Гордон Диксон - Дракон на войне

— Он почти в ярости продолжил: — Как еще можно было сделать меня таким беспомощным, если не используя магию, против которой я не мог защититься? У тебя не возникло никаких подозрений, когда я тебе сказал, что даже Департамент Аудиторства не знает, кто стоит за Экотти и морскими змеями, а они продолжали плести против нас заговор!

— Ну… — начал было Джим. Но он не знал, как оправдаться, и запнулся.

— Нет, ты ничего не сделал, потому что, несмотря на все свои знания, ты глупец. Я с самого начала знал, что опасность затаилась и поджидает нас. Но я тоже был глупцом. — Каролинус немного помолчал, и в его голосе появилось еще больше горечи. — Я думал, этот волшебник действует в интересах французского короля, помогая ему вторгнуться в Англию. Каким же жалким идиотом я оказался! Каким хнычущим младенцем! Монстру, которого ты видишь в нарисованном мною круге, нет дела ни до Франции, ни до Англии, ни до драконов, ни до змеев — ни до чего. Единственное его желание — править миром. А для того чтобы править миром, он должен сначала подчинить всех магов. И он выбрал меня первой целью в этой кампании! И собирается открыть эту кампанию своей первой победой.

— Но явных улик не было… — запротестовал Джим, однако Каролинус его оборвал.

— Не было явных улик, говоришь? — зарычал маг. — Ты вернулся и рассказал мне про головоногого, читающего книгу. Ты не дал себе труда задуматься. Скажи мне, как можно под водой читать книгу?

— Ну… — начал Джим, и тут то, к чему вел Каролинус, ударило его, как кулак Рррнлфа. — Ты имеешь в виду чернила!

— Конечно, чернила, глупец, — с горечью проговорил Каролинус. — Если опустить в морскую воду любую книгу, написанную любыми чернилами, которые умеет делать человек, чернила расплывутся, вымоются, и книгу невозможно будет читать самое большее через несколько минут. Даже пергамент в конце концов размокнет, склеится и превратится в кашу! Так какую книгу мог читать Гранфер?

— Эта была не книга! — выпалил Брайен, придя на помощь Джиму.

— Нет, книга, — сказал Джим, так как Каролинус не спускал с него тяжелого взгляда, — Энциклопедия некромантии. Книга о магии — волшебная книга. Волшебная книга может сама защитить себя и от морской воды, и от чего угодно. Но как она попала в лапы Гранфера?

— Кто знает? — Каролинус развел руками. — Может быть, какой-нибудь маг умер, путешествуя в открытом море, а моряки, суеверная неотесанная деревенщина, выбросили и его, и книгу, да и вообще все, что было с ним связано, за борт, боясь, что теперь, когда он мертв, на них обрушатся жуткие бедствия. Какая разница? Суть в том, что Гранферу, возможно, около тысячи лет. И все это время книга находилась в его распоряжении. У него были столетия, чтобы научиться читать, изучить ее после того, как он узнал, что в ней содержится, шлифовать знания, почерпнутые оттуда, и лелеять мечту о власти над миром.

— Но ты тоже шлифовал знания по этой книге, — сказал Джим, — и я не понимаю, почему ты не можешь…

— Он учился магии самостоятельно! — вскричал Каролинус. — Неужели ты не понимаешь? Он учился магии так, как он ее понимал. Это его собственная магия, отличная от любой другой магии, существующей ныне!

— Насколько она отлична? — спросил Джим.

— Это одна из самых примитивных форм магии, — сказал Каролинус, — давно забытая всеми нами. Это магия людей, прятавшихся в пещерах и пытавшихся управлять погодой, зверями, которые на них охотились, и прочим, что выходило за рамки их физических возможностей. Почему, ты думаешь, он захватил и носит с собой эту ведьму, которая была приделана к носу корабля и которую Рррнлф называет леди?

— Не понимаю, — сказал Джим.

— Тотемическая магия! — Голос Каролинуса возвысился и вновь упал. Он запнулся. Когда он заговорил снова, его голос звучал очень устало: — Извини меня, Джим. Я не должен был называть тебя глупцом. Я тоже видел эти доказательства и не сумел связать их вместе. Ты мог этого и не знать, но я-то должен был. А я ничего не понял, пока не стало слишком поздно. Его магия использует тотем.

— Почему ты считаешь, что уже слишком поздно? — спросил Джим.

— Шш… — внезапно прервал их Чендос.

Все взглянули на старого рыцаря — он поднял одну руку и прислушался. Змеи за стенами замка, в поле, стихли.

Вдали послышался звук ломающегося дерева — далеко-далеко вдали. Это был громкий треск, будто ветки ломала чья-то огромная нога.

— Он идет, — сказал Каролинус все тем же усталым голосом, — и ни ты, Джим, ни я не в силах его остановить. Он использует магию, в которой тотемом стала леди Рррнлфа. У нас нет тотема, чтобы сразиться с ним. Это невозможно даже для меня — в считанные секунды стать мастером тотемической магии. — Его голос упал до бормотания: — Может, когда-то… Но я стар… стар. Теперь я это понял.

Он замолчал. Все стояли молча. Звук ломаемых Гранфером деревьев, по мере того как он приближался, казался очень громким в тишине. Сам Гранфер, видимый в телескопическом круге, был огромен. Теперь Джиму казалось, что он узнает вершины падающих деревьев, высота которых была ему известна, — этим лесом он владел как лорд Маленконтри.

Внезапно Джим всей душой взбунтовался против капитуляции. Каролинус снова сгорбился и смотрел безразличным взглядом.

— Ты говорил мне, — закричал Джим, повернувшись к нему, — что такому мастеру магии, как ты, достаточно немного понаблюдать за другим волшебником, чтобы понять все его секреты, суметь повторить и обойти их. Ты сказал мне это после дуэли с Сан Ван Фоном. Ты что, забыл собственные слова?

Каролинус не ответил. Похоже, он даже не слышал Джима.

— Все, что тебе нужно, это тотем! — наступал Джим, отчаянно стараясь вывести старого мага из забытья. — Тотем! И стряхнуть с себя пораженческое настроение! Я достану тебе тотем. На самом деле он у тебя уже есть! Что ты скажешь о чайнике, который позвал меня спасать тебя?

Каролинус ничего не отвечал.

— Этот чайник ты знаешь годы, может быть, столетия! — дико выкрикивал Джим.

Он поспешно составил заклинание, написал его на внутренней стороне лба, и через мгновение чайник Каролинуса, как всегда закипающий, оказался у него в правой руке.

— Вот тебе… Ух! — Джим непроизвольно вскрикнул. Чайник, слегка покачиваясь, задел своей горячей крышкой костяшки его пальцев.

— Ты не понял, — бесцветным голосом сказал Каролинус. — Ведьма, которую носит с собой Гранфер, была приделана к носу корабля. Вырезанная из дерева и раскрашенная, она олицетворяла одну из волн. Эгир, бог северных морей, и великанша Рэн имели девять дочерей-волн. Самая последняя и самая сильная, девятая звалась Жарнсакса — Железный Меч. И хотя языческие времена давно миновали, эта фигура была сделана язычниками и для язычников…