Раймонд Фейст - Коготь серебристого ястреба

— Так, один паренек, на дороге подобрали, — ответил Паско. — Оставь его в покое. Тебе и без того ухажеров хватает.

— Нет, не хватает! — задорно прокричала она и, качнув ведром, продолжила свой путь. — Мне бы не помешал помощник, чтобы принести воды. — Она зазывно улыбнулась.

— Ты здоровая и сильная, а он, посмотри, совсем слаб после ранения. — Паско помолчал немного, потом спросил: — А где Ларс и Гиббс?

— Кендрик куда-то их отослал с поручением, — ответила Лила на ходу.

Когда девушка скрылась из виду, Коготь спросил:

— Что мне теперь делать?

Его охватывали тоска и чувство беспомощности, каких он не знал за всю свою недолгую жизнь. Остаться без семьи… При мысли о родной деревне слезы снова навернулись ему на глаза. Племя оросини отличалось эмоциональностью: сородичи Киели всегда бурно выражали радость, а во времена печали не стыдились слез. Но в присутствии чужаков они вели себя сдержанно. Все это теперь потеряло для Когтя всякий смысл, и он позволил слезам катиться по лицу.

Паско, притворившись, что ничего не замечает, ответил:

— Ты лучше спроси у Роберта, когда он вернется. Я делаю лишь то, что мне велят. Ты действительно обязан ему жизнью, поэтому за тобой должок. А теперь давай еще немного проветримся, а потом пойдешь обратно в амбар отдохнуть.

Когтю хотелось как следует все здесь осмотреть, ведь в такой огромной постройке, как эта, наверняка множество диковин, решил он. Но Паско повел его обратно в амбар, и, добравшись до тюфяка, Коготь даже обрадовался, что не предпринял долгую прогулку, так как совершенно выбился из сил. Все тело болело, и юноша понял, что даже самыми осторожными движениями бередит плохо затянувшуюся рану, которой предстояло еще долго заживать. Он припомнил случай, когда Медведя На Задних Лапах ранил клыком дикий кабан. Бедняга хромал почти полгода, прежде чем нога обрела былую гибкость.

Коготь прилег на тюфяк и закрыл глаза, а Паско тем временем тихонько возился с вещами, перенесенными из повозки. Еще каких-то полчаса назад, только проснувшись, юноша чувствовал себя вполне бодрым, но сейчас сон одолел его мгновенно.

Коготь от природы был терпелив, а потому в следующие дни не стал надоедать Паско расспросами. Ему было ясно, что этот человек неразговорчив, к тому же ему велели не слишком распускать язык. Так что Когтю предстояло выяснить все самому, используя собственную смекалку и наблюдательность.

Мысль о гибели его народа никогда не покидала Когтя, как и боль потери. Он целую неделю лил слезы по ночам, но время шло, и он отрешился от своего горя, чтобы думать о мести. Он знал, что где-то живут убийцы, виновные в истреблении всего его племени. Когда-нибудь он обязательно выследит их и покарает — иначе он не был бы оросини. Но у него хватало здравого смысла понять, что в одиночку вряд ли получится отомстить, и, кроме того, ему понадобится много сил, знаний и умений. Он надеялся, что предки не оставят его, направят по верному пути. Серебристый Ястреб стал его тотемом: мальчишка, которого когда-то звали Киелианапуна, отомстит за свой народ.

Дни шли один за другим, похожие как близнецы. Каждое утро он просыпался и завтракал, потом они с Паско отправлялись на прогулку, поначалу ходили вокруг таверны, позже осматривали близлежащие леса. Силы постепенно возвращались, и юноша начал помогать Паско в повседневных делах: таскал воду, рубил дрова, чинил конскую упряжь. Он был смышленым, все схватывал буквально на лету, и у него была неистребимая страсть к самосовершенствованию.

Иногда Коготь мельком видел Роберта, когда тот спешил по делам, часто в компании одного из трех мужчин. Коготь не просил Паско назвать ему их, но всех троих хорошо запомнил. Первым был, как догадался Коготь, сам Кендрик. Высокий, седовласый, с густой бородой, он вышагивал по всему хутору с видом хозяина. Он носил рубаху из тонкой, дорогой материи, на пальце — золотое кольцо с темным камнем, а штаны и ботинки почти не отличались от тех, в которых ходили слуги. Он часто выходил на двор, чтобы отдать распоряжения Лиле или двум парням — Ларсу и Гиббсу, которые часто наведывались в амбар, так как в их обязанности входило приглядывать за лошадями постояльцев.

Второй из спутников Роберта был совершенно седым, хотя лет ему было никак не больше тридцати. Коготь даже прозвал его Снежная Вершина. Не такой высокий, как Кендрик или Роберт, он все равно умудрялся смотреть на них сверху вниз. Всем своим поведением он напоминал Когтю вожака или шамана, и вообще от него исходила какая-то сила. У него были светло-голубые глаза и очень загорелое лицо. Одевался он в темно-серую робу с затейливо расшитыми рукавами и подолом. Временами он опирался на деревянный посох, иногда выходил из таверны в широкополой шляпе под цвет одежды.

Последний из троих слегка напоминал Снежную Вершину, словно они были братьями, но волосы у него были темно-каштановые, почти как у Когтя. Глаза тоже были темные, карие, а в манерах или движениях угадывался воин или охотник. Коготь мысленно прозвал его Клинком, ибо левая рука этого человека почти никогда не покидала эфеса меча с таким тонким лезвием, какого Когтю еще не доводилось видеть. Одет он был в синие бриджи, заправленные в высокие сапоги, и темно-серую рубаху, поверх которой носил застегнутый жилет. Он тоже не показывался из дома без шляпы, двойника широкополого головного убора Снежной Вершины, только его шляпа была черной. Однажды Коготь увидел, как Клинок покидал таверну на рассвете, неся в руке большой лук, вечером того же дня он вернулся с перекинутым через плечо выпотрошенным оленем. Юноша невольно испытал восторг: умелые охотники высоко ценились среди оросини.

К Паско и Когтю эти трое относились так, словно те были частью окружающей среды, то есть не замечали их. Только Лила время от времени громко приветствовала то Паско, то Когтя, иногда кивала им или махала рукой. Ларс, коренастый рыжеволосый парень, и Гиббс, стройный юноша постарше, иногда заговаривали с ними, просили помочь в мелочах. Но оба избегали пустых разговоров. Когтю казалось, что они с Паско просто не существуют для обитателей таверны.

Прошел целый месяц, и однажды Коготь проснулся утром и увидел, что Роберт о чем-то серьезно разговаривает с Паско. Юноша быстро поднялся, оделся и подошел к ним.

— А-а, юный Коготь, — обратился к нему Роберт с улыбкой. — Паско рассказывает, что дела у тебя пошли на поправку.

Коготь кивнул.

— Раны затянулись, и боли почти нет.

— А поохотиться сможешь?

— Да, без колебания ответил Коготь.

— Отлично. Тогда идем со мной.

Роберт вышел из амбара, Коготь постарался не отставать. Пока они шли к таверне, Коготь сказал:

— Господин, я у вас в долгу.