Робин Хобб - Корабль судьбы (Том I)

Слушая его и других, Альтия все более чувствовала себя не в своей тарелке. Для всех этих людей Кеннит был героем, явившимся прямиком из древних сказаний. И говорили они о нем так, что даже и у нее зарождалось в душе невольное восхищение. В то же время она хорошо понимала: навряд ли подобная живая легенда так запросто решит расстаться с живым кораблем. А если Кеннит соответствовал хоть половине услышанных ею историй, рисовавших его беспредельно мудрым, благородным и смелым; очень могло статься, что Проказница в самом деле полюбила его.

Ну и что тогда прикажете делать?

Она продолжала улыбаться, старательно кивая говорливому Мэйстару, между тем как воображение рисовало ей все менее радостные перспективы. Она-то привыкла видеть в Проказнице то ли украденное семейное достояние, то ли похищенное дитя. Но что, если в действительности та повела себя как своевольная девчонка, влюбившаяся и удравшая с возлюбленным из дому?

Окружающие между тем смеялись какой-то остроте. Альтия выжала из себя должный смешок, продолжая про себя решать мучительный вопрос: имела ли она право забирать у Кеннита Проказницу, если корабль успел к нему привязаться, если между ними возникла родственная связь? И что вообще она, Альтия, была кому обязана – себе, своей семье, фамильному кораблю?

Брэшен потянулся к винной бутылке, но движение было лишь предлогом, чтобы незаметно толкнуть ее ногой под столом. Альтия ощутила тепло его твердой коленки – и поняла, что он вполне догадался о ее внутреннем разладе. Он бросил на нее быстрый взгляд, поистине стоивший многочасовой речи. «Волноваться будешь потом, а сейчас – давай-ка слушай внимательнее, чтобы потом все в подробностях обсудить и выводы сделать…»

Альтия прикончила пиво и подняла кружку, требуя добавки. При этом она встретилась глазами с одним из мужчин по другую сторону стола. Незнакомец смотрел на нее очень пристально. Уж не вздумал ли он превратно истолковать ее задумчивый вид, не пристанет ли с ненужными вопросами?

На дальнем конце стола Йек уже тешилась рукоборством с молодым парнем, на которого положила глаз по дороге. Парень выигрывал, но Альтия крепко подозревала, что Йек поддавалась.

Незнакомец, сидевший напротив, проследил направление ее взгляда, а когда вновь посмотрел на нее – в его глазах плескалось веселье. Он был очень хорош собой, его внешность портила лишь вереница рабских наколок через всю щеку. Мэйстар как раз остановился чуть-чуть перевести дух, и Альтия спросила татуированного:

– Не подскажешь, почему так пусто в порту? Здесь всего лишь три корабля, а места хватит на несколько дюжин!

Он явно обрадовался вопросу, даже улыбка сделалась шире. Он наклонился к ней через стол, чтобы пояснить:

– Сразу видно, что ты новичок в нашем деле. Разве тебе неизвестно, что нынче у нас сезон урожая? Все корабли ушли собирать жатву, добывать припасы на зиму. Плохая погода – наша первая союзница! Представь себе корабль, полный джамелийских товаров, да на третьи сутки хорошего шторма! Он порядком потрепан, а матросам от изнеможения уже на все наплевать. Будут они как следует сопротивляться, когда появимся мы? Зимние шторма, можно сказать, загоняют дичь в наши сети. Да и грузы нынче особые: все только и делают, что перевозят куда-то свои урожаи… – Тут его улыбка померкла, и он добавил: – Вот только тем бедолагам, которых везут на невольничьих кораблях, зима – хуже горькой редьки. Все время болтает и вода за бортом ледяная, а им некуда деваться из сырых трюмов, и так и кажется, что стылые кандалы вот сейчас с костей все мясо сдерут. Зимой что ни работорговый корабль, то прямо-таки плавучее кладбище! – Бывший раб снова улыбнулся, но улыбка отдавала свирепостью. – А нынешняя зима, – продолжал он, – нам еще новую забаву подкинула! Нынче Внутренний Проход так и кишит боевыми галерами из Калсиды. Ну, то есть они все сплошь под флагом сатрапа и якобы у него на службе, но заняты в основном собственным промыслом. Все гребут, что плохо лежит. А сами себя считают до того коварными и непобедимыми – аж жуть. Только на всякий хитрый замочек найдется и ключ с резьбой, так? Вот наш капитан Брик – заметь, выученик самого Кеннита! – и разобрался, как их обставить, и всех нас научил. Он сказал: «Пусть вволю разбойничают, пусть трюмы себе набивают. А когда как следует отяжелеют, тут-то мы – р-раз! – и одним махом заберем лучшее из того, что они отняли у многих купцов!» Вот это я называю – светлая голова!

