Михаил Успенский - Кого за смертью посылать

– Душно становится, – пожаловался богатырь и закашлялся. – И запах этот…

И темно…

– Лю мне подарил фонарик, – сказал Колобок. – Единственный умный человек среди вас, обломов. Даже непонятно, почему он с вами связался.

– А ты чего связался?

– У меня своя выгода…

– Зажигай свой фонарик, деловой…

В синем свете фонарика появились из тьмы высокие кувшины с пивом и квашеным молоком, связки конской колбасы, кабаньи окорока, головы сыра, стопы лепешек.

– Ты поешь, – велел Колобок. – Непременно. А то проголодаешься в Костяных Лесах, отведаешь тамошней пищи…

– Да я помню, – ответил богатырь. – Помню, что нельзя. Только кусок в рот не лезет, да и едят люди нынче больше по привычке… Скоро совсем разучимся…

Он подчинился, отведал скифской еды. Но то ли она безвкусной была, то ли вкус тоже подался вдогонку за Смертью.

– А вот эта золотая бляха с оленем умруну ни к чему, – сказал Колобок. – И гребешок этот со всадником и пешими воинами… Поднеси-ка меня поближе…

– Еще мы мертвяков не обирали, – оскорбился Жихарь. – Добро бы я его в поединке уложил…

– Ладно, я сам…

И Колобок начал было выпрастываться из своей сбруйки, но вдруг тоненько взвизгнул, крутнулся и вцепился лапками в ворот Жихаревой рубахи.

– Чего ты, чумной?

– А зачем он глядит!

На лице скифского вождя в самом деле открылись две черные дырки, но света не отражали.

– Не дрожи ты! – досадливо сказал богатырь. – Подумаешь, умрун поднимается!

То ли мы видели!

– Это ты сам дрожишь, – шепнул Колобок. – А на меня спираешь…

Дрожали, конечно, оба – не могут ни люди, ни колобки привыкнуть к такому, да и не надо им к такому привыкать…

Звякнули золотые пластины. Карбаксай пошевелился и молчком сел на своем ложе. Жихарь ожидал, что умрун будет подниматься с великим кряхтением, но все звуки были внешними.

Заскрипели сапоги – покойник спустил ноги на деревянный настил, потом выпрямился…

– Осинки-то не припасли, – сказал Колобок.

– У меня оберег серебряный, – ответил богатырь.

Но мертвец не обратил на них никакого внимания, так что и оберег не понадобился.

Карбаксай подошел к бревенчатой стене и трижды ударил в нее кулаком.

– Оволс! – потребовал кто-то из-за стены басом.

Мертвый скиф выкрикнул бессмыслицу:

– Сенсация: поп яйца снес!

Но не такая уж это была и бессмыслица – бревна словно бы лопнули посередине, подались внутрь земли, открывая образовавшийся в ней проход.

Толстый вождь с трудом протиснулся внутрь. Богатырь кинулся за ним, но бревна сразу же вернулись на место.

– Как же так? – растерялся Жихарь. – Что теперь делать?

– Стучи давай!

Богатырь троекратно грохнул по бревнам, так что сверху посыпалась земля.

– Оволс! – раздался все тот же голос.

– Какой оволс? Я дяденьку сопровождаю! Мне положено! – возопил богатырь.

– Оволс! – настаивал незримый страж.

– Повтори, что мертвяк сказал! – посоветовал Колобок.

Жихарь, как мог, воспроизвел нелепицу.

– Оволс еовс! – отозвался привратник, а стена не колыхнулась.

– Блин поминальный! Что ему нужно? Бабка про это ничего не говорила! Вот влетели!

– Тихо ты! Я все понял! Надо ему палиндром сказать!

– Какой палиндром?

– Такой, чтобы в обе стороны одинаковый! Ведь в Костяных Лесах и говорят навыворот! А на границе как раз надо палиндром предъявить!

– Где же я его возьму?

