Фред Саберхаген - Лик Аполлона

Арнобию пришлось признать, что его отец — далеко не единственный военачальник, который дорого дал бы за возможность подсовывать своим врагам те прорицания, какие надо. А если честно, — скорее всего лорда Виктора такое святотатство смутило бы гораздо меньше, чем любого другого. Лорд Виктор был одним из многих могущественных владык, которые очень хотели бы взять это место под контроль, — но в то же время большинство этих лордов не желали слишком тесно связываться с делами Оракула.

Арнобий постепенно начал приходить к заключению, что, любые человеческие попытки понять богов, заведомо обречены на неудачу. Вот люди — это совсем другое дело. Их понять гораздо проще. И они гораздо легче соглашаются, чтобы ими кто-то управлял.

Ученый очень беспокоился из-за того, что мог натворить в Пещере Джонатан, который бросился туда как одержимый. Как оказалось, даже нынешний практичный и рассудительный Арнобий все-таки относился к этому Оракулу достаточно почтительно.

Еще Арнобий подумал о том, действительно ли где-то там, в глубине Пещеры, было место смертельной схватки двух богов? Как ни странно, но когда Арнобий оказался здесь, возле Пещеры-в-Горе, все, что касалось богов и магии, стало для него каким-то далеким и неправдоподобным.

И напротив, практические вопросы политики и военных действий, похоже, сделались для него такими же ясными и жизненным, как сама эта Гора. Арнобий не понимал, почему он так долго не замечал собственных интересов и способностей в этих сферах деятельности. Ферранте держался неподалеку, и вскоре ученый отправил молодого солдата на разведку. — Я полагаю, Джонатан обязательно попадет там в какие-нибудь неприятности или совершит какую-нибудь глупость. Если найдешь его, — вели немедленно убираться оттуда. Пусть сразу же возвращается сюда. — А как насчет девушки, сэр? — Ну… Если встретишь ее, скажи, чтобы тоже шла сюда. — Арнобий жестом задержал сержанта, чтобы тот выслушал еще кое-какие приказания. — С другой стороны, можешь сказать ей, чтобы возвращалась домой, если хочет. Наверное, так будет для нее даже лучше.

Сержант Ферранте отсалютовал и поспешил исполнять приказ, а Арнобий продолжил свои наблюдения за окрестностями. Он задумался о том, заметит ли его здесь, на дереве, кто-нибудь из людей, толпящихся у Врат Пещеры? Эти размышления привели его к мысли о том, во что он сейчас одет. Быстро оглядев себя, ученый отметил, что за последние несколько дней, прошедших после нападения бандитов, он стал одеваться совсем иначе, чем в Академии. И дело было вовсе не в том, что он старался выглядеть повоинственнее, — во всяком случае, сознательно Арнобий ничего такого не делал. Но если принять во внимание, чем ему сейчас приходится заниматься, то такой стиль одежды кажется вполне разумным, — множество всякого оружия, широкополая шляпа с ремешком, затянутым под подбородком, простая куртка с несколькими карманами и грубые, но крепкие сапоги.

Тут Арнобий подумал, что ему надо бы еще кое-чему обучиться, и поскорее, — например, обращению с оружием. Ведь следующий противник, с которым столкнет его судьба, может оказаться гораздо более искусным в этой области, чем перепуганный разбойник, к тому же уже изжаленный пчелами. Не то чтобы Арнобий собирался в дальнейшем решать все вопросы мечом и копьем — просто ему обязательно надо было научиться владеть ими, вот и все. Ученый уже узнал на собственном опыте, что далеко не всегда можно полагаться на чужое умение, — не всегда у тебя под рукой есть обученные профессиональные воины.

Таким образом, Арнобий просто вынужден был совершенно по-иному взглянуть на мир. И, к своему немалому удивлению, он обнаружил, что сумел довольно неплохо приспособиться к новой роли, — впрочем, у Арнобия всегда хорошо получалось заставлять других следовать за собой. Наверное, этот талант у него был, просто еще совсем недавно не возникало нужды проявлять свои способности в деле. Те деревенские парни с воодушевлением шли за ним в битву и подчинялись каждому его приказу. Бывали, правда, и исключения — к примеру, этот чудак Джонатан…

А не Джонатан ли это — вон там, шагает прямо к Вратам Пещеры? Правда, тот парень кажется гораздо выше ростом, чем слуга Арнобия, и двигается он вовсе не как простолюдин, привыкший к грязной работе… Но такие рыже-черные волосы во всем мире есть только у Джонатана. Но вот, развеивая всякие сомнения, показался и сержант Ферранте — его Арнобий узнал сразу. Ферранте спешил следом за тем парнем с разноцветной шевелюрой.

Неторопливые размышления наблюдателя были внезапно прерваны поднявшейся у входа в Пещеру суматохой. Сперва Арнобий никак не мог понять, из-за чего все так засуетились. До него доносились некоторые слова, которые выкрикивали люди там, внизу, — но поначалу эти слова казались Арнобию полной бессмыслицей.

Первое слово, которое он расслышал, было: «Аполлон!» А потом кто-то из воинов Калаха закричал: «К оружию!» Внезапно Арнобия словно озарило: неужели все эти люди внизу могли действительно принять его слугу Джонатана за очередное воплощение бога Аполлона?!

Арнобий принялся обдумывать такую возможность, но его размышления были неожиданно прерваны: на соседней ветке, на расстоянии чуть больше вытянутой руки, словно из воздуха возникло худощавое создание в маске вроде тех, какие надевают на сцене комические актеры, в простом костюме, по которому невозможно было определить пол, — свободная рубашка и штаны обычного покроя, все это неброского коричнево-серого цвета, а на ногах — ярко-красные сандалии. Ученый с первого взгляда понял, что перед ним — какой-то бог или богиня, но почему-то совершенно не удивился.

Смертный и божество долго созерцали друг друга, не произнося ни слова. Лицо бога было скрыто за шутовской маской, но Арнобий чувствовал, что тот внимательно его изучает. Привидевшееся ему божество сидело на своей ветке так естественно и непринужденно, что ученый почему-то совершенно не разволновался. Как будто он всю свою жизнь знал, что рано или поздно вот так, наяву, встретится с каким-нибудь богом.

Наконец, когда оба достаточно подробно рассмотрели один другого, Арнобий прокашлялся и уверенно сказал: — Ты — Трикстер. Бог не ответил. Прошло еще с полминуты, а божество по-прежнему хранило молчание. Тогда ученый снова попробовал начать разговор: — Если ты бог… — договаривать он не стал. Фигура в маске наклонилась к нему. Голос, который раздался из-под маски, был женским и звучал до странности знакомо: — Если? Хорошее слово — «если»! А кем еще я могу быть, если сижу вот здесь? Мартышкой вроде тебя? Тебе всегда не хватало соображения, — ты не способен узнать бога, даже когда он стоит перед тобой и старается привлечь твое внимание. — Я… — Заткнись! — приказ прозвучал столь властно, что ученый повиновался, не задумываясь. — Ты на редкость тупоумный человек, Арнобий, даже для ученого из Академии. — Богиня скрестила ноги и пошевелила ступнями, привлекая внимание Арнобия к своим замечательным красным сандалиям.