Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

— Слишком долго, — заявил, наконец, толстяк. — Должно быть, что-то пошло не так. Он знает, зачем мы здесь. Он уже должен был принять решение. Что его так задерживает?

— Он просто заставляет нас ждать, чтобы продемонстрировать, какая он важная персона, — объяснил сэр Моррисон. — Нам повезет, если герцог вообще нас сегодня примет. А теперь сядьте и перестаньте мельтешить. Смотрите, какие симпатичные портреты.

— К дьяволу портреты!

— Заткнитесь и сядьте, — твердо произнесла леди Эстер. — Если у герцога сложится впечатление, что мы слабы и не уверены в себе, он нас растопчет. Жизненно необходимо убедить его в том, что мы представляем могущественные корпорации, с которыми он не может не считаться. Если вы нас скомпрометируете, Пенделтон, я убью вас собственными руками. А теперь сядьте.

Стиснув руки, Пенделтон опустился на краешек стула.

— Зря мы пришли сюда лично. Мы всегда действовали через посредников.

— И именно поэтому ничего не добились, — спокойно подхватил сэр Моррисон. — Наши идеи размываются. Наша настойчивость проходит незамеченной. Сэр Роберт был нашей последней надеждой — и оказался опасно мягок. Ему не хватило пороху на решительные действия, необходимые для захвата власти. Так что в дальнейшем мы обойдемся без него и его дорогостоящих советов. Если получится убедить герцога, считай, полдела сделано.

— Это очень большое «если», — пробурчал Пенделтон.

Тут двери распахнулись, и стражи молча сделали заговорщикам знак войти. Те поднялись и вступили в личные покои герцога, каждый по-своему стараясь выглядеть спокойным и собранным. Герцог восседал в кресле в центре комнаты, поддерживаемый в вертикальном положении ремнями, скобами и подпорками. Он даже не потрудился поднять глаза, пока посетители не очутились прямо перед ним, и тогда взгляд его оказался холодным и откровенно презрительным.

Моррисон и Пенделтон низко поклонились, Эстер присела в реверансе. Герцог еле кивнул посетителям.

— Вы хотели поговорить со мной, — равнодушно произнес он. — Так говорите. И придерживайтесь сути дела, иначе мои гвардейцы выбьют ее из вас.

Пенделтон поморщился. Гвардейцы уже потребовали, чтобы они сдали все имеющееся у них оружие, прежде чем им просто позволили ждать у дверей. Моррисон вежливо улыбнулся и обратился к герцогу тоном полнейшего благоразумия:

— Мы явились, чтобы сделать вам простое предложение, ваша светлость. Мои коллеги и я представляем ландграфов Золота, Серебра и Меди, а также прочие, весьма разнообразные деловые круги страны. Мы не так могущественны, как некогда, но с вашей помощью можем подняться снова. Мы располагаем разветвленной сетью осведомителей, которую предоставим в полное ваше распоряжение. Речь идет о той информации — люди, места и расположение войск, — которая окажется бесценной для вас, если вы сочтете необходимым вторгнуться в Лесное королевство для его же собственного блага. Мы не питаем доверия к нынешнему режиму, который никогда не признавал нашей истинной ценности. Короче говоря, мы предлагаем вам разведданные в обмен на вашу поддержку после прихода к власти. Наши интересы носят чисто экономический характер. Мы хотим только, чтобы все стало как раньше, когда ландграфы представляли собой силу, с которой считались и которую ценили. Не так уж много в обмен на беспроблемное продвижение ваших войск.

— Мы можем даже предоставить вам вооруженных людей, чтобы они сражались рядом с вашими, — добавила леди Эстер. — Наемники, но хорошие бойцы. Кроме того, нам подчиняются наемные убийцы, действующие внутри замка. Мы можем прикончить для вас кого угодно.

— Хороший план, — одобрил герцог. — Я восхищаюсь вашим честолюбием. И безжалостностью. Но вы мне не нужны. Стража, убейте их.

Трое заговорщиков уставились на него, разинув рты, а затем быстро огляделись, так как гвардейцы начали плавно отрезать их от герцога и от путей к отступлению.

Сэр Моррисон с трудом обрел дар речи:

— Вы не можете этого сделать! Мы могущественные и влиятельные люди!

— Вы предатели, — отозвался герцог. — И никто не станет скучать по вам.

— По крайней мере, верните нам оружие, — потребовал сэр Моррисон. — Позвольте нам сражаться!

Герцог с придыханием рассмеялся:

— Разве я похож на дурака?

Сэр Моррисон прорычал проклятие и бросился вперед, пытаясь прорваться к герцогу. Гвардейцы зарубили его раньше, чем он добрался до них. Пенделтон сломался и побежал, и гвардейцы с легкостью прикончили его.

Леди Эстер смотрела, как погибают ее союзники, затем вынула из высокой прически неприятного вида стальную булавку. Она держала длинную спицу словно кинжал, и ближайшие к ней гвардейцы заколебались. Леди Эстер бросила на герцога последний, вызывающий взгляд, а затем пронзила спицей себе сердце, украв у него радость убийства. Герцог наблюдал, как ее тело безжизненно осело на пол.

— Мертвые есть мертвые, — наконец произнес он, ничуть не тронутый случившимся. — А у меня никогда не было времени на предателей. Стража, уберите трупы и выбросьте там, где их никто не найдет. И смойте грязь. Эти люди никогда сюда не приходили.

Чанс отвел Хока и Фишер на встречу с Джерико Ламентом в прилегающий к тронному залу королевский кабинет. Там их никто не побеспокоит. По пути квестор прилагал все усилия, чтобы объяснить капитанам, как им следует держаться с Ламентом. Как избранный воин Господень, Ламент не знает сомнений и неуверенности. Это делает его крайне опасным и сильно сужает его поле зрения. С ним невозможно спорить, ему нельзя что-то доказывать, а если ты попытаешься встать у него на пути, он тебя попросту убьет.

— Похоже, наш человек, — прокомментировал Хок, и Фишер серьезно кивнула. Чанс подумал о том, не отлучиться ли ему ненадолго, чтобы изменить завещание.

Когда Аллен, наконец, провел их в маленькую комнатку, супруги моментально ощутили абсолютное присутствие Ламента. Он просто стоял там, но при этом выглядел огромным и грозным, словно один из самых неприятных Божьих ангелов, спустившийся в трущобы смертных пределов. Хок с минуту прикидывал, не так ли чувствуют себя люди при виде их с Фишер. Или принца Руперта и принцессы Джулии.

У него мелькнула было мысль опуститься на колени и попросить благословения — или хотя бы отпущения грехов, — но он не стал этого делать: отчасти потому, что не отчитывался ни перед кем, кроме собственной совести, но в основном потому, что собирался работать с этим человеком. Важно было, чтобы тот воспринимал Хока и Фишер как потенциально равных себе.

Поэтому Хок вежливо поклонился Ламенту и обжигал супругу взглядом, пока она не сделала то же самое.

Джерико учтиво поклонился в ответ и жестом предложил своим гостям сесть. Все опустились в кресла и сделали вид, что им удобно.