Гордон Диксон - Дракон, эрл и тролль

Было очевидно, что большинство путников убиты стрелами, пущенными с очень близкого расстояния из-за густого кустарника и деревьев, вплотную подступавших к злополучному месту. Потому-то стрелы легко пронзили кожаные куртки, которые носили солдаты; ведь, если бы стреляли с обычного расстояния, кожа могла защитить.

На земле лежало только восемь солдат — слабая защита, чтобы пересечь дикий лес по тропе, которой нечасто пользовались, да еще в такое время, когда беглые преступники умирали от голода и становились порою бесчеловечными из-за страданий и нужды. Вероятно, все солдаты погибли мгновенно. Те же двое, которых лишь ранили, умерли не сразу. Вероятно, их стащили с лошадей и, не дав даже встать на ноги, перерезали им горло.

Кроме мертвых солдат, здесь было еще четыре трупа. Мужчина, высокий и худощавый, лет пятидесяти пяти, если не больше. На нем были стальные латы и нагрудник с гербом, но дорогого рыцарского меча в ножнах не обнаружилось, Стальной шлем валялся рядом, обнажив седоватые волосы, шевелившиеся от ветерка, который сегодня чувствовался даже среди деревьев. Лицо его было странно спокойным для человека, которого так безжалостно убили. Он тоже умер мгновенно — древко стрелы торчало из верхней части груди. У него было величественное и умиротворенное лицо с высоким лбом и спокойными голубыми глазами, которые теперь смотрели невидящим взглядом на темнеющие над головой облака. Он и мертвая женщина рядом были достаточно богато одеты, чтобы сразу определить их принадлежность к сельской знати.

Женщине выпала не столь легкая смерть. Стрела угодила в живот, и ей перерезали горло. Она лежала не на спине, как пожилой мужчина, и ее искаженное страхом лицо свидетельствовало, что ей не больше двадцати пяти лет. Она лежала на боку, лицом в снег, который покрывал землю в густом лесу не более чем на три дюйма.

Серое дорожное платье женщины и мужской темно-красный плащ были порваны и изрезаны явно в спешных поисках чего-то наиболее ценного, что эти люди могли носить на себе. Тела остальных не тронули, если не считать похищенных сапог и оружия воинов и рыцарского меча.

— Мне кажется, они услышали, как мы подходим, сэр Брайен, — сказал Альфред. — Кто бы это ни совершил, они не задержались, чтобы поискать получше, а еду и ценности забрали сразу. Когда мы добрались сюда, тела были еще теплыми, даже в такую погоду.

— Тише! — сказала Энджи. — Всем слушать. Если еще раз послышится пищащий звук, надо определить, откуда он доносится!

Она проехала несколько шагов и остановилась рядом с Герондой.

— Это точно? — усомнился Джим. — Разве тело не остается теплым пятнадцать-двадцать минут? Сейчас холодно, но все же не настолько.

— Этот человек прав, — раздался резкий голос откуда-то снизу. — Они бежали, услышав, что подходят ваши люди. Они были в лохмотьях, и дело заняло у них всего несколько минут, а потом все было кончено.

Волк появился, как всегда, из ниоткуда. В свете уходящего дня он выглядел крупнее обычного. Среди лошадей он казался почти пони. Лошади шарахались от него.

— Ты просто стоял и наблюдал? — резко спросила Геронда. — И ничего не предпринял?

— Я английский волк! — ответил Арагх. — Какое мне дело до того, зачем вы, люди, убиваете или отнимаете что-либо друг у друга? — Он обвел всех взглядом и затем продолжил уже не так грубо. — Когда все началось, Геронда, меня не было рядом, хотя я слышал, как они переговаривались. Слышал и приближение людей, которых они убили, не говоря уже о ваших стражниках.

— Но, когда они подъехали, ты ничего не сделал! — воскликнула Геронда.

— А что бы это изменило? — ответил Арагх. — Разве мертвых возвратишь к жизни? Не суди меня по меркам двуногих, Геронда!

— Я полагала, — ледяным тоном заметила Геронда, — что даже волку не помешает побольше чести!

— К чему мне честь? — возразил тот. — Мне известно, что подобные вам живут и умирают ради чести, но для меня честь — ничто. Испокон веков все убивают всех, так было и будет. Меня тоже когда-нибудь убьют… как этих.

— Тихо, я сказала! — злым шепотом произнесла Энджи. — Слушайте!

Она направила свою лошадь вперед и оказалась совсем рядом с двумя убитыми служанками — они явно сопровождали рыцаря и леди. Одна служанка была убита первой же стрелой. пронзившей ее грудь. Вторая лежала чуть подальше, скорчившись. Стрела торчала у нее из спины, казалось, женщина сгорбилась, прежде чем упасть на землю.

И тут они опять услышали этот звук.

Тонкий, едва слышный, раздавшийся среди тишины, он был достаточно отчетлив. Но трудно было понять, откуда он исходит. В нем присутствовало то странное качество, которым отличаются некоторые звуки, — кажется, что они раздаются со всех сторон.

— Не нравится мне это, — пробормотал Альфред.

Но Энджи уже соскочила с лошади и подбежала к трупу второй служанки. Она взяла тело за плечи и перевернула на спину. Показалось лицо девушки, почти подростка, большая грудь распирала ее одежду, ворох одежд надетых для зимней поездки через лес.

Не обращая внимания на мертвую девушку, Энджи схватила то, что было спрятано на груди девушки. Как только Энджи подняла сверток, пищащий звук отчетливо возобновился, и все поняли, что это кричит ребенок.

— Ребенок! — вскричала Геронда и, ухватив поводья, провела лошадь Энджи до места, где стояла ее хозяйка, поглаживавшая что-то похожее на сверток, привязанный для крепости к доске.

— Сядь, Анджела! На земле ты в опасности!

— Нисколько, пока я здесь, — донесся резкий голос Арагха, державшегося около них, Геронда посмотрела на него:

— Все это время ты знал, что он здесь! Почему ты ничего не сказал?

— Мне хотелось посмотреть, сколько времени займут поиски. — Пасть волка оскалилась в неслышном смехе. — Но я не стал бы ждать, когда щенок умрет. Конечно, я даже мог бы спасти девушку, у которой он был.

— Передай мне ребенка, Анджела, — властно проговорила Геронда, ибо Энджи пыталась вскарабкаться в седло, не выпуская сверток из рук.

Анджела нехотя протянула свою находку Геронде, которая держала сверток, пока Энджи не уселась в седло и тотчас же не вернула ребенка себе.

— Ты слышал? — спросила Энджи. — Она пыталась защитить ребенка ценой собственной жизни, но они ее все равно убили!

— Она была всего лишь глупая служанка, и только! — нетерпеливо прервала ее Геронда. — Взгляни, ребенок завернут в такую же тонкую шерсть, как и та, из которой сшита одежда его мертвых родителей. Девушка была простой служанкой. Посмотри на ее одежду!

Но Энджи не слушала. Она баюкала младенца на руках, не обращая внимания на неудобство, которое доставляла привязанная к его спинке доска. Удивительно, но ребенок, который лежал на снегу, хотя, конечно, он упал на спину и избежал прямого удара о землю, умиротворенно гукал ей в ответ сквозь маленькое отверстие в платке, которым его укутали так, что не видно было лица. Но вскоре радостное гуканье прекратилось, и опять раздался тоненький раздраженный крик.