Робин Хобб - Золотой шут

– Наверное, только ты понял, что я почувствовала, когда потеряла Верити. Видеть, как мой муж превращается в дракона, знать, что он одержит победу, и все равно испытывать эгоистичную боль, понимая, что я больше никогда его не увижу. Это не первая трагедия, которую нам с тобой пришлось разделить, Фитц Чивэл. Мы оба идем по жизни в одиночестве.

Я знал, что это неприлично, но все равно обнял Кетриккен и несколько секунд прижимал к себе.

– Он так вас любил, – сказал я за своего ушедшего короля.

Она прижалась лбом к моему плечу и ответила едва слышно:

– Я знаю. Его любовь помогает мне в том, что я делаю. Иногда, в особенно трудные для меня моменты, мне даже кажется, будто он рядом и советует, как мне следует поступить. Пусть Ночной Волк останется с тобой так же, как Верити со мной.

Я еще несколько мгновений держал в объятиях жену Верити. Все могло сложиться иначе. Однако ее пожелание было произнесено от всего сердца и облегчило мою боль. Вздохнув, я выпустил ее, и королева со слугой расстались, чтобы заняться каждый своими делами.

… Почти наверняка жители Чалседа могли победить торговцев Бингтауна и потребовать назад то, что им принадлежало, если бы им удалось организовать серьезную блокаду Бингтаунского пролива.

Им помешало использование двух видов магии, а магия, несмотря на все возражения, сыграла на руку жителям Бингтауна, поскольку, как всем известно, они были торговцами, а не воинами. Первый вид магии заключался в том, что торговцы Бингтауна владели живыми кораблями, торговыми судами, которые обретают разум, если принести в жертву троих детей или пожилых членов семьи. Фигуры на носу таких кораблей не только двигались и разговаривали, но еще и обладали огромной силой, позволявшей им уничтожать другие, меньшие корабли, когда они вступали с ними в сражение. Некоторые из них способны плеваться огнем па расстояние, равное трем длинам их собственного корпуса.

Второй вид магии наверняка будет отнесен теми, кто не слишком разбирается в данном вопросе, к первому, но я бросаю вызов любому, кто объявит мои слова ложью. Дракон, искусно и очень хитроумно вырезанный из голубых и серебристых драгоценных камней и приводимый в действие диковинным соединением волшебства и… (абзац утерян в связи с тем, что свиток сильно пострадал) был наспех создан мастерами Бингтауна для защиты их гавани. Это существо, названное Тинншплиа, поднялось из дымящихся развалин, в которые чалседийцы превратили район складов Бингтауна, и изгнало корабли противника из гавани.

Я прошел по лабиринту коридоров и вскоре оказался в своей каморке. Несколько мгновений я стоял, вглядываясь в темноту, и только потом решился войти. Закрыв за собой потайную дверь, я замер, окруженный непроглядным мраком. Сквозь закрытую дверь из комнаты Шута до меня доносились голоса.

– Поскольку я не имею ни малейшего представления о том, когда он встал и ушел и почему, мне неизвестно, когда он явится. Сначала мне так понравилась эта идея – иметь рядом с собой сильного воина, который сможет не только защитить меня от уличных бандитов, но и будет служить в качестве камердинера, и все такое… Но он оказался совершенно ненадежным типом в том, что касается каждодневных обязанностей. Представляете, мне пришлось ловить в коридоре пажа, чтобы тот попросил кухонного мальчишку принести завтрак! Он принес, разумеется, но совсем не то, что я предпочитаю есть утром.

Я бы с радостью уволил Баджерлока, но моя бедная нога в таком плачевном состоянии, что я никак не могу обходиться без сильного слуги. Ладно, наверное, придется смириться с его недостатками и взять себе пажа или даже двоих, чтобы они меня обслуживали вместо него. Вы только посмотрите, какая ужасающая пыль на каминной полке! Просто позор! Я даже не могу пригласить гостей. Мне еще повезло, что из-за больной ноги я вынужден вести затворнический образ жизни.

Я замер как вкопанный. Мне не терпелось узнать, с кем разговаривает Шут и кому я понадобился, но не мог же я выйти из своей комнаты, когда лорд Голден заявил, что меня здесь нет.

– Хорошо. Могу я оставить записку для вашего слуги, лорд Голден?

Голос принадлежал Лорел, которая даже не пыталась скрыть раздражение. Она много времени провела рядом с нами, когда сопровождала нас в поисках принца, и наша игра ее не слишком обманывала. Она больше никогда не поверит, что мы с Шутом слуга и господин. Однако я прекрасно понимал, почему лорд Голден продолжал играть свою роль – чтобы наш обман не стал достоянием всего двора.

– Разумеется. Или заходите сегодня вечером, возможно, вам повезет, и окажется, что он вспомнил о своих обязанностях и явился домой.

Возможно, он надеялся успокоить Лорел, но она разозлилась еще сильнее.

– Записки будет достаточно. Когда я проходила мимо конюшни, мне не понравилось, как выглядит его лошадь. Это вызвало у меня беспокойство. Если он встретится со мной там в полдень, я ему покажу.

– А если он не вернется к полудню… О боги, как же мне все это не нравится! Я должен выступать в роли секретаря для собственного слуги!

– Лорд Голден, – спокойный голос Лорел остановил поток возмущенной речи. – У меня дело исключительной важности. Позаботьтесь о том, чтобы он со мной встретился и мы могли все обсудить. Хорошего вам дня.

Лорел вышла и захлопнула за собой дверь. Я подождал несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что Шут один в комнате, затем бесшумно открыл дверь, но сверхъестественное восприятие окружающей реальности в очередной раз сослужило Шуту верную службу.

– А вот и ты, – с облегчением вскричал он, когда я появился на пороге. – Я уже начал беспокоиться. – Затем он окинул меня внимательным взглядом, и у него на лице засияла улыбка. – Похоже, первый урок с принцем прошел хорошо.

– Принц не посчитал необходимым прийти на урок. Извини, что подвел тебя. Я забыл о том, что должен позаботиться о завтраке лорда Голдена.

– Уверяю тебя, – фыркнув, проговорил Шут, – меньше всего я ожидал, что ты станешь хорошим слугой. Я и сам в состоянии позаботиться о завтраке. Однако в соответствии с нашими ролями мне пришлось устроить настоящее представление, когда я отправил за ним пажа. Я вопил и жаловался так долго, что теперь спокойно могу взять к себе на службу какого-нибудь мальчишку, и ни у кого не возникнет никаких подозрений. – Шут налил себе еще одну чашку чаю, сделал глоток и поморщился. – Холодный. – Жестом показав на поднос с едой, он спросил: – Есть хочешь?

– Нет, я поел с Кетриккен.

Шут, нисколько не удивившись, кивнул.

– Принц прислал мне сегодня утром записку. Теперь я понимаю, что он имел в виду. Он написал: «Я был огорчен, что больная нога не позволила вам принять участие в танцах во время празднования моей помолвки. Мне отлично известно, как печально, когда неожиданные обстоятельства лишают тебя долгожданного удовольствия. Искренне надеюсь, что очень скоро вы сможете вернуться к своим любимым занятиям».