Фред Саберхаген - Лик Аполлона

Постепенно почти все насекомые исчезли с деревенских улиц. Пчелы каким-то образом перераспределились, каждая пчела вернулась обратно в свой родной рой, а потом звонко жужжащие рои рассеялись, — работящие насекомые снова занялись привычным мирным делом, от которого их оторвали. Одна из крупных пчел — всего одна — на мгновение опустилась на голову Джереми, точно так же, как другая такая же — а, может быть, это была та же самая пчела — присаживалась на голову каменного бога. Потом пчела взмыла в воздух и улетела. Мальчик невольно вздрогнул от неожиданности, когда насекомое присело ему на голову, но остался сидеть спокойно. Как ни странно, ему почему-то стало очень приятно от этого прикосновения — как будто кто-то, облеченный огромной властью и могуществом, ласково погладил его по голове.

Тем временем все пчелиные рои разлетелись по округе и вернулись к своим мирным повседневным трудам. Пчелиные армии отступали так же слаженно и организованно, как и нападали. Кто-то из поселян громко запричитал, высказывая сожаление по поводу того, :что, видно, пройдет еще немало времени, прежде чем пчелы снова станут приносить столько же меда, как раньше. Но большую часть жителей деревни эта проблема пока не заботила. Им было о чем беспокоиться, — по всей деревне валялись почерневшие, страшно раздувшиеся трупы разбойников. Некоторые изжаленные пчелами бандиты, обезумев от боли, в клочья порвали на себе одежду — так, что от нее остались лишь жалкие лохмотья.

Эта безжалостная бойня заняла не так уж много времени — с того мгновения, когда первая пчела ужалила разбойника, и до того, как крылатые медовары снова собрались в рои и разлетелись, превратившись в исчезающие в небе смутные тени, прошло всего около четверти часа. Пленники, за которыми разбойники раньше постоянно следили, успели за это время освободиться. Никто из пленников, как и никто из жителей деревни, нисколько не пострадал от пчелиных жал, — пчелы на них не нападали.

Поселяне собрались группами возле подожженных домов и сообща тушили пожары, передавая по цепочке ведра с водой от колодца к горящим строениям. Каждый, кто стоял в такой цепочке, работал самоотверженно, не покладая рук, хотя дома сгорели почти дотла и спасать там было уже нечего.

Пронзительное ощущение присутствия Незваного Гостя в сознании Джереми вдруг стало быстро ослабевать.

Когда у паренька выдалось несколько свободных минут, он направился обратно на площадь, к древнему святилищу, на которое снова никто не обращал особого внимания. Джерри подошел к пьедесталу и долго стоял там, положив руку на каменную ногу статуи.

Шум и суматоха, горестные и торжествующие крики вокруг постепенно затихли, все утомились и замолчали. Джерри подумал было о том, чтобы помолиться Аполлону, но потом отбросил эту мысль — ему показалось, что это будет выглядеть глупо и нелепо. Почему? Потому что слова молитв, которым его обучили в детстве, сейчас казались совершенной бессмыслицей. А еще — в глубине души паренек боялся, что бог ответит ему, и чистый, ясный голос этого бога раздастся прямо у него в голове — и, возможно, бог возьмется над ним подшучивать… Почему-то мысль о том, чтобы напрямую общаться с Незваным Гостем, вызывала у Джереми ужас.

Но беспокоился он напрасно. Никакого чистого божественного голоса он не услышал, не услышал и обидных насмешек.

Мальчик осмотрелся по сторонам, ища взглядом ученого, но потом вспомнил, что Арнобий куда-то ускакал.

Тут снова послышался шум и крики, в которых явственно звучали угрозы. Джереми огляделся по сторонам и увидел, что поселяне отыскали где-то одного, чудом уцелевшего разбойника и теперь столпились вокруг него. Так получилось, что этот разбойник успел запереться в чулане, и пчелы не смогли до него добраться. Там он и сидел, перепуганный настолько, что не осмеливался высунуть носа из укрытия.

Самые крепкие телом поселяне, совсем недавно бывшие жертвами разбойников, теперь с радостными, ликующими криками вытащили единственного уцелевшего бандита из чулана и учинили над ним расправу. Не слышно было ни единого слова протеста, пока веселые, добродушные поселяне с улыбающимися лицами зверски, безжалостно избивали разбойника, а потом, похоже, устроили голосование — отпустить его так или добить? Голосование так и не довели до конца. Несколько самых нетерпеливых поселян похватали разнообразные крестьянские инструменты — какие под руку попались — и несколькими ударами вышибли из разбойника дух.

В бездонной памяти Захватчика мертвым грузом лежали воспоминания о зрелищах куда более ужасающих, — Джереми старался не тревожить эти воспоминания, потому что страшился их. Но они хранились в его памяти, и каким-то образом их весомое присутствие помогало справиться с нынешними страхами. До сих пор никому из крестьян не пришло в голову как-то связать свое неожиданное чудесное спасение с вмешательством Джереми. Но сам он знал, хотя и не мог бы объяснить, — откуда, что именно он сделал.

Паренек страстно жаждал поговорить с кем-нибудь о своих затруднениях. Незваный Гость, понятное дело, совсем не годился на роль собеседника, — Джереми даже не удивился тому, что Захватчик, по всей видимости, снова исчез из мира. Юноша снова чувствовал себя таким же одиноким, как и раньше.

Когда Джерри попытался рассказать о своих трудностях Кати, она, конечно же, совершенно не поняла, в чем дело. Однако девушка слушала его очень внимательно и, время от времени, сочувственно кивала — и от этого парню стало гораздо лучше. Джереми и не надеялся, что разговор с Кати ему так поможет.

Как оказалось, тот старик, которого разбойники избили на площади возле святилища, до сих пор жив. Джереми, повинуясь внезапному порыву, на мгновение положил ладонь на разбитую голову старика, обмотанную толстым слоем повязок. Едва он прикоснулся к старику, тот широко открыл глаза и посмотрел сперва на Джереми, потом, — чуть дальше, поверх плеча юноши.

И старик жрец заговорил, немного невнятно, но с непреклонной уверенностью в голосе: — Это Аполлон спас всех нас… Спас всех! По правде говоря, спас он далеко не всех, однако никто и не подумал возражать старику. — Да, конечно же! Господин наш, Аполлон. Я принесу ему богатые жертвы — вернее, хотел бы принести, поскольку хорошо известно, что этому богу не очень по вкусу подобные изъявления благодарности. — А что же тогда ему по вкусу? Старик внезапно сел, как будто и не он только что готов был испустить дух. Похоже, даже после всего, что с ним сотворили бандиты, этот старик явно собирался остаться живым и здоровым. — Ха! Кто знает? Может, искренние молитвы и поклонение верных последователей. Прекрасные женщины, и побольше… Ну и, говорят, он не прочь был время от времени возлечь на ложе с красивым юношей — хотя бы для разнообразия.