Робин Хобб - Безумный корабль

Страшные картины понемногу рассеялись, и Малта обнаружила, что лежит на коленях у Рэйна, по-прежнему съежившись в комок. Он обнимал ее, сидя на постели, и укачивал, медленно гладя по спине. Ее макушка уютно устроилась у него под подбородком.

– Тихо, тихо…-приговаривал он. – Все позади… все уже кончилось…

Какие сильные были у него руки. Прежнего дома больше нет, поняла Малта. Здесь единственное место, где она в безопасности. Вот только слова, которые он ей нашептывал, не очень-то утешали. Наверное, оттого, что были слишком правдивы. Все действительно было позади. Все кончилось. Все пропало. Слишком поздно пытаться что-то сделать, слишком поздно даже плакать об этом… Все, все…

Малта теснее прижалась к нему, обхватила его и обняла.

– Я не хочу думать… – прошептала она. – И говорить ни о чем не хочу…

– И я не хочу.

Она прижималась к его груди головой и слушала, как зарождается внутри голос. Она шмыгнула носом, потом тяжело вздохнула. И по его примеру едва не вытерла слезы рукавом, но вовремя спохватилась и стала искать носовой платок. Он вручил ей свой, еще влажный от его слез. Она промокнула им глаза и устало спросила:

– Где моя мама?…

– С моей. И кое с кем из нашего Совета. Обсуждают, что всем нам следует делать…

– Моя мама?…

– Она носит звание торговца из старинной семьи Удачного, а значит, и право говорить имеет такое же, как и всякий другой торговец. И она уже высказала несколько идей, по-моему, совершенно блистательных. Например, предложила запасти воды из нашей реки, разлить ее в бочонки из свежего дерева и использовать как оружие против вражьих галер. Заряжать ими катапульты – и пусть разбиваются об их палубы. Действие может проявиться не сразу, но со временем их корабли начнут разрушаться. А уж гребцов-то ошпарит – будьте любезны!

– Если только, – пробормотала она, – те не додумаются загодя обсикать свои палубы…

Рэйн от неожиданности рассмеялся и крепче обнял ее:

– Малта Вестрит, глубина твоих познаний поистине изумляет меня! Как ты выведала нашу сокровенную тайну?

– Сельден рассказал. Мальчишки… от них ничего не укроешь.

– Это верно, – ответил он задумчиво. – Дети и слуги, они как невидимки. Мы ведь и о беспорядках заблаговременно узнали в основном благодаря шпионской сети рабов, которую организовала Янтарь…

Она опустила голову ему на плечо. Она сидела у него на коленях, и он обнимал ее. И ничего любовно-романтического в том не было. Вообще в жизни напрочь никакой романтики не осталось. Одна сплошная усталость.

– Янтарь? Резчица? – сказала она. – А при чем тут рабы? Она как-то связана с ними?

– Она много беседовала с ними. Очень много. Насколько я понял, она рисовала у себя на лице татуировку, переодевалась невольницей и ходила то к колодцам, то в стиральни, то еще в другие места, где собираются рабы. Поначалу прислушивалась к сплетням и так собирала сведения, но потом невольники стали доверять и по доброй воле помогать ей. Уезжая, она передала свои связи семье Тенира. Грэйг с отцом очень по-умному ими воспользовались…

– Какого рода сведения? – тупо спросила Малта. Она даже не знала, почему это заинтересовало ее. Все ведь упиралось в одно: в войну. Люди убивали людей и уничтожали добро…

– Ну, например, последние слухи о положении дел в Джамелии. Кто из вельмож с кем в ссоре или в прочном союзе, у кого из них есть серьезные денежные интересы в Калсиде… Все это было нам необходимо, чтобы правильно преподнести свое дело по приезде в столицу. Мы ведь не мятежная провинция… Не в том смысле, как это обычно бывает. То, что мы делаем, как раз в интересах сатрапии. А в Джамелии есть круг вельмож, которые, наоборот, хотели бы свергнуть сатрапа и сами попользоваться властью. Они-то и подбили его поехать в Удачный, надеясь, что произойдет, собственно, то, что и произошло: беспорядки, покушения на его жизнь… Торговец Рестар не был предателем, – сознался он неохотно. – Его напористая деятельность в день прибытия калсидийского флота, наоборот, как раз и смешала заговорщикам карты. Потому что сатрап оказался у него в доме, вместо того чтобы угодить к ним в лапы. Так что, если бы не он, на Удачный напали гораздо раньше…

– А это важно? – все так же тупо поинтересовалась она.

– Положение сложное, – принялся объяснять Рэйн. – Собственно, речь идет даже не о наших отношениях со столицей, а о междоусобной войне в самой Джамелии. Они просто на наших землях решили ее проводить. Некоторые из высокопоставленных джамелийцев рады были бы вообще отдать Удачный Калсиде… в обмен на некоторые выгодные торговые соглашения, определенную часть того, что до сих пор присваивал сатрап, и, конечно, усиление своей власти. Поэтому-то они так и старались здесь у нас закрепиться. Все эти приезжие… новые земельные пожалования… А теперь поворачивают дело таким образом, как будто это старинные торговцы восстали против сатрапии. Так они прячут свои истинные намерения – свергнуть неспособного сатрапа и самим распорядиться властью, даруемой троном. Понимаешь?…

– Нет, – сказала она. – И понимать не хочу. Рэйн, я просто хочу, чтобы мой папа вернулся. Хочу домой. Хочу, чтобы все было как прежде…

Он опустил голову, ткнувшись в ее плечо лбом.

– Однажды, – выговорил он приглушенно, – ты захочешь чего-то такого, что я смогу тебе дать. Молю Са о наступлении этого дня…

Потом они некоторое время сидели молча, прижавшись друг к другу. Когда снова скрипнула дверь, Рэйн так и подпрыгнул, но выпустить ее из рук не успел. Дверь распахнулась. Возникшая на пороге жительница Чащоб оскорбленно воззрилась на них.

– Я пришла помочь Малте Вестрит! – кое-как водворив на место отвисшую челюсть, сказала она. – Лекарка сказала, ей следует встать и погулять немного…

– Я сам за всем прослежу, – ответил Рэйн так спокойно, словно имел абсолютное право сидеть здесь с Малтой наедине и даже обнимать ее, посадив к себе на колени. Малта опустила глаза, уставившись на свои руки, сложенные на коленях. Она чувствовала, как загораются у нее щеки, но ничего с этим поделать не могла.

Я…-выговорила женщина, – но… то есть…

– Скажешь лекарке, что я обещал за всем проследить, – твердо напутствовал ее Рэйн. Женщина испарилась, оставив дверь приоткрытой. Рэйн проводил ее взглядом, добавив вполголоса: – И матери доложить не забудь. И брату. И всем прочим, с кем остановишься обо мне посудачить… – Он покачал головой, и кисея вуали прошуршала по волосам Малты. – Воображаю, какую нотацию мне придется выслушать. Длинную и подробную… – Он еще раз крепко обнял Малту, потом выпустил. – Пойдем, что ли. Пусть меня выставляют нахальным любовником, но не лжецом… Он снял ее с колен, и Малта, встав, передала ему покрывало. Она была облачена в халат, одеяние достаточно скромное, но весьма мало подходившее, чтобы молодая дама в нем показывалась на улице. Она потянулась к волосам, и, когда откидывала их со лба, пальцы царапнули шрам. Малта вздрогнула.