Дэвид Геммел - Белый Волк

— Я тебе верю, паренек, — сказал Друсс. — У моей жены тоже был такой дар. Отрадно видеть тебя здоровым.

— Ты не представляешь себе, как это радует меня самого. Последние годы я помню только урывками. Как видно, я окончательно впал в слабоумие. Даже думать стыдно, каким я стал.

— Тебе нечего стыдиться, Ниан. Ты был хорошим товарищем и верным другом — это уже много.

Растроганный Ниан потряс Друссу руку.

— Спасибо тебе, но скажу по правде: лучше уж умереть, чем жить так. Джаред не хочет сознаваться, но я чувствую, что это мое желание сбудется быстрее, чем хотелось бы. Так ведь, брат?

Джаред молча отвел глаза.

— Скажи ты, воин, — обратился Ниан к Друссу. — Я кое-что смыслю в людях и вижу, что ты не лжец.

Друсс кивнул:

— Опухоль, которая разрослась в тебе, уже нельзя удалить.

— Сколько мне осталось?

— Месяц, а то и меньше.

— Так я и думал — стоило только посмотреть на Джареда. Ты понимаешь, надеюсь, почему я отказываюсь сопровождать тебя дальше? Мне хочется остаться здесь. У них в библиотеке есть книги, полные всяческих чудес. Постараюсь перед смертью прочесть как можно больше.

— Само собой. Жаль, что жрецы не в силах помочь тебе, Ниан. Ты хороший человек и заслуживаешь лучшего.

— Я всегда верил, что нынешняя стадия нашего существования всего лишь начало долгого пути. Мне грустно и немного страшно вступить во вторую стадию так рано, однако я полон предвкушений. Удачи тебе, Друсс. Надеюсь, вам удастся спасти ребенка.

— Если я за что-то берусь, то обычно добиваюсь своего.

— Не сомневаюсь. Прошу извинить меня, друзья мои. Я пойду почитаю.

Джаред двинулся за ним следом, но Ниан положил руку ему на плечо:

— Нет, брат, останься. Мне нужно немного побыть одному. На следующее утро путники собрались за воротами храма.

Орасиса разбудили, и он забрался в повозку. Друсс сел на козлы, Скилганнон, Диагорас и Гарианна — на коней. Устарте вышла проводить их.

— Я буду следить за вами, — сказала она. — Когда придет время, я обману врага, прибегнув к тем же чарам, с помощью которых обманывает взоры наш храм. Они продержатся всего несколько минут, но вам этого хватит. Когда вас остановят, скажите, что едете в город на заработки.

— Спасибо за все, что ты для нас сделала, — сказал Скилганнон.

— Хотелось бы сделать больше. Мне кажется, мы еще увидимся, Олек, — быть может, тогда мне это удастся.

В это время ворота открылись, и оттуда, ведя коней под уздцы, вышли Джаред с Нианом.

— Рад, что ты передумал, Ниан, — сказал Диагорас. — Мне без тебя было бы скучно.

— Мы едем в крепость, — весело ответил Ниан. — Драться с плохими людьми. — Он влез на коня и ухватился за кушак своего брата.

За последние двое суток Морша спал не более трех часов. Все разваливалось на глазах. Восемнадцать солдат дезертировали, боевой дух оставшихся оставлял желать много лучшего. Бораниус проявлял ко всему этому полное безразличие. Он почти все время проводил в Верхней Палате и не снимал черной маски с забинтованного лица. Морша передавал ему донесения разведчиков и сообщал о дезертирах, но он лишь плечами пожимал.

— Пусть хоть все разбегутся, мне дела нет, — глухо отвечал он из-под маски.

Когда Морша утром снова пришел к Бораниусу, тот, раздетый до пояса, проделывал упражнения с мечами. Невероятная гибкость и быстрота его движений заворожили Моршу. В комнате на полу сидела надирка и с ней девочка, Эланин. Девочка раскачивалась, обхватив руками колени, безучастно глядя голубыми глазами в пространство.

Людям в крепости говорили, что Эланин держат здесь ради выкупа, но Морша начинал сомневаться в этом, поскольку князю Орасису в Дрос-Пурдол никаких писем не отправляли.

Увидев Моршу, Бораниус остановился и спрятал в ножны свои клинки, Мечи Крови и Огня.

— Ну что наши гости? — — спросил он, вытирая потную грудь полотенцем. — Уже на подходе?

Морша сверился с заметками, которые принес с собой.

— Странные вещи происходят, мой генерал. Враг замечен сразу в нескольких местах, иные из которых отстоят от нас миль на тридцать. Наш лучший надирский разведчик передал, что видел Друсса в горах, в кочевье Халид-хана. Я послал туда двадцать человек, чтобы устроить засаду. Потом я получил известие, что Друсса и остальных видели далеко на западе. Я послал к перевалу еще двух конных разведчиков и разместил там десятерых лучников. А час назад прискакал гонец с донесением, что отряд Друсса направляется к храму Устарте.

— Они все равно придут сюда, Морша, что бы ты ни предпринимал. Я это сердцем чувствую.

— При всем уважении, генерал, к нашей крепости ведут только четыре дороги, и все они в настоящее время охраняются. Нам доложат, когда враг будет замечен.

— Они придут, — повторил Бораниус, — и я убью Скилганнона. Это моя судьба.

— Ожоги все еще беспокоят вас?

— Лекарь хорошо потрудился. Боли я не чувствую. Распорядись убрать его тело из моих комнат, пока запах не пошел.

— Вы убили его? Но зачем?

— А почему бы и нет? Он мне больше не нужен. — Бораниус посмотрел в окно. — Вечером приведи в цитадель двадцать наших лучших бойцов, а прочих расставь на стенах. Они предупредят нас о приближении врага. Ступай, мне нужно еще поупражняться.

Морша, откланявшись, вернулся к себе вниз и снова просмотрел донесения. На дорогах наблюдалось весьма оживленное движение, что было обычно для этого времени года, когда многие горцы спускались в долину на заработки. С востока не сообщали ничего, и Моршу это не удивляло: с той стороны враг никак не мог появиться. Если отряд Друсса заметили у Халид-хана, то им, спускаясь с гор, пришлось бы сначала пройти мимо крепости. Тем не менее Морша заметил себе, что надо послать гонца и выяснить, почему ежедневное донесение не составлено. Может быть, восточная застава тоже дезертировала, подумал он и выругался вполголоса,

На дороге, ведущей в город, видели повозку, которой правила здоровенная старуха. Рядом на горных пони ехали пятеро детей, в повозке лежали меха. Это сообщение должно было повториться дважды: сначала с верхней заставы, затем с нижней, между крепостью и городом. Нижняя, однако, докладывала, что единственной замеченной повозкой правил старый калека, с которым ехали четыре женщины и дурачок, а в повозке сидели собаки.

Посмотрев, кем подписаны оба донесения, Морша направился в казарму. Первого солдата он нашел в харчевне и спросил, помнит ли тот груженную мехами повозку.

— Так точно. Странная семейка, но оружия у них не было, только меха.

— Почему странная?

— Да кто их знает? Солнце нам било прямо в глаза, когда они появились. Остановились сразу, без разговоров. Мы осмотрели повозку, убедились, что они безоружные, и пропустили.