Анджей Сапковский - Последнее желание, Меч Предназначения

Геральт, не зная, что делать, зажал печать в кулаке и, выставив руку в сторону нападающего, выкрикнул формулу экзорцизма, которой некогда его научила одна знакомая богослужительница. Никогда раньше он этой формулой не пользовался, поскольку в суеверия принципиально не верил. Эффект превзошел все ожидания.

Печать зашипела и раскалилась, обжигая ладонь. Гигантская голова замерла в воздухе над водой. Повисев так минуту-другую, она взвыла, зарычала и превратилась в пульсирующий клуб дыма, в огромную клубящуюся тучу. Туча тонко взвизгнула и с невероятной скоростью помчалась вверх по течению реки, оставляя на поверхности воды бурлящую полосу. Через несколько секунд исчезла вдали, только вода еще какое-то время приносила понемногу утихающий вой.

Ведьмак наклонился к поэту, стоящему на коленях на песке.

– Лютик? Ты жив. Лютик? Черт тебя побери! Что с тобой?

Поэт замотал головой, замахал руками и раскрыл рот для крика. Геральт поморщился и прикрыл глаза – у Лютика был хорошо поставленный, звучный тенор, а при сильном испуге он мог достигать невероятных высот. Но то, что вырвалось из горла барда, было едва слышным скрипом.

– Лютик! Что с тобой? Ну не молчи же!

– Х-х-х... е-е-е... кх... кх-х-уррва!

– Тебе больно? Что с тобой. Лютик?

– Х-х-х... к-к-ку-курррва...

– Замолчи. Если все в порядке, кивни.

Лютик сморщился, с превеликим трудом кивнул, перевернулся на бок, скорчился, и его тут же вырвало кровью.

Геральт выругался.

2

– Боги милостивые! – Стражник попятился я опустил фонарь. – Что с ним?

– Пропусти нас, добрый человек, – тихо сказал ведьмак, поддерживая скорчившегося в седле Лютика. – Ты же видишь, мы спешим.

– Вижу, – сглотнул стражник, глядя на бледное лицо поэта и его заляпанный черной запекшейся кровью подбородок. – Ранен? Это скверно выглядит.

– Я спешу, – повторил Геральт. – Мы в пути с рассвета. Пропустите нас, пожалуйста.

– Не можем, – сказал другой стражник. – Через ворота можно входить только от восхода до заката. Ночью не можно. Приказ. Не можно никому, разве что со знаком короля аль ипата. Ну и еще, если гербовый вельможа. Лютик захрипел, скорчился еще больше, оперся лбом о гриву коня, затрясся, дернулся в сухом позыве. По шее лошади, изукрашенной засохшими «извержениями», потекла очередная струйка.

– Люди, – сказал Геральт как можно спокойнее, – вы же видите, ему плохо. Мне нужен кто-нибудь, кто его вылечит. Пропустите нас, прошу.

– Не просите. – Стражник оперся на алебарду. – Приказ есть приказ.

Пропущу, а меня поставят к позорному столбу и выгонят со службы. Чем я тогда буду детей кормить? Нет, милостивые государи, не могу. Стащите друга с коня и отведите в сторожевую башню перед крепостной стеной. Там есть комната. Мы его перевяжем, до рассвета протянет, ежели на роду написано. Ждать осталось недолго.

– Тут перевязать мало, – скрипнул зубами ведьмак. – Нужен знахарь, жрец, способный медик...

– Такого ночью все равно не добудитесь, – сказал второй стражник. – Все, что мы можем сделать, это не заставлять вас перед воротами до рассвета торчать. В доме тепло и найдется, куда положить раненого, легче ему будет, чем в седле. Давайте поможем стащить с коня. В комнате сторожевой башни действительно было тепло, душно и уютно.

Огонь весело потрескивал в камине, за которым истово пел сверчок. За тяжелым квадратным столом, заставленным кувшинами и блюдами, сидели трое.

– Простите, уважаемые, – сказал поддерживавший Лютика стражник, – ежели помешали... Чай, не будете супротив... Этот рыцарь, хм... Ну и второй, ранен, ну, я подумал...

– Правильно подумал. – Один из мужчин повернул к ним худощавое, угловатое лицо, встал. – Давайте кладите его на лежанку. Мужчина был эльфом. Как и второй, сидевший за столом, на что указывала их одежда, являвшая собой характерную смесь человеческой и эльфьей моды. Оба были эльфами. Оседлыми. Прижившимися. Третий мужчина, на вид постарше, был человеком. Рыцарем, о чем говорила его одежда и седоватые волосы, постриженные так, чтобы можно было надеть шлем.

– Я Хиреадан, – представился более высокий из эльфов, тот, что с выразительным лицом. Как обычно с представителями Старшего Народа, его возраст определить было невозможно. Ему с равным успехом можно было дать и двадцать и сто двадцать лет. – А это мой родственник, Эррдиль. А вон тот вельможа – Вратимир.

– Вельможа, – с надеждой буркнул Геральт, но внимательный взгляд на герб, вышитый на тунике, развеял его надежды: разделенный на четыре части щит с золотыми лилиями был наискось пересечен серебряной полосой. Вратимир был не только незаконнорожденным, но более того – ребенком от смешанной человеческо-нелюдской связи. И как таковой, хоть и гербовый, не мог считаться полноправным вельможей и явно не пользовался привилегией прохода в город после наступления сумерек.

– Увы, – от внимания эльфа не ускользнул взгляд ведьмака, – и мы тоже вынуждены ждать рассвета. Закон не знает исключений, во всяком случае, для таких, как мы. Присоединяйтесь, милсдарь рыцарь.

– Геральт из Ривии, – представился ведьмак. – Я ведьмак, не рыцарь.

– Что с ним? – Хиреадан указал на Лютика, которого тем временем стражники уложили на топчан. – Похоже на отравление. Если так, могу помочь. У меня есть хорошее лекарство.

Геральт сел, потом кратко и осмотрительно изложил события у реки.

Эльфы переглянулись. Седовласый рыцарь сплюнул сквозь зубы и поморщился.

– Невероятно, – сказал Хиреадан. – Что бы это могло быть?

– Джинн из бутылки, – буркнул Вратимир. – Прямо как в сказке...

– Не совсем. – Геральт показал на скорчившегося на топчане Лютика. – Не знаю ни одной сказки, которая бы кончалась так.

– У бедняги повреждения явно магического характера, – сказал Хиреадан. – Боюсь, мои медикаменты вряд ли пригодятся. Но облегчить страдания могут. Ты уже давал ему какие-нибудь лекарства, Геральт?

– Противоболевой эликсир.

– Пойдем, поможешь. Поддержи ему голову.

Лютик жадно выпил смешанное с вином лекарство, поперхнулся последним глотком, раскашлялся и оплевал подушку.

– Я его знаю, – сказал второй из эльфов, Эррдиль. – Это Лютик, трубадур и поэт. Когда-то я слушал его при дворе короля Эгайна в Цидарисе.

– Трубадур, – повторил Хиреадан, глядя на Геральта. – Паршиво, очень.

У него повреждены мышцы шеи и гортань. Начинаются изменения в голосовых связках. Необходимо как можно скорее прекратить действие чар, иначе... Это может быть необратимо.

– То есть... Он что, не сможет говорить?

– Говорить сможет. Но петь – нет.

Геральт, не произнеся ни слова, сел на стул, опустил голову на стиснутые кулаки.

– Колдун нужен, – сказал Вратимир. – Лекарство или лечебное заклинание. Ты должен отвезти его в какой-нибудь другой город, ведьмак.