Юрий Никитин - Уши в трубочку

– Сейчас бьются между собой империи Антлантов и Скифов. Есть еще и могущественный клан Темных Звезд, там подняла восстание империя Нибелунгов, ее злобная и коварная императрица Изольда претендует на власть во Вселенной, но победит, скорее всего, империя Антлантов. Или Скифов. Однако мы отыскали ваши следы, Ваше Величество, у нас возродилась надежда, которая миллионолетиями передавалась из поколения в поколение! Предания говорят, что однажды появится наследник Древних Империй, восстановит мир и благополучие для всей метагалактики. Для этого, понятно, вам надо всего лишь сесть на звездный трон.

– Неплохо, – ответил я с истерическим легкомыслием. – Всего лишь! Ну что ж, надо так надо. Сяду.

– Мы так на это надеемся!

– Надеяться мало, – сказал я строго. – Надежда без дел мертва, сказал Фома Аквитанский.

– У нас все надежды на вас, Ваше Величество!.. А вы не мертвы.

Рядом Иван сказал гордо:

– Еще как, еще как… На целое войско хватит.

Я хмурился, напряженно раздумывая, с чего же начать. Теперь, судя по их рассказам, никто и не вспомнит, когда и где во Вселенной зародилась жизнь, но миллион лет назад уже была заселена вся Галактика, а сто тысяч лет назад, когда треть Вселенной обследовали и почти заселили, вспыхнула жестокая война между крупнейшими звездными системами. Сверхмощное оружие позволяло взрывать не только планеты целиком, но даже звезды, затем разрушение и упадок сделали свое дело, все стороны конфликта обессилели, оружия не осталось даже планетного масштаба, а сражения ограничивались лишь боями между эскадрами звездолетов.

Затем упадок, разруха, миллионы миров вернулись в развитии вспять, опустились до варварства, некоторые вовсе превратились в обезьян, а иные пошли еще дальше – до лемуров, пресмыкающихся, а то и вовсе вернулись в океаны и продолжали путь вспять до амеб и дальше, дальше, пока не ушли в межатомное пространство, в микровселенные, в иное время и другие законы эволюции. Немногие, где сохранились какие-то технологические цивилизации, набрали мощь и снова начали обследовать соседние звездные системы, разрослись, а затем вот снова неизбежный раскол, столкновение цивилизаций…

– Кстати, – сказал я. – Ван Тузель просил передать вам, что возвращает должок.

На меня смотрели непонимающе, только Урган кивнул, брови сдвинулись, спросил отрывисто:

– Это значит…

– Погиб, – закончил я. – Он спас мне жизнь.

Урган кивнул:

– Когда-то я спас его шкуру. Он не из наших, но устыдился быть должником. Хороший был солдат.

– Вечная слава героям, – сказал я, – а теперь вернемся к нашим баранам. Я что-то еще не совсем понял, на каком я фланге.

Урган сказал все тем же металлическим голосом, в котором слышится лязг гусениц бронетранспортера:

– Ваше Величество, вы не на фланге, а в самом что ни есть центре. Вы единственный потомок Древних Королей! Единственный, кто умеет управлять Королевскими Машинами!

– Ого, – ответил я. – Знать бы, что это такое.

Он нахмурился:

– Слышу иронию в вашем голосе, Ваше Величество. Напрасно! Наивысшего могущества достигло самое первое королевство, которое принято называть Древним. Оно было единственным… единым, потому, наверное, его мощь не знала границ, а огромные звездолеты постоянно расширяли границы освоенного пространства, включая звездные скопления, туманности и галактики, превращая их в обжитой и быстро заселяемый мир. А потом, когда одни обломки Империи шли на дно, а другие выплывали, все силы уходили только на борьбу друг с другом. И хотя в истории известны периоды Золотых Королей, Эпохи Счастья, Золотого Века – но, уверяю вас, ни один период не сравнится с величием и мощью Первого!

– Да, – сказал я, – что-то у вас развитие идет не по спирали. Скорее по штопору. Да и витки… гм… великоваты. Как я понял, нам осталось только сесть за пульт этих Королевских Машин?

– У вас удивительная интуиция, Ваше Величество!

– Да, – согласился я. – Просто редкостная. Интуиция – поразительное чутье, подсказывающее нам, демократам, что мы правы, независимо от того, правы или нет.

Урган поклонился, в глазах было предостережение:

– Интуиция подводит тех, кто ее имеет.

– Вы правы, – снова согласился я. – Сейчас вообще опасно что-то иметь! Даже вещи. Сперва их имеешь ты, потом они – тебя. Даже друзей надо не иметь, иначе в ответ тоже могут поиметь, а лучше быть с ними на равноудаленной дистанции.

Иван и Урган посмотрели на меня пристально, обменялись между собой быстрыми взглядами. Иван поклонился, а Урган сказал потеплевшим голосом:

– Осторожное и мудрое решение стратега.

Один из спецназовцев за спиной Ургана кашлянул почтительно, напомнил:

– Простите, наш корабль приземлился в очень заметной зоне… И хоть мы укрыты от всех земных радаров, но полицейские вертолеты так и носятся! Прямо разносились, как старые башмаки. Да и самолеты как-то странно засуетились. Все-то им НЛО мерещатся.

Урган поморщился:

– Да, генерал, знаю. Ваше Величество, вы готовы?

Я оглянулся на Ивана, торкессу. Улыбнулся, как голодный волк при виде стада жирных овец:

– Готовы ли мы? Земляне рождаются уже готовыми на все!

Спецназовцы, что вовсе не спецназовцы, а генералы, пошли вперед, в руках оружие, спрятали только на улице. Звездолет отыскался на плоской крыше самого высокого дома. Для наблюдателей над зданием синеет все то же небо, но горе тому самолету, что вздумал бы пролететь через такую пустоту. А чтобы не рассыпалось само здание под весом корабля, который весит едва ли меньше Луны, звездолет практически висит на антигравитационном двигателе, едва касаясь крыши.

Мы быстро поднялись на лифте. На крыше Урган пощупал пустоту, щелкнуло, генералы-десантники почтительно поддержали меня под локти. На втором шаге распахнулся необъятный коридор. Я стиснул челюсти, задавливая крик восторга. Впереди необъятный зал, уходящий далеко в пространство, к звездам, украшенный неземными зодчими и скульпторами, сказочно прекрасный, Версаль и все эрмитажи в подметки не годятся, но это всего лишь коридор малого десантного корабля, никаких украшений, не считая обычной отделки, по обе стороны вспыхивают огоньками двери, где-то здесь машинное отделение, явно не машинное, где-то кубрик, уже не кубрик, да и в рулевой рубке капитан не стоит, скорее всего, за деревянным штурвалом.

Урган провел меня в небольшую, размером с кинозал, строго обставленную комнату. Персонал из пары сотен военных инженеров мгновенно вскочил и вытянулся. Я смотрел на их суровые, как будто высеченные из камня лица, могучие фигуры, в голове крутятся всякие мысли, надо бы сказать что-то, а они гаркнут в ответ: «Рады стараться», но это ж не солдатушки, бравы ребятушки, а высшие офицеры, а я не какой-нибудь генерал из Мухосранска, а Его Величество, потому махнул рукой и сказал дружески: