Робин Хобб - Золотой шут

Затем я совершил поступок, которым вряд ли смог бы гордиться. Конечно, можно всю вину возложить на Чейда, который воспитал меня соответствующим образом. Но это было бы не слишком честно. Меня переполняло возмущение. Йек явно считала, что мы с лордом Голденом любовники. А он даже не попытался ей возражать… более того, из ее слов и поведения я понял, что он сам дал ей понять, что дела обстоят именно так. По какой-то причине он не стал разубеждать Йек.

И еще меня поразило, что Йек смотрела на меня так, словно ей что-то обо мне известно. Очевидно, она знала лорда Голдена, но познакомилась с ним в другом месте, когда он носил иное имя. Я не сомневался, что никогда не видел этой женщины. Значит, она могла слышать обо мне только от Шута. Я оправдывал себя тем, что имею право выяснить, какие из моих тайн Шут открыл совершенно чужой мне женщине. В особенности если она смотрит на меня оценивающим взглядом и делает оскорбительные замечания.

Что позволило Йек сделать подобный вывод? Что ей рассказал Шут и почему? Во мне начала зарождаться слепая ярость, но я задушил ее. У Шута наверняка была причина, чтобы так поступить. И я имею право знать, какова она, хоть и верю своему другу. Поставив свечу на стол, я уселся на кровать и сложил руки на коленях. Потом я заставил себя отбросить все эмоции. Каким бы отвратительным не казалось мне положение, в которое я попал, я понимал, что должен сохранять хладнокровие. Я прислушался. Оставленная щель позволяла мне понимать большую часть разговора.

– Что ты здесь делаешь? Почему не предупредила меня о своем появлении? – В голосе Шута я услышал не столько удивление и раздражение, сколько отчаяние.

– Но как я могла тебя предупредить? – весело осведомилась Йек. – Чалседийцы топят все корабли, которые плывут в сторону Шести Герцогств. Из писем, которые я получала от тебя, мне стало ясно, что до тебя не дошло и половины моих посланий. – После короткой паузы она добавила: – Ну, признайся. Ты лорд Голден? И все это время я вела твои дела?

– Да, – сердито отвечал Шут. – В Баккипе меня знают только как лорда Голдена. Я прошу тебя постоянно об этом помнить.

– Но разве не от тебя я слышала, что ты направляешься навестить своего старого друга, лорда Голдена, и что всю твою переписку следует вести через него? И сделки, которые я заключала в Бингтауне и Джамелии? И сведения, которые посылала тебе? Значит, я работала на тебя?

– Если тебе интересно, то да, на меня, – угрюмо ответил он и умоляюще добавил: – Йек, ты смотришь на меня так, словно тебя предали. Это не так. Но обман, как ты его назвала, необходим. Ты мой друг, и мне совсем не хотелось тебя обманывать. Сейчас я не могу ответить на твои вопросы и все объяснить. Могу лишь повторить: так было нужно. Моя жизнь в твоих руках. Если ты расскажешь о том, что тебе известно, в какой-нибудь таверне, мне конец. С тем же успехом ты можешь сразу перерезать мне горло.

Я услышал, как Йек усаживается в мое кресло.

– Сначала ты меня обманываешь, – с обидой сказала она, – а теперь еще и оскорбляешь. После всего, что нам довелось вместе пережить, ты сомневаешься в моей способности держать язык за зубами?

– Никто не собирался тебя обманывать, – послышался чей-то голос.

Волосы у меня на затылке зашевелились, поскольку голос не принадлежал ни лорду Голдену, ни Шуту. Он был выше, без малейшего намека на джамелийский акцент. Так, наверное, говорит Янтарь, решил я. Еще одна личина человека, которого, как мне казалось, я прекрасно знал.

– Просто… ты застала меня врасплох и ужасно напугала. Ты ухмылялась так, словно отмочила замечательную шутку, а на самом деле… О, Йек, я не могу тебе ничего объяснить. Мы должны верить в нашу дружбу, должны помнить о том, что вместе перенесли. Ты ворвалась в игру, которую я веду, и теперь тебе придется играть соответствующую роль. В течение всего визита ты должна обращаться ко мне так, словно я и в самом деле лорд Голден, а ты представляешь мои интересы в Бингтауне и Джамелии.

– Ну, это совсем нетрудно, поскольку я действительно веду твои дела. И мы и правда друзья. Только мне больно слышать, что ты утверждаешь, будто твой обман необходим. И все же я могу тебя простить. Но я хотела бы понять. Когда твой слуга, как его… Том Баджерлок вошел, я узнала его лицо и обрадовалась за тебя. Я видела, как под твоими руками родилась фигура на носу корабля. И не отрицай свои чувства к нему. Наконец-то они воссоединились, подумала я. Но, когда ему пришлось уйти по твоему приказу, словно он простой слуга… слуга лорда Голдена… Зачем этот маскарад, зачем так все усложнять?

Наступило долгое молчание. Тишина, я не слышал звука шагов. Потом раздался легкий звон – горлышко бутылки задело стакан. Наверное, лорд Голден наливал вино, пока мы с Йек ждали ответа.

– Это довольно трудно для меня, – ответил Шут новым голосом. – Ему гораздо легче, поскольку он знает далеко не все. Ну вот. Я ведь шут, и не следовало мне делиться своими секретами. Какое чудовищное тщеславие.

– Чудовищное? Колоссальное! Сначала ты вырезаешь носовое изваяние корабля по его образу и подобию, а потом надеешься, что никто не догадается о твоем отношении к нему? О, друг мой. Ты так ловко обращаешься с жизнью и тайнами других людей, что, когда дело доходит до твоих собственных… Ладно. И он не знает, что ты его любишь?

– Полагаю, он предпочитает не замечать. Возможно, он что-то подозревает… ну а после беседы с тобой у него обязательно возникнут сомнения. Но он не станет говорить о них вслух. Такой уж у него характер.

– Тогда он бестолковый болван. Впрочем, довольно красивый. Несмотря на сломанный нос. Могу спорить, что раньше он был еще привлекательнее. Кто испортил ему лицо?

Негромкий звук, сдавленный смех.

– Моя дорогая Йек, ты же его видела. Никто не может испортить его лицо. Во всяком случае, в моих глазах. – Грустный вздох. – Но если ты не возражаешь, мне бы не хотелось говорить на эту тему. Расскажи мне новости. Как Парагон?

– Парагон… Ты про корабль или про пиратского князька?

– Про обоих. Пожалуйста.

– Ну, о наследнике трона Пиратских островов мне известны лишь слухи. Он подвижный здоровый мальчик, ужасно похож на короля Кеннита, услада матери. Точнее, услада и любимец всего флота Ворона. Так звучит его среднее имя. Принц Парагон Ворон Ладлак.

– А корабль?

– Как всегда, легко поддается переменам настроения. Но теперь это не опасная меланхолия, в которую он часто впадал раньше, а скорее тоска молодого человека, считающего себя поэтом. Вот почему мне не нравится проводить с ним время, когда его охватывает уныние. Конечно, тут не только его вина. Альтия беременна, и корабль одержим ребенком.

– Альтия беременна? – Янтарь по-женски обрадовался известию.