Он рассмеялся восторженному недоумению Альтии и, подхватив кружку, громко застучал ею по столу, привлекая внимание мальчишки-подавальщика. Тот мигом прибежал с новой кружкой. Делипаец взял ее и спросил Альтию:

– Ну а ты как дошла до жизни такой?

– Бьюсь об заклад, столь же кривой дорожкой, как и ты сам, – ответствовала она. И присмотрелась к нему, с любопытством наклонив голову: – Выговор-то у тебя, слышу, не джамелийский.

Простой хитрости оказалось достаточно: парень принялся излагать ей историю своей жизни. Его таки привел в Делипай, в ряды пиратов, весьма извилистый путь. Были в его повести трагические повороты, были и величавые. К тому же и рассказчиком он оказался очень хорошим. Альтия почувствовала, что против воли проникается симпатией к этому человеку. Он поведал ей о налете охотников за рабами, когда погибли его родители, сестра подевалась неизвестно куда, а сам он, уведенный налетчиками из семейного овцеводческого хозяйства, угодил далеко на север, в маленький городок на берегу моря, и там сменил великое множество хозяев-калсидийцев. Одни были жестокими людьми, другие – просто черствыми, и на том спасибо. А потом он оказался на корабле, державшем курс к югу. Его и еще шестерых таких же, как он, переправляли кому-то в качестве свадебного подарка. И вот в один поистине прекрасный день этот корабль перехватил Кеннит.

«Ну вот опять»,– подумалось Альтии. Еще одна жизненная история, в пух и прах разбивавшая ее прежние представления о том, кто и что такое был Кеннит. Но не только. Подобные рассказы еще и ставили с ног на голову все ее понятия о значении рабства и о том, кто становился невольником. Да и пираты при ближайшем рассмотрении оказались вовсе не таковы, какими она их себе рисовала. Алчные и безжалостные головорезы на глазах превращались в доведенных до крайности людей, рванувшихся на свободу из рабства и возвращавших себе разбоем лишь малую толику того, что некогда было отнято у них самих.

И еще многое в рассказе делипайца привело ее, мягко говоря, в недоумение. Существовала, оказывается, куча мелочей, о которых он упоминал этак мимоходом, будучи уверен, что об этом все знают. Например, о почтовых голубях, регулярно доставлявших весточки от изгоев, обитавших на Пиратских островах, их родне, оставшейся в столице Джамелии, и назад. О кораблях вполне законопослушных купцов из Джамелии и даже Удачного, тайно заходивших на острова. Из чего, в частности, вытекало, что все последние сплетни Джамелии и опять-таки Удачного немедля становились достоянием делипайцев. Ну а новости из внешнего мира, которые пришлось выслушать Альтии, оказались таковы, что хоть стой, а хоть падай. В Удачном случилось восстание, да такое, что полгорода сгорело за одну ночь. В ответ на это торговцы из старинных семей взяли гостившего у них сатрапа в заложники. «Новые купчики» незамедлительно сообщили о случившемся в столицу, и верные сатрапу вельможи как раз собирали флот, чтобы принудить мятежную провинцию к должной покорности. Скоро между сатрапией и Удачным произойдет великая битва, а где битва – там и корабли, нагруженные добычей, а значит – неплохая пожива пиратам. У жителей Делипая заранее слюнки текли при мысли о джамелийских судах, полных всяческого добра из Удачного и Дождевых Чащоб. В общем, рознь между двумя городами сулила пиратам немалые выгоды.