центральными дверями красовался королевский герб, а над каждым окном первого этажа были вырезаны девизы старых, благородных семей.

Дворец окружали парки с тенистыми полянами и рощами из искривленных ветром деревьев, любующихся своим отражением в неподвижных прудах. С одной стороны все это великолепие упиралось в горы, с другой — смотрело на море.

Внутри дворец поражал количеством помещений. Огромные сводчатые подвалы занимали почти все основание здания. От центрального входа широкая лестница вела в большой салон, оклеенный красочными обоями, где на стенах висело множество портретов в тяжелых рамах. Резная мебель была обита бархатом и тисненым шелком. Ткань украшала великолепная вышивка. На этом этаже размещалась также библиотека и Обеденный зал с мраморной музыкальной галереей. Выше можно было обнаружить множество небольших салонов и спален, каждая из которых была оформлена в соответствии с определенной морской темой. Там же располагался Зал стражи — галерея в сто метров длиной и такой ширины, что десять человек, выстроившись в ряд, могли проехать по ней верхом. Ее стены украшали арабески в голубых, красных и коричневых тонах. Во всем дворце потолки были расписаны сотнями рисунков на мифологические темы, выполненные с необыкновенным мастерством.

В роскошном уединении острова дни летели быстро.

Рохейн стала понемногу привыкать к новому окружению. Но это нельзя было назвать жизнью — скорее ожиданием. Итак, она ждала вместе с принцем Эдвардом, таким же сильным и решительным, как Торн, рыжеволосым Томасом Эрсилдоуном, герцогиней Эллис, Вивианой, Кейтри и Джорджианой Гриффит, которую освободили от службы у Дайанеллы и добавили к все увеличивающемуся штату слуг Рохейн. С ними также прилетел Джолли Дейн Пенниригиз Башни Исс. Он стал конюхом, но любимец девушки, Фиринн, не был доставлен на остров, потому что крутые склоны мало подходили для верховой езды.

Под облачным одеялом климат на острове был очень мягкий. Малахитового цвета черепахи плавали под нефритовыми волнами. Точно крошечные пуговички повсюду ползали и летали божьи коровки.

Рыбаки забрасывали сети в спокойную воду между берегом и рифами, не приближаясь к ним, так как вернуться оттуда без света маяка было невозможно. Без спасительного огня любому судну грозила в скалах гибель. Это было частью заклятия, наложенного на остров в целях его защиты. Когда судно отплывало, капитану следовало не забыть взять с собой клетку с почтовым голубем из голубятни на маяке. Возвращаясь, надо было только потратить несколько минут, чтобы написать руну и привязать ее к ноге птицы. Так аэронавты находили дорогу домой, потому что когда туман рассекал мощный луч света, остров становился видимым. Если кто-то забыл голубя и не мог вернуться, ему на помощь могли выслать лодку. Весь процесс казался достаточно сложным, но местные жители привыкли. Кроме того, магия сохраняла в проливе между рифами спокойные воды, и если маяк зажигался, то можно было не сомневаться в безопасности даже в самый сильный шторм.

Время шло, но для Рохейн оно не было слишком тоскливым — она проводила его, обучаясь игре на флейте. Томас Эрсилдоун показал ей, что надо делать, чтобы инструмент запел. Девушка училась писать и читать руны, узнавала названия звезд. Ей не было известно, умела ли она это делать до того, как потеряла память. Но все науки давались ей легко. Когда с полей сражений от Торна приходили письма, Рохейн никому не разрешала их читать и усердно писала ответы.

От рыбаков девушка научилась управлять маленькими суденышками, которые они называли геолами.

— На каком языке говорят островитяне? — спрашивала она.

— На старом. Его величество хорошо владеет им, — отвечали они.

Но так же, как чтению, письму и урокам музыки, пришло время научиться защищаться.

Рохейн пригласила сенешаля Таны Рональда Авенеля, бесстрашного легионера в прошлом, а сейчас приятного седого мужчину пятидесяти лет. Она сказала:

— Я поняла, что знания и ум — самое мощное оружие. Любой отважный воин пропадет в диком лесу, если не будет знать, как развести огонь и найти пищу. Тем не менее умелая быстрая рука с мечом может не раз спасти жизнь. Научите меня обращаться с оружием, пожалуйста.

Итак, сенешаль стал обучать ее приемам сражения на легком мече.