Раймонд Фейст - Коготь серебристого ястреба

Магнус долго молчал, а потом сказал:

— Сомневаюсь. Роберт улыбнулся.

— По поводу тебя мы тоже сомневались, когда ты был помоложе. Помню, после одного случая тебя заставили просидеть в твоей комнате… сколько? Неделю?

Магнус в ответ тоже слегка улыбнулся.

— Но я ведь не был виноват, помнишь? Роберт снисходительно кивнул.

— Так всегда говорят.

Магнус бросил взгляд в сторону кухни.

— Ну так что ты скажешь о парне?

— Ему еще многому нужно учиться, — ответил Роберт. — Логика — это только начало. Он должен осознать, что даже самые важные жизненные вопросы часто можно представить в виде игры, в которой найдется место и риску, и расчету. Он должен понимать, когда следует избежать конфликта, а когда можно испытать судьбу. Многое из того, что он узнал ребенком в своем племени, ему придется забыть навсегда. Он должен узнать о любовной игре мужчины и женщины — ты знаешь, что пока он поджидал в горах свое видение, чтобы стать мужчиной, ему тем временем подбирали жену?

— Я плохо разбираюсь в обычаях оросини, — признался Магнус.

— Он почти ничего не знает о самых обычных вещах, например о городской жизни. Он не подозревает в других двуличности и лживости, поэтому никак не реагирует на обман. В то же время в диком лесу он чувствует природу не хуже любого наталезского следопыта.

— Калеб рассказывал, что ни один горожанин и в подметки не годится этому парню как охотнику, — сказал Магнус.

— Твой брат много лет прожил среди эльфов. Он знает, что говорит.

— Согласен.

— Нет, все-таки твой юный друг Коготь подает надежды. Я бы даже сказал, он уникален. И он еще достаточно молод, чтобы мы сумели сделать из него того, кем могут быть лишь немногие из нас.

— Кого именно? — спросил Магнус, явно заинтересованный.

— Человека, не скованного своим прошлым и лишними знаниями. Он все еще способен обучаться, тогда как большинство из нас в его возрасте уже убеждены, что мы знаем все на свете.

— Да, он производит впечатление прилежного ученика, — согласился Магнус.

— А чувство долга у него такое же, как у какого-нибудь капитана-цурани из Ламута.

Магнус вопросительно поднял бровь. Эти самые цурани были такими же закоснелыми в вопросах чести, как любые другие люди. Они готовы были умереть, лишь бы исполнить долг чести. Он повнимательней взглянул на Роберта, желая убедиться, не преувеличивает ли он, и понял, что ошибся.

— Иногда понятие о чести может пригодиться.

— Его миссия уже предопределена, даже если он пока об этом не подозревает.

— Какая миссия?

— Он один из оросини. Он должен выследить и убить людей, виновных в истреблении его народа.

Магнус тяжело вздохнул.

— Ворона и его банду головорезов? Нелегкая задача.

— Парень уже сейчас настоящий следопыт. Я уверен, он их выследит. Я бы предпочел, чтобы он был хорошо вооружен, а не действовал голыми руками, полагаясь на природную смекалку. Так что нам с тобой предстоит еще многому его научить.

— Надо полагать, у него нет задатков мага, иначе ты отослал бы его к отцу, а не привез на воспитание сюда.

— Твоя правда. Зато у тебя, Магнус, полно других достоинств, хоть ты и не умеешь колдовать. Я не шучу. У парня живой ум, и ему предстоит освоить гораздо более сложные вещи, чем карточные игры. Если ему суждено нам служить, то он должен быть тверд духом, так же как и телом. Пусть у него нет задатков мага, но все равно он столкнется с магией, а его враг будет гораздо коварнее и хитрее, чем он может себе представить.

— Если ты хочешь, чтобы он стал хитрецом, нужно пригласить к нему в наставники Накора.

— Может, я так и сделаю, но не сейчас, попозже. А кроме того, твой отец услал Накора с каким-то поручением в Кеш.

Магнус поднялся.

— В таком случае война между Королевством Островов и Империей Великого Кеша становится неизбежной.

Роберт расхохотался.

— Накор несет беду не всякому городу, в который приезжает.

— Конечно нет, только большинству из них. Что ж, если ты считаешь, что тебе по силам подготовить мальчишку для расправы над Вороном, желаю тебе удачи.

— Меня волнует вовсе не Ворон с его убийцами. Выследить их Коготь просто обязан, это входит в его обучение. Если его постигнет неудача, значит, он не прошел самую важную проверку своего мастерства.

— Я заинтригован. А что последует за всем этим?

— Коготь отомстит за свой народ, лишь уничтожив всех, кто повинен в истреблении племени оросини. А это означает, что, скорее всего, он не будет знать покоя, пока не окажется лицом к лицу с человеком, стоящим за этим преступлением, и не расправится с ним.

Магнус сощурил светло-голубые глаза.

— Так ты собираешься превратить его в орудие? Роберт кивнул.

— Ему понадобится убить самого опасного человека из всех живущих сейчас на земле.

Магнус опустился на стул и сложил руки на груди. Он устремил взгляд в сторону кухни, словно пытаясь разглядеть что-то сквозь стены.

— Ты хочешь, чтобы мышь бросила вызов дракону.

— Возможно. Если так, то давай хотя бы удостоверимся, что у этой мыши есть зубы.

Магнус покачал головой, но ничего не сказал.

Коготь тащил воду вверх по холму, когда увидел, что его поджидает хмурая Мегги. Эта девушка была полной противоположностью Лилы: миниатюрная, тогда как Лила отличалась пышностью форм, белобрысая, тогда как Лила была темноволосой, невзрачная по сравнению с яркой красавицей Лилой, строгая, тогда как Лила не знала ни в чем удержу.

Короче говоря, не достигнув и двадцати лет, Мегги оказалась уже на полпути к тому, чтобы стать старой мегерой.

— Что-то ты завозился, — проворчала она.

— А я не знал, что у нас спешка, — ответил Коготь на ролдемском наречии, на котором говорил теперь почти свободно, не упуская ни одной возможности попрактиковаться.

— У нас всегда спешка, — отрезала девушка. Идя за ней по тропе, Коготь поинтересовался:

— Почему ты пришла за мной?

— Кендрик велел найти тебя и сказать, что сегодня вечером ты снова прислуживаешь в столовой. — На ней была шаль темно-зеленого цвета, которой она туго обернула плечи. Дни становились прохладней, а ночи холоднее; осень переходила в зиму, и вскоре должен был выпасть снег. — Пришел караван из Ородона, направляющийся в Фаринду. Люди заночуют у нас. Кажется, с ними путешествует какая-то важная шишка. Поэтому меня и Лилу определили прислуживать в общей комнате вместе с Ларсом, а вы с Гиббсом будете работать в столовой.

— Могла бы и подождать, пока я вернусь на кухню, чтобы сообщить об этом, — заметил Коготь.

— Когда мне дают поручение, я тут же его исполняю, — отрезала она и пошла быстрее.

Коготь уставился в ее прямую спину, маячившую перед ним. На секунду его поразило какое-то странное чувство, затем он понял, в чем дело: ему нравилось смотреть, как колышутся ее бедра, когда она взбирается вверх по холму. С ним снова творилось что-то странное, как часто случалось, если он оказывался наедине с Лилой. Мегги не особенно его привлекала, но неожиданно для самого себя он понял, что думает о том, какой у нее курносый нос и как в те редкие случаи, когда Мегги улыбается, в уголках ее глаз появляются едва заметные складочки — морщины, как называет их Лила.