Эстер Фризнер - Корпорация Богги

— Погоди, вот они его нагонят, Тум-Тум, — проговорила она. — Как только эта лошадка взберется вверх по его штанине, начнется для него веселье.

— Заклинание «Потерянного Багажа», я полагаю? — Мишка Тум-Тум тяжело вздохнул, покачиваясь в сумке. — Какое ребячество! Да и эффективности маловато... Спору нет, как только это случится в первый раз, он ужасно разозлится, но в следующий раз он уже поймет, что кто-то его околдовал. И он тут же придумает контрзаклинание. Между прочим, у него полным-полно кредитных карточек, и он не постесняется ими воспользоваться. Маленькая пробежка по магазинам его бумажнику не повредит.

— Эта маленькая пробежка по магазинам отнимет у него драгоценное время, необходимое на беседы с потенциальными союзниками, — возразила Пиц и улыбнулась.

— Чего это ты улыбаешься? — с подозрением поинтересовался Мишка Тум-Тум. — Сроду не видел, чтобы ты так улыбалась. Улыбочка почти... макиавеллиевская»! Явно у тебя на уме не просто заклинание «Потерянного Багажа». Что же?

— О, ничего такого, — беспечно отозвалась Пиц. — Просто... «Два по цене одного». Для любимого братика ничего не жалко. Его бумажник не просто отправится в космическое путешествие. Всякий раз, как только Дов будет оказываться поблизости от любого из пунктов досмотра, вид у него будет, как у Кракатау [47]в не самый лучший из дней.

— Ах ты хитрюга! Во дает! — восхитился медвежонок. — А я и не думал, что ты на такое способна!

— Его будут засекать не только электронные устройства, — продолжала Пиц, подстегивая восторг медвежонка. — На людей чары тоже будут действовать. Когда он будет говорить служащим пункта досмотра, что он укладывал свои чемоданы сам, ему не поверят. Когда его попросят выйти из очереди на посадку для ручного досмотра дорожной сумки, ее вывернут наизнанку, и она разве что только по швам не треснет. «Обыск с раздеванием» — эти слова станут его вторым именем, а к концу своего путешествия он объявит о помолвке с парой резиновых перчаток!

Пиц злорадно расхохоталась.

— Ой, Пиц... — Мишка Тум-Тум блаженно вздохнул. — Моя маленькая девочка растет на глазах. Когда ты была девственницей, ты никогда не вела себя так безжалостно.

Пиц покраснела.

— Это тут совершенно ни при чем.

— Может, да, а может, нет. Вероятно, ты всегда обладала способностью хладнокровно снимать с людей скальпы — просто до сегодняшнего дня этот твой талант пылился, так сказать, без дела. — Медвежонок утер несуществующую слезинку. — О, как я горжусь тобой!

Но вот ведь что странно: когда Пиц подошла к «карусели» и стала ждать появления своего чемодана, к ней вдруг приблизился милый старичок, который почему-то решил, что она как две капли воды похожа на его покойную сестру, Бетурию Джейн, которая была миссионеркой в Китае и вернулась домой в Огайо с потрясающей коллекцией табакерочек из слоновой кости — ручной работы, разумеется. Одна из них была в форме дракона. Известно ли прелестной девушке о том, что китайцы пользуются совершенно другими знаками Зодиака? У них этих знаков тоже дюжина, как и у нас, но ваша судьба зависит не от того, в каком месяце вы родились. Все зависит от годичного цикла продолжительностью двенадцать лет. И каждый из этих лет управляется определенным животным, включая дракона, лошадь, быка, крысу, обезьяну, тигра, змею, собаку, петуха, кролика, свинью... а кто же двенадцатый?

Пиц улыбнулась и попыталась вежливо отделаться от старичка — он был такой симпатичный дедуля, — но он все болтал и болтал и никак не мог вспомнить двенадцатое животное. Затем он сообщил Пиц о том, что он родился в год Зайца, а Бетурия Джейн — в год Дракона. Ну и конечно, за этим последовали характеристики людей, рождающихся под этими двумя знаками, и ценные сведения о том, какие знаки лучше сочетаются между собой, и сообщение о том, что его покойная супруга родилась в год Лошади. Старичок запамятовал, означало ли это, что их брак идеален или как раз наоборот, но поскольку его бедную супругу переехал комбайн на поле в пятую годовщину их бракосочетания, у них было мало возможностей выяснить, как там у них все обстояло с долговременной совместимостью.

— А вы видели эти комбайны, убирающие урожай, милочка? Зрелище чарующее, просто, я бы сказал, завораживающее. Даже несмотря на то, что под них порой попадают чьи-то жены, эти комбайны — изумительные, гениальные машины. Я горжусь тем, что я — американец, стоит мне только подумать про эти комбайны. Даже если бы у нас здесь не началась промышленная революция, мы, янки, все равно до всего докопались бы, не сомневаюсь. Некоторые, правду сказать, считают, что промышленная революция создала больше сложностей, чем решила проблем, — особенно если послушать, как по этому поводу разглагольствует сынок Бетурии Джейн, Кельвин. Конечно, негоже дурно говорить про собственного племянника, но я вам честно скажу: если этот парень не прирожденный большевик, то тогда Господь не создал маленькие зеленые яблочки, а уж я-то точно знаю, что Он их создал. Между прочим, такая вкуснятина, если сахарком посыпать... Но вот во всем этом мире не хватит сахара, чтобы перебить ту оскомину, которую у меня вызывают речи Кельвина. Но что тут поделаешь? Ведь он — единственное дитя моей бесценной покойной сестры Бетурии Джейн, а дети — это благословение Божье. Жаль, так жаль, что нам с моей любимой Люси Кэтлин так и не перепало этого благословения — а я вам уже рассказал, как необычно она отошла в мир иной? Да, такое вам не каждый день расскажут... но на все воля Божья, и на то была Божья воля, и вам даже вот что скажу... Старичок без устали сокрушался по поводу того, что у него и у его жены, которую до срока прибрал с поля жизни Господь, не было собственных детишек — даже большевиком, и тем Бог не одарил, — когда Пиц вдруг в отчаянии прохрипела:

— Прошу прощения, но мне срочно надо в туалет. С этими словами она сорвалась с места и пулей помчалась куда глаза глядят.

Закрывшись в душевой кабинке, она прижалась щекой к холодной стальной стенке и прошептала:

— Что я такого сделала? За что?

А в это самое время Дова как раз попросили пройти в соседнее с пунктом таможенного досмотра служебное помещение и раздеться. Он услышал звук натягиваемой резиновой перчатки и содрогнулся.

«Что я такого сделал? За что?» — в отчаянии подумал он.

Он был не один в своем горе. Заклинания, которые воюющие брат и сестра обрушили друг на друга, были высказаны впопыхах, импульсивно, без предварительной Ограничительной формулы. Невинные прохожие, находившиеся в непосредственной близости от Дова и Пиц на момент произнесения заклинаний, вдруг оказались под действием ослабленных версий тех же самых чар, которые брат с сестрой напустили друг на дружку. Еще никогда в этом аэропорту не снимали с ленты транспортера столько чемоданов, вызвавших подозрение у таможенников, еще никогда такому числу зануд-болтунов не приходило в голову пооткровенничать со своими соседями по залу ожидания или салону самолета и поведать оным всю историю своей жизни.