– Погоди, сейчас вспомню… А! Течет море-не ром течет!

Стена бесшумно раздалась, и богатырь увидел далеко впереди удаляющуюся тень скифа.

– Сейчас догоню! – пообещал он Колобку и рванул в проход.

– Не поспели вовремя с него побрякушки снять! – пропыхтел Гомункул.

– А ты-то чего пыхтишь? – возмутился Жихарь. – Это же я бегу!

– А я помогаю!

– Ну, спасибо!

Богатырю приходилось бегать подземными ходами – душно, правда, но в остальном все как и на земле. А тут и душно, и вязко, и движения какие-то неуклюжие, и ноги тяжелые…

Еще недавно Жихарь даже уснуть как следует не мог – здесь же едва не терял сознание.

Наконец настигли Карбаксая, ухватили за плечо:

– Дядя умрун, долго ли идти?

Ничего мертвец не ответил, не обернулся даже, только сбросил богатырскую руку и продолжал шагать ровно и размеренно.

– Слушай, может, тут еще и грамоты какие-нибудь спрашивают? – забеспокоился Жихарь. – Мы же с голыми руками!

– Надеюсь, до этого дело еще не дошло…

– И я надеюсь, хоть и не слишком. Ведь человеку везде норовят препоны поставить… О! Свет впереди! Гаси фонарь!

– Это не свет… Это тьма такая… Как бы разжиженная…

Они вышли в тусклый туман, в котором стены и свод растворились.

От тишины заложило уши, и богатырь хотел даже крикнуть: «Есть кто живой?»; но тут же понял, что выйдет полная глупость. И боевой клич «Всех убью, один останусь!» тоже не провозгласишь…

В Навьем Царстве не было видно ни просторов, ни гор, ни морей, ни неба над головой, ни земли под ногами – только мерзкий сырой туман вокруг. Покойник шагал вперед уверенно.

– Слушай, мы, кажется, на земле что-то нужное забыли, – сказал Жихарь. – Я чувствую какую-то потерю. Так бывает в походе: думаешь, думаешь, что же я оставил? Потом вспомнишь – либо соль, либо огниво, либо наконечники для стрел…

– Ничего не забыли. Здесь, как я и ожидал, нет Времени… Ох, нехорошо это, опасно…

Жихарь усомнился – как так нет Времени? Он попробовал считать про себя шаги, но сразу же начал сбиваться. Попытался вести счет ударам сердца – и снова обсчитался. Стал загибать при каждом шаге пальцы, так и того не сумел… А Калечину-Малечину здесь звать бесполезно, да и звук вязнет в тумане.

– Надо торопиться, – сказал Колобок. – Не то вернемся домой к шапочному разбору, когда наша служба уже никому не понадобится…

– Зря мы всех желающих не взяли, – откликнулся богатырь. – Ты не подумай, что я тут чего-нибудь боюсь, только тоскливо одним будет в Костяных Лесах.

– Не так уж много их было, желающих, – усмехнулся Гомункул.

– А побратимы-то?

– Тем и наверху хватит заботы… Что-то наш мертвяк лениво идет, не торопится. Как бы его подбодрить?

– Сейчас попробую…

Жихарь нагнал покойного вождя и дал ему тычка в шею. Карбаксай не обратил на это внимания.

– Давай обгоним, – предложил Жихарь. – Все равно ведь куда-то да придем…

Только почему здесь все не так, как сказывали волхвы? Где, к примеру, река?

Где ладья со злобным перевозчиком? Где старуха, где палач, где воин?

– Здесь нет двух одинаковых дорог, – сказал Колобок. – Как нет на свете двух одинаковых людей…

– А-а! – Жихарь сделал вид, что понял – хотя ведь и понял кое-что!

Вдруг подошва его сапога шаркнула по чему-то твердому и определенному, словно корабельный киль по гибельной мели или по долгожданной береговой отмели. Он глянул под ноги. Там было что-то вроде мелкого белого песка.