Робин Хобб - Золотой шут

– Воды…

– Посмотрим, что я смогу сделать, – сказал он и двинулся к двери.

Я проследил за ним взглядом. В комнате имелось маленькое окошко и массивная запертая дверь. Он закричал в окно:

– Эй! Раненый пришел в себя. Он хочет воды!

Возможно, кто-то ему ответил, но я ничего не услышал. Он вернулся ко мне и уселся на табурет, стоявший рядом с моим матрасом. Постепенно я начал воспринимать окружающий мир. Каменные стены. Горшок в углу. Пол усыпан соломой. Ага. Мужчина – мой сосед по камере. Прежде чем я успел сделать еще какие-то выводы, он вновь заговорил:

– Неплохо. Ты прикончил трех человек и лошадь, да? Могу спорить, ты неплохо сражался. Жаль, я не видел. Вчера вечером я тоже подрался. Но мне не удалось никого убить. Мы повздорили с одним костлявым рябым типом. Я не виноват. Возможно, я говорил слишком громко – знаешь, что он мне сказал? Вот что он сказал: «Заткни свой поганый рот, чтобы я тебя больше не слышал. Это лучшее, на что ты способен. Думаешь, ты сможешь что-то объяснить, ты только все запутаешь. Предоставь говорить своим приятелям». А потом он меня ударил, и я не остался в долгу. Пришли стражники и арестовали меня, и вот мы оба в одинаковом положении.

Я сумел кивнуть, чтобы показать, что понял его. Он был одной из маленьких «птичек». Чейд хотел, чтобы я помалкивал и ждал. Знает ли он, как серьезно я ранен? Вернулся ли Сивил в замок? Потом я сообразил, что могу получить ответы на свои вопросы. Я закрыл глаза, собрал оставшиеся силы и слабо потянулся к принцу.

Дьютифул?

Том! С тобой все в порядке? Его мысли потекли через мое сознание, как слова, написанные на влажной бумаге. Я попытался ухватиться за них, но они померкли и исчезли.

Я глубоко вздохнул и сосредоточился. Боль окутала меня плотным одеялом, и я стал дышать часто, но не так глубоко, как прежде.

Нет. Лодвайн достал меня подлым ударом в спину, сейчас я в тюрьме. Я убил его, а также человека по имени Пэджет. Запомни, это важно. Скажи Чейду, что в толпе я видел Хению. Она все еще в Баккипе.

Он знает про Хению. Я ему сказал. То были твои последние слова, переданные при помощи Скилла. Почему это так важно?

Я не стал отвечать на его вопрос, поскольку не знал, что сказать. К тому же сейчас меня больше волновало другое.

Что происходит? Почему я до сих пор здесь? Сивил вернулся?

Да, вернулся. А теперь слушай и не перебивай. Мальчика переполняли возбуждение и страх. Его Скилл гремел, как копыта лошадей по булыжнику. Вероятно, он боялся, что я снова потеряю сознание. Чейд говорит: «Молчи». Он сочиняет для тебя историю. Весь город говорит о том, что случилось. В Баккипе давно не происходило тройного убийства. Многие видели, как ты прикончил лошадь, поэтому невозможно сделать вид, будто ты не причастен к смерти Лодвайна и его людей. Чейд старается придумать причину, по которой это не будет считаться убийством. Но сейчас он не может просто взять и освободить тебя. Ты понимаешь, почему?

Да, я понимал. Чейд не хочет, чтобы кто-то связал его самого и телохранителя, совершившего тройное убийство. Нельзя допустить, чтобы убийца представителей Древней Крови имел отношение к королеве или принцу. Да, такие вещи я понимал уже очень давно.

Не беспокойся обо мне. Моя мысль получилась холодной.

Я чувствовал, как Дьютифул пытается справиться со страхом, но его Скилл пронизывала тоска. Тревога пробивалась даже сквозь мои стены:

Что, если Чейд не сумеет придумать правдоподобную версию убийств? Что, если он погибнет от заражения? Эда благая, он убил их всех, людей и животных. Кто такой, этот Том Баджерлок, на самом деле, кем он был, если сейчас отнимает жизнь у других с такой легкостью?

