Дэвид Геммел - Белый Волк

— А ты откуда знаешь, что это волк, если ни разу его не разглядел как следует?

— Ты не ответил на мой вопрос.

— У меня есть дар, Лантерн, очень скромный дар. Сейчас, когда мы сидим здесь, я вижу не только тебя, но также обрывки твоих мыслей и воспоминаний. Они порхают вокруг тебя. Вижу двух молодых и прекрасных женщин — одну с золотыми волосами, другую с темными. Они противоположны во всем: одна добрая и любящая, другая страстная и свирепая. Вижу еще мужчину, хрупкого и женоподобного, с крашеными волосами. — Кетелин прикрыл глаза. — Вот еще один — он стоит в саду на коленях и сажает цветы. Славный, немолодой уже человек. Ты знаешь этих людей?

— Знаю.

— И носишь их в своем сердце.

— Все время.

— Вместе с Белым Волком.

— Похоже на то.

Зазвонил колокол, призывая к заутрене, и настоятель встал.

— Мы еще поговорим с тобой, брат Лантерн. Да благословит тебя Исток.

— И тебя, святой отец, — с поклоном сказал Лантерн.

Брейган многого не понимал в этом мире. Люди озадачивали его. Как могут они любоваться красотой гор или ночного неба и не понимать при этом всей тщеты своих честолюбивых замыслов? Как могут, страшась смерти, с такой легкостью предавать смерти других? Брейган не переставал думать о повешенных, которых видел у сгоревших домов. Перед казнью их били и мучили. Молодой послушник не мог представить себе, что кто-то способен получать удовольствие от подобных дел. Но кто-то определенно получал — ведь в толпе, по рассказам, смеялись, волоча этих несчастных к месту казни.

Брейган, сидя у постели брата Лайбана, кормил его с ложки овощным супом. Левая сторона лица у больного опухла и потеряла чувствительность. Брейган то и дело вытирал ему салфеткой левый угол рта.

— Тебе ведь теперь стало легче, брат? — спросил он.

— Да, немного, — неразборчиво выговорил Лайбан. Ему наложили лубки на обе сломанные руки. Худое лицо блестело от пота. Лайбан на исходе шестого десятка не отличался крепким здоровьем, а избили его не на шутку. По морщинистой щеке старого монаха медленно скатилась слеза.

— Тебе все еще больно?

Лайбан отрицательно покачал головой, закрыл глаза и задремал. Брейган отнес мисочку с супом на кухню и вымыл. Там готовили обед несколько монахов, и брат Анагер спросил:

— Как он там, оценил мой супчик? Это его любимый.

— Он хорошо поел, Анагер. Я уверен, ему понравилось. .Анагер удовлетворенно кивнул. От тика у него подергивалась голова, и Брейгана это беспокоило.

— Это все мальчики. Больше всего страданий причинили ему они.

— Мальчики?

— Его ученики из церковной школы.

Лайбан посещал школу два раза в неделю, обучая городских детей письму, арифметике и началам священного писания. Эти занятия доставляли ему неизменную радость. «Молодежь — наше будущее, — говорил он. — Они основа всего. Только через молодых можем мы надеяться искоренить йена-висть в мире».

— И что же они? — спросил Брейган.

— Когда Лайбан, уже избитый, лежал на земле, некоторые дети подходили и пинали его ногами. Как по-твоему, теперь с этим покончено, брат Брейган?

— Я думаю, да. Все как будто улеглось.

— Все из-за арбитров. Это они сеют смуту. Правда ли, что брат Лантерн побил одного?

— Он его не бил. Тот просто упал неудачно и сам себя поранил.

— Говорят, что в столице тоже убивают, — понизил голос брат Анагер. — Говорят, там даже собираются выпустить на волю зверей. Что, если они и сюда доберутся?

— Зачем же посылать зверей сюда? Война идет на юге и на востоке.

— Да-да, конечно. Ты прав. Не станут они посылать зверей в наши места. Я как-то видел одного, знаешь? На Играх в начале этого года. Ужас что такое! Огромный. Четверо человек вышли против него, и он их всех перебил. Говорили, что он наполовину медведь. Настоящее чудовище. Нехорошо это, брат, очень нехорошо.

Брейган согласился, умолчав о том, что монахам запрещено посещать подобные зрелища.

Из кухни он вышел в огород, где тоже работали братья. Его снова спросили о брате Лайбане, и он ответил, что ему лучше, хотя в глубине души не был в этом уверен. Брат Лайбан разбит не только телесно. Какое-то время Брейган помогал сажать клубни, а потом его позвали к настоятелю.

Брейган, поднимаясь на башню, перебирал в уме свои провинности. Ему полагалось бы починить крышу в часовне, но ведь листовой свинец еще не привезли. Еще он промахнулся с краской, но это не его вина. Мешок с желтым порошком лопнул, и вместо двух мерок в чан попало добрых десять. Получилась какая-то жуткая, непотребная оранжевая смесь, которую пришлось вылить. Все это вышло из-за того, что брат Наслин одолжил у него мерную кружку.

Брейган постучался и вошел. Настоятель, сидевший у небольшого огня в очаге, жестом пригласил его занять второй стул.

— Как твои дела, брат мой?

— Хорошо, святой отец.

— Доволен ли ты?

— Чем доволен? — не понял Брейган.

— Своей жизнью здесь.

— О да, святой отец. Я люблю эту жизнь.

— Что тебе особенно дорого в ней?

— Служить Истоку и… и помогать людям.

— Да, в этом смысл нашего пребывания здесь, — согласился настоятель, пристально глядя на Брейгана. — Именно так нам полагается отвечать. Но я хочу, чтобы мне ответил не просто монах, а ты, молодой Брейган: что тебе дорого в нашей жизни?

— Чувство безопасности. Чувстйо, что я здесь у себя дома.

— Ты ради этого и пришел к нам? Ради безопасности?

— Отчасти да. Это плохо?

— Но теперь безопасности больше нет — вот и на тебя в городе напали.

— Да. Я очень испугался тогда, святой отец. Настоятель задумался, глядя в огонь, и наконец спросил:

— Как там поживает брат Лайбан?

— Он поправляется не так быстро, как следовало бы. Дух его угнетен, однако раны заживают. Думаю, через несколько дней он пойдет на поправку.

Настоятель перевел взгляд на Брейгана.

— Брат Лантерн полагает, что мы должны уйти. Он думает, что толпа соберется снова и с недобрыми намерениями придет к монастырю.

— Ты тоже так думаешь, святой отец? — с бьющимся сердцем прошептал Брейган. — Нет, быть не может! Они уже успокоились. Мне кажется, что нападение на брата Лайбана явилось последней каплей. Сделав это, они поняли, что поступали дурно. Поняли, что мы не враги им, а друзья. Разве ты думаешь иначе?

— Ты ведь родом из большого города, Брейган?

— Верно, святой отец.

— И у вас, наверное, многие держали собак?

— Да.

— А в полях за городом паслись овцы?

— Да, — недоумевая, повторил Брейган.

— Я тоже городской. Люди прогуливают своих собак рядом с овцами, и ничего не происходит. Но бывает, что собаки убегают от своих хозяев и сбиваются в стаю. В такой стае домашние животные быстро дичают и могут причинить овцам большой вред. Случалось тебе видеть нечто подобное?