Робин Хобб - Корабль судьбы (Том II)

Вот женщина запрокинула светловолосую голову и закашлялась.

– Помогите…

Сил для крика у нее уже не было, но движение губ сомнений не вызывало. Кеннит задумчиво поскреб в бороде.

– Она с «Совершенного», – сказал он Йоле.

– Несомненно, – отозвался тот сквозь зубы.

Ну кто бы мог заподозрить, что закаленного Йолу до такой степени расстроит вид тонущей женщины! Кеннит поистине не переставал удивляться самым неожиданным слабостям, составлявшим червоточины даже очень сильных душ.

– Думаешь, следует ее вытащить? – спросил Кеннит, отнюдь не предоставляя старпому решать, но лишь интересуясь его мнением. – Нам, знаешь ли, задерживаться недосуг. Наши змеи уже отправились дальше.

На самом деле это Молния велела им убираться, и Кеннит с облегчением убедился, что они до некоторой степени еще слушались его. А то он уже было усомнился, когда они не смогли потопить Совершенного. Лишь один змей, белый, не желал подчиняться распоряжениям Молнии. Он все крутился около корабля, и его красные глаза смотрели словно бы с упреком. Кенниту это очень не нравилось. В особенности его раздражало, что змей и не подумал сожрать двоих уцелевших, оставив заботу ему, Кенниту. Белый и теперь болтался неподалеку, с любопытством наблюдая за действиями людей. Вот бы знать, почему он перестал слушаться Молнию?

Кеннит отвел глаза, решив обратиться мыслями к первоочередному. Молния сама намекнула ему, что не желает наблюдать сожжение живого корабля. Он покосился на близившиеся тучи. Ему тоже очень хотелось бы убраться подальше. И как можно скорей.

– Прикажешь вытащить? – осведомился старпом. И тем сильно уронил себя в глазах капитана. Соркор, тот хоть и был дуб дубом, но мнение свое высказал бы обязательно. А этот…

Кеннит еще раз покосился назад. Совершенный горел костром… Порыв ветра донес дым и характерный смрад. Да, определенно пора уходить. Не то чтобы Кеннит боялся услышать предсмертный крик носового изваяния; опасность была другая и гораздо более реальная – ветер мог нанести в паруса Проказницы какие-нибудь горящие клочья.

– Жаль, что мы так торопимся, но ничего не поделаешь, – сказал он Йоле и собрался уже приказать ставить паруса. Но поперхнулся и смолк. Он увидел лицо худенького юноши, которого упрямо поддерживала светловолосая.

– Уинтроу! – вырвалось у него. Каким образом Уинтроу оказался в воде и как вышло, что эта женщина пришла ему на выручку? Гадать было некогда. – Вытащить обоих немедленно! – рявкнул он, обращаясь к Йоле. Тот ринулся исполнять, а новая волна приподняла обоих тонущих, повернула их… и Кеннит понял свою ошибку. Там, внизу, был не Уинтроу. И вообще не мужчина. Однако сходство было такое разительное, что Кеннит промедлил и не отменил свой приказ, а Йола уже распоряжался, чтобы за борт спустили канат.

– Ты знаешь, что это точно она, – шепнул талисман на запястье. – Альтия Вестрит. Кто еще может быть до такой степени похож на него? Вот только Молнии это, ох, не понравится. Потому что ты блюдешь свой интерес, а не ее. Тащишь на борт ту единственную, которую всенепременно должен был истребить.

Кеннит прихлопнул талисман ладонью, прижал покрепче и постарался не обращать внимания на все шевеления деревянного личика. Он с интересом следил за происходившим. Вот светловолосая ухватила канат, но удержать не смогла: руки слишком закоченели. Пришлось спускаться за борт матросу. Ловкий пират обвязал обеих женщин веревкой, торопливо затянул узел.