Чтобы не слышать страхов Дьютифула, я закрылся от него. В любом случае, я слишком устал, чтобы пользоваться Скиллом. К тому же Дьютифул сообщил мне все, что я хотел знать. Я ощущал себя отрезанным не только от принца, но и от всего остального мира. Я остался один, заключенный внутри своего тела. Я, Том Баджерлок, слуга из замка Баккип, нахожусь в тюрьме по обвинению в убийстве трех человек и прекрасного коня. И этим сказано все.

К окну подошел стражник, предупредил моего товарища по несчастью, чтобы тот отошел от двери, осторожно внес в камеру ведро с водой и ковш и поставил рядом со мной. Я видел его сапоги сквозь прикрытые ресницы.

– Да он же вроде спит, – пробурчал стражник.

– Ну, только что он был в сознании. Попросил воды и больше ничего.

– Когда он снова придет в себя, крикни. Сержант хочет с ним поговорить.

– Обязательно. Неужели моя жена еще не приходила, чтобы уплатить штраф? Ты ведь послал за ней мальчишку?

– Да, еще вчера. Если она придет с деньгами, тебя сразу же выпустят.

– А как бы чего-нибудь поесть?

– Тебя уже кормили. Здесь не гостиница.

Стражник ушел, захлопнув за собой дверь. Я услышал, как он с грохотом закрывает засовы. Мой новый приятель подошел к двери, дождался, когда стражник отойдет подальше, и вернулся ко мне.

– Ты сможешь пить?

Я ничего не ответил, но сумел приподнять голову. Он поднес край черпака к моим губам, и я осторожно сделал глоток. Мой сосед терпеливо сидел рядом и поил меня. Я старался не спешить. Раньше я не знал, как много мышц спины участвует в процессе глотания – да и держать голову оказалось совсем непросто. Через некоторое время я опустил голову, и сосед по камере положил черпак в ведро. Я лежал и глубоко дышал. Перед глазами сгущался и отступал мрак. Наконец, мне стало немного легче.

– Сейчас ночь? – с трудом спросил я.

– В таких местах всегда ночь, – печально ответил мой сосед, и я вдруг увидел человека, который слишком много времени провел в похожих ситуациях.

Интересно, как долго он работает на Чейда? Потом мне пришло в голову, что шпион может и не знать своего истинного хозяина. Он принес табурет, сел рядом и едва слышно заговорил:

– Сейчас день. Ты здесь уже двое суток. Когда меня сюда поместили, над тобой трудился целитель. Как мне показалось, ты был в сознании. Ты ничего не помнишь?

– Нет.

Возможно, воспоминания вернулись бы ко мне, но я вдруг понял, что мне это ни к чему.

Два дня. Сердце сжалось у меня в груди. Если бы Чейд мог быстро освободить меня, я бы уже был на свободе. Если прошло два дня, значит, я могу провести здесь довольно много времени. Боль прервала ход моих мыслей. Я попытался сосредоточиться.

– Никто не приходил меня повидать, никто не предлагал штраф?

Он вытаращил глаза.

– Штраф? Ты убил трех человек. Штрафом тут не отделаешься.

Пока я размышлял о том, что меня ждет виселица, мой сокамерник добавил, уже мягче:

– После того как целитель закончил с тобой возиться, приходил другой человек. Какой-то знатный лорд, похоже, богатый иностранец. Ты еще не пришел в себя, и ему запретили войти. Тогда он потребовал, чтобы ему показали кошелек, который ты нес для него. Стражники ответили, что ничего про это не знают. Лорд сильно осерчал и посоветовал им хорошенько подумать, потому как если ему не вернут то, что ему принадлежит, он им покажет. Лорд настаивал, что у тебя был маленький красный кошелек с вышитой на нем птицей, кажется, фазаном. Он так и не сказал, что было в кошельке, только повторял, что вещь очень ценная, и все хотел получить ее обратно.