Юрий Никитин - Уши в трубочку

Она сверилась с картой, воскликнула:

– Больше! Почти час!

Я победно улыбнулся. Некоторое время мы неслись, слыша только свист встречного ветра, потом я ругнулся, бешено крутанул руль, машину занесло на большой скорости, но я успел свернуть на боковую дорожку. Торкесса вскрикнула шокировано:

– У тебя что, руки трясутся?.. Нам же прямо!

– Ага, – ответил я нервно, – погляди, что там впереди!

Она посмотрела, безукоризненно ровное, как стрела, и широкое шоссе уходит вдаль, исчезает за горизонтом. Ни ямы, ни выбоины, это осталось на пермских дорогах советской эпохи, а здесь все под линейку.

– И что?

Я молча указал на едва заметное отсюда высокое здание. Оно красиво и гордо высится на холме, слегка окруженное лесом. Красивое, гордое и несколько таинственное, но не отпугивающе-таинственное, а как бы зазывающее. Ну как росянка зазывает мух и комариков сладким запахом.

– Видишь?

– Ну и что?

– Есть закон, – ответил я, – проверенный на горьком опыте бесчисленных… словом, жертв. Следует избегать одиноких зданий, стоящих вот так у дороги. Особенно заброшенных или выглядящих заброшенными. Тем более в штате Мэн или Виргиния.

– А разве есть такие штаты?

– Но замки есть, – ответил я. – Старинные рыцарские замки, хотя не понимаю, откуда они в Америке. Ах да, мы же в Англии… Но все равно, раз Англия – это пудель, привязанный к юсовскому бронетранспортеру, то и в Англии та же зараза.

Дорога вроде бы все та же, ровная, однако теперь немилосердно подбрасывает, хотя я вдвое снизил скорость. Пришлось сбавить еще, иначе потеряю управление, а это лязг, хруст, звон битого стекла, очнуться же придется все-таки в этом заброшенном замке. Неважно, с какой скоростью врежусь в бетонную стену, хоть на велосипеде, хоть на реактивном самолете, все равно очнемся в замке штата Мэн. Или Виргинии.

– Но почему?

– Ну потому, – сказал я. – Не знаю, закон такой. Закон природы. Наверное.

Она с сожалением посмотрела в боковое окно, где исчезало прекрасное скоростное шоссе.

– Мы же могли не останавливаться… Бензин у нас есть, , ехали бы мимо, только и всего.

– Ну да, – ответил я нервно. – А если колесо спустит?

– У тебя домкрат в багажнике, – уличила она. – Или пользоваться не умеешь, прынц?

– Не колесо, так карбюратор засорится, – огрызнулся я. – Или тебе вдруг захочется пописать не в кустах, а обязательно в доме! А то позвонить вдруг позарез, будто мобильник не… конечно же, в нем батарейки сядут. Или еще какая хрень, но тебе обязательно восхочется…

Она обиделась:

– Почему именно мне? А ты?

– Мне – нет, – отрезал я. – Мне хватило этих замков, подземелий, склепов… До сих пор мурашки бегают. По мне, не по замку. Правда, по замку тоже бегали. Не самые крупные, правда, а так, когда с кошку, когда со слона… Сколько я этих замков очистил, не счесть!.. Особенно мерзкие подземелья, жуть… Набегаешься, пока полную зачистку проведешь, а потом ходишь ищешь рычаг, который бы открыл двери…

Она слушала сперва с удивлением, потом с интересом, наконец с благоговейным ужасом. Я рассказывал скупо, главное внимание на том, чтобы удержать руль, подбрасывает немилосердно. Это хуже пермских дорог, это прямо кунгурские какие-то, потому лишь упомянул, что в подземельях водятся не только скелеты, как принято считать, но и всякая нечисть, начиная от обычных зомби, каких хоть пруд пруди везде и всюду, и кончая железными тварями, что едва помещаются в проходе. Ну, а всякие там летучие мыши с отравленными зубами, призраки, тролли, гоблины и баньши с ограми – это рутина, это знакомо… Только и оживляешься, когда что-то новое увидишь, вроде золотого человекоскорпиона, стреляющиго ядовитыми иглами из кончика хвоста, или красного дяди с бензопилой. Нет, с бензопилой – это прошлый век, сейчас чаще с самурайскими мечами.

– И с каким оружием ты проходил эти ужасные катакомбы?

Я грустно усмехнулся:

– Предпочел бы с BFG, да еще в режиме IKFA, я ж не корчу из себя героя. Но чаще, увы, ножиком… что делать, патроны кончаются быстро! У меня ж обычный пистолет, не ваш марсианский на сотню патронов!

Она сказала виновато:

– Не обижайся. Теперь я понимаю, почему они все так хотят тебя заполучить. У нас в подобное подземелье посылают отряд элитных бойцов. А потом еще и еще.

Я скупо усмехнулся. И скромно умолчал, что у нас все точно так же, я, когда иду по этим подземельям, всегда встречаю их скелеты, черепа. В лучшем случае застаю одного умирающего, что успевает предупредить о монстрах впереди, как будто я ожидаю отряд пионеров с букетами цветов.

– Откуда у вас гоблины? – спросила она недоверчиво. – Насколько я знаю, они нехарактерны для этой эпохи…

– Неудачные эксперименты, – отмахнулся я. – Когда по дури, когда по небрежности, еще чаще – нарочно. Это ж такое удовольствие – плюнуть в суп соседа! Только одни стекла в телефонных будках бьют да подъезды матерными словами расписывают, а другие генетикой балуются, атомные бомбы придумывают.

Она поежилась:

– Ну и баловства у вас!

– С нами не соскучишься, – пообещал я.

Чуть притормозил, впереди крутой поворот. Чутье подсказало притормозить еще, что-то уж больно гладко едем, и, едва вышел на поворот, ударил по тормозам. Машину занесло, боком стукнулся о дорожное ограждение. Дорогу впереди перегородило упавшее дерево. Ветви еще колыхаются, будто рухнуло с полминуты назад, от силы – час. Я поспешно переключил и тут же подал машину задом.

Торкесса вскрикнула:

– Ты чего?

– Дерево, – пояснил я очень серьезно. – По-моему, сосна. Раз иголки, значит – сосна.

– Нет, почему… Не поняла! Мы что, не можем вдвоем отодвинуть?

Я сказал саркастически:

– Ага, они только того и ждут, что выйдем и встанем в интересную позу.

Колеса вертелись с визгом, я гнал взад на предельной скорости, а там на безопасном расстоянии быстро развернулся. Торкесса охнула, увидев, как из-за веток высунулись головы.

– Это кто?

– Бобры, – объяснил я. – С бензопилами.

Она встревожено щебетала, я послал машину обратно, высматривая другую проселочную дорогу. Вообще-то уже могли бы обстрелять машину, а если не сделали, то явно потому, что боятся нас нечаянно убить. Значит, все гораздо хуже. К счастью, я уже не девственник, так что половина ритуалов отпадает, но могут принести в жертву демону помельче, тому сойдет и такой, использованный.

На развилке я постарался выбрать дорогу попроще, что вроде бы в сторонке, а там сумею перебраться, развернул машину, торкесса вскрикнула. Ее белая рука указывала на обочину.

– Что там? – спросил я.

– Взгляни, – пригласила она.

В двух шагах от бордюра торчит, наполовину занесенный, конский череп. Белый, изъеденный ветром, истертый песком, наполовину разрушившийся.