– Вира! – заорал он, и все трое поплыли вверх: мужчина и две беспомощно обмякшие женщины. Когда их уложили на палубу, Кеннит подошел ближе. Нет, какое все-таки сходство! Он жадно всмотрелся. Женщина с лицом Уинтроу, подумать только!

Тут до него дошло, что он слишком долго таращится на спасенную, а матросы озадаченно за ним наблюдают.

– В чем дело? – сказал он. – Я что, самым простым вещам вас должен учить? Йола! Курс на Делипай! Дай знать на «Мариетту», чтобы следовали за нами. Думаю, скоро шквальнет, так что лучше нам быть уже на ходу!

– Кэп… Нам обождать, пока Уинтроу и Этта вернутся? Кеннит снова посмотрел на темноволосую женщину, только-только начинавшую шевелиться и кашлять.

– Нет, – сказал он. – Пусть пока там останутся.

УИНТРОУ СМОРГНУЛ с ресниц дождь, вглядываясь вдаль.

– Не понимаю… – повторил он вполголоса. Это была просто высказанная вслух мысль, он даже вздрогнул, когда ему неожиданно ответила Этта. Оказывается, за шумом ливня, колотившего по палубе, он попросту не услышал, как она подошла.

– Не пытайся угадать, что там произошло, – сказала она. – Кеннит сам все объяснит, когда мы снова увидимся.

– Но я просто хотел бы понять, что случилось, – проговорил он упрямо. Он безутешно смотрел на огненно-светящееся пятнышко, обозначавшее местоположение Совершенного. Уинтроу видел и знал, что там состоялась битва. Однако смысл происшедшего от него по-прежнему ускользал. Что за глупость подвигла Совершенного пойти и против морских змей, и против Проказницы? Почему возник огонь и что побудило Кеннита бросить на произвол судьбы столь ценную добычу? Удалось ли ему взять пленников?

Сколько вопросов – и ни единого ответа. Душа Уинтроу поистине готова была разорваться на части от невозможности немедленно все выяснить.

Тем временем шторм, медленно собиравшийся с самого утра, наконец разразился. И вот ливень серым колышущимся занавесом повис между ними и пылающим Совершенным. Уинтроу мерз и мокнул на палубе, но не мог отвести глаз от погибавшего корабля – корабля, снаряженного его семьей, чтобы его спасти. Там, вдалеке, уходили на дно все их надежды на выкуп и освобождение. Дождь тек по лицу Уинтроу, спасибо ему. Иначе, наверное, пришлось бы скрывать слезы.

– Пойдем вниз, – предложила Этта и положила теплую ладонь ему на руку.

Уинтроу повернулся и посмотрел на нее. Этта… Единственное утешение, еще остававшееся ему в этот мучительный час.

На ней был непромоканец, принадлежавший здоровяку Соркору; на стройной, худенькой Этте штормовая роба висела мешком. Она смотрела на Уинтроу из-под капюшона, слишком глубокого для ее головы. Все-таки несколько капель дождя достигли ее лица и драгоценными каплями украсили ресницы. Вот она моргнула, и эти капли побежали по ее лицу наподобие слез. Уинтроу смотрел на нее, и плотское желание боролось в нем с невозможностью это желание высказать.

Она снова потянула его за руку. И на сей раз он ей позволил увести себя прочь.

Соркор отдал в ее распоряжение собственную каюту. На столе уже курился чайник, а подле него стояли две чашки. Значит, Этта все это приготовила и только потом отправилась звать Уинтроу. Она указала ему на стул, и он сел, чувствуя, как с него течет. Этта повесила непромоканец на отведенный для него гвоздик. Некогда эта каюта принадлежала Кенниту; в ней до сих пор сохранялось кое-что из обстановки. Местами же страсть Соркора ко всему яркому и эффектному уже перебивала наследие более сдержанных вкусов прежнего капитана. Так, стол, изысканный в своей простоте, был покрыт вышитой скатертью с пушистыми кисточками. Этта отряхнула влагу с волос и присела.