Эрик Найт - Путь Волка

Он предложил им тазик, чтобы вымыть руки, пока греется суп.

— Что-то у меня складывается впечатление, что ты отвечаешь не только за это поселение.

Рыжеволосый рассмеялся.

— Я все пытаюсь понять, как так вышло. Когда у нас здесь все устроилось, фургоны стали ходить в Пайн-Блафф и обратно. Некоторые фермеры и гроги начали ездить с ними в качестве охраны. Получался настоящий конвой. У нас тут есть отличные мастера по камню и другие ремесленники. Местные жители запросто стали приходить, особенно когда у нас заработала мельница. Стали обращаться ко мне за советом, а дальше я и не заметил, как стал совершать бракосочетания и решать споры о том, кому какой теленок принадлежит.

— Король Штайнер?

— Да, мне уже приходило в голову. Вроде, думаешь, все эти обязанности не стоят того, но, когда пару-тройку детей назовут твоим именем, все видишь немного в другом свете.

Валентайн подумал о том, что Штайнер ни словом не обмолвился о сыне. Но он уже сделал ему больно, заставив рассказать о жене, и боль в глазах человека заставила Валентайна попридержать язык.

Еду подали в деревянных мисках, и Волки жадно принялись за суп и булочки из рисовой муки.

— Думаю, вас Волками зовут потому, что вы так едите, — сказал Штайнер.

— Ну, не вы первый нам это говорите, — рассмеялась Божич, вытирая суп с подбородка.

Валентайн покончил с едой и помог хозяину убрать посуду.

— Штайнер, если вы не хотите жить под Свободной Территорией, как насчет того, чтобы жить вместе с ней?

— Вместе?

— Вроде союза.

Штайнер покачал головой:

— Зачем мне Южный округ? Чем мне плохо живется?

— Вам могут понадобиться оружие и боеприпасы.

— Мы сами делаем пули и порох. И лучше вашего, между прочим.

— Однажды это болото может оказаться объектом прямой атаки куриан. Что тогда?

— Они больше потеряют, чем выиграют, завоевав это место.

— Мы могли бы выделить вам рацию, и Южный округ ответил бы на призыв о помощи в этой части Арканзаса.

Рыжеволосый подумал, потом покачал головой:

— Не, не надо нам здесь гарнизона.

— Не гарнизон. Мы могли бы построить больницу, ну, скажем, медпункт. Обученная медсестра и врач, полная ставка. Не только для этой деревни, но для всей округи. Может, на твоем кладбище будет не так много крестов. Ты можешь сделать больше для этих людей, если только дашь согласие.

— Кто ты такой, сынок? У тебя есть такая власть?

— Я офицер Южного округа. Я могу предлагать местным жителям то, что считаю нужным, если только это не будет использовано против нас. Может быть, сейчас я превышаю полномочия, но если мне дадут такую власть, я воспользуюсь этим. Мы построили медицинский центр на реке Святого Франциска около года назад. Почему бы не сделать то же самое здесь? Каждый ствол, что есть у вас, может пригодиться Южному округу. Вы сами себя кормите, одеваете и вооружаете. Это экономия в деньгах и усилиях по организации. Мы пропишем это на бумаге, чтобы подтвердить вашу независимость. Никакой десятины. Вам не придется защищать ничего, кроме вашей собственной земли.

Штайнер облизал губы и задумчиво посмотрел в окно на колодцы для стирки.

— Мистер Валентайн, у вас есть союзник.

Лейтенант Мэллоу смотрел с открытым ртом, сержанты пытались успокоить возбужденные комментарии людей первого взвода. Капитан Ле Авре качал головой с кривой ухмылкой на губах, на пароме переправляясь на другой берег реки вместе со своими усталыми людьми.

Ле Авре послал гонца в лагерь два дня назад, чтобы предупредить Валентайна о возвращении усталого и голодного патруля. Река была еще достаточно глубока для переправы вброд, и пришлось снова устанавливать паром. Валентайн известил нового союзника в болотах, чтобы тот собрал людей для знакомства.

На одной стороне причала Валентайн выстроил свой взвод, по крайней мере тех, кто не тянул канаты. На другой — полковник Штайнер стоял во главе трех сотен людей: мужчин, женщин и грогов. Каждый из них носил темно-зеленую бандану на шее, единственное, что объединяло оборванное ополчение, которое даже Штайнер назвал «Винтовки Эвергрин».

Валентайну казалось, что в названии скрыта определенная доля иронии: меньше половины из группы были вооружены винтовками. У остальных были копья, луки, вилы и топоры. Еще сотня ружей должна была прибыть из округа — Валентайн добавил несколько пылких писем ко всем бумагам с требованиями оружия, медицинской помощи и рации для местного населения. Из лагеря Волков тянулся запах жареного мяса. Первая полуофициальная встреча с «Эвергрин» должна быть отмечена пиром.

Ле Авре спрыгнул с парома и подошел к берегу.

— Что все это значит, мистер Валентайн? Пленные гроги или ополчение?

Валентайн отдал честь.

— Добро пожаловать, сэр. Это местное ополчение. Их командир и я планируем посетить еще два-три поселения вокруг. Хотим собрать около пяти сотен до конца лета. Он здесь человек влиятельный.

— Поступай как знаешь, Валентайн. Я тебя оставил с двадцатью людьми, а вернулся к сотням. Ты что, пиво бесплатное раздаешь?

— Нет, всего лишь свободу.

Поле битвы, август сорок третьего года правления куриан

На улицах городка Хэзлетт, штат Миссури, брошены обгоревшие машины и фургоны. Некоторые из кирпичных строений еще стоят, а от деревянных домов остались только печные трубы, торчащие из руин как памятники когда-то стоявшим на этом месте жилищам.

Люди еще роются в завалах, покрытых золой, но тлеющие очаги пожаров наконец-то погашены утренним ливнем. Уцелевшее оружие и транспорт грогов лежат в трех больших кучах: сломанное, поддающееся ремонту и нетронутое. Из окрестных лесов и с дороги на Каир, что в штате Иллинойс, привозят новые порции, добавляя их к горам механических останков.

Тела лежат аккуратными рядами рядом с деревянным сараем в полумили от города, неподалеку от ручья. Раненые стонут на носилках, наспех сооруженных из коробок, дверей и вил. Они завидуют трупам, чьим страданиям пришел конец. Две команды полевых хирургов с серыми от усталости лицами и халатами, коричневыми от засохшей крови, борются с изнеможением и сепсисом.

Могильщики твердо придерживаются своих принципов. В первый день после битвы они предали земле погибших солдат Южного округа: Медведей, Волков, Охрану и ополченцев. На второй день в одну общую могилу, выкопанную пленными, сложили трупы полицаев. В конце концов, сегодня, на третий день после битвы, могильщики разожгли огромный костер для тел грогов, которые разделили огонь с останками лошадей, быков и мулов. Офицер объявил передышку своему подразделению, уставшему перетаскивать тяжелые тела. У дверей госпиталя их ждал новый ряд тел. Доктора не могли спасти всех.