Артур Баневич - Драконий коготь

— О Боже… — Душист мгновенно побледнел. — Кипанчо… Мои планы…

Огонь — сила, а огня поблизости было предостаточно. Дебрен захватил, сколько удалось, и уже на бегу принялся поочередно усиливать формулой Стахануса свои мышцы, начиная снизу. Он знал, как сильно рискует, делая это наспех и пользуясь такого рода источником силы. Знал, что рискует заработать долговременную спазму мышц и позвонков — боль придет столь же неотвратимо, как заход солнца. Даром — ничего, так, кажется, говорят женщины. Он таких вещей не любил. Но сейчас другого выхода не было. Приходилось.

Мимо северного угла домишки он пронесся со скоростью мчащегося галопом коня. Думать о скорости было некогда, но аналогия мелькнула сама собой, когда он краем глаза засек летящую сквозь заросли красно-желтую попону, полощущуюся вслед за сивой гривой. В воздухе вибрировал крик и звук рога, по всему огороду колотили и свистели грабли и цепы.

Кипанчо вертелся, отбиваясь от босоногих крестьян, налетевших на него с трех сторон. С четвертой был пылающий ветряк и политая водой, испускающая пар, словно баня, стенка жилой пристройки. И Санса. С рыцарским рогом у губ, капалином в левой руке и стрелой в лодыжке. Стрела, видимо, оканчивалась современным коническим наконечником, выдержанным в духе подписанной в городе Гаге конвенции, поэтому пробила ногу и глубоко засела в досках стены, лишив оруженосца возможности двигаться. Несколько других стрел прошли мимо толстяка и теперь торчали в стенах домика и ветряка по всей их ширине и высоте, что говорило далеко не в пользу лучников. Принимая во внимание, что стреляли они с гребня вала, находящегося на расстоянии броска камня, результат был ничтожный.

Лишь через мгновение Дебрен сообразил, что четверо мужчин и пареньков, натягивающих луки, были не так уж плохи, как о том, казалось, говорил разброс стрел и факт, что Санса все еще был жив. Просто в первую очередь они охотились на рыцаря. Двое — те, что помоложе и поглупее, а возможно, честолюбивее, — продолжали пытать счастье.

Стрела с серым оперением помчалась в проем между цепейщиками и по дуге, отклоняясь, влетела через окно в ветряк на высоте двух сажен. Другая, не попав в поле действия укрепленных на латах магических розет, угодила в шею одному из мужчин. Мужчина свалился лицом вниз, дрыгая в агонии ногами. Лучник, которому на вид было не больше пятнадцати, упал на колени и схватился за голову, сраженный размером совершенного им преступления.

Третий лучник, наиболее хладнокровный, послал стрелу в Дебрена. Послал хорошо. Если б Дебрен не подкрепил силы формулой Стахануса и не был бы достаточно внимательным, то попадание было бы точным. Но Дебрен был внимателен. И способен отпрыгнуть.

Кто-то из крестьян, державшийся позади, замахнулся на него граблями. Дебрен рубанул его между глаз молнией. Второй, более сильной, сшиб четвертого лучника с вала в реку.

Кипанчо с ведрами в обеих руках выбил у недостаточно быстро отпрыгнувшего дефольца косу и повалил его. Четверо нападавших уже лежали между грядками, несколько других либо передвигались с трудом, держась за покалеченные конечности либо за окровавленную голову, либо подбирали выбитые могучим ударом оружие. Но еще оставалось с дюжину человек, пытающихся пробиться сквозь мельницу вращающихся ведер и подбадривающих друг друга криками.

Кто-то запустил топорик в Сансу. Оруженосец прикрылся шлемом господина, который он держал за подкладку, и отразил острие. Еще раз протрубил в рог, а затем заслонился им от направленных на него вил. Это было бессмысленно. Дебрен ударил гангарином. И тоже напрасно, так как Кипанчо работал ведрами лишь потому, что, вытаскивая меч, потерял бы время и только приоткрыл бы оруженосца. Все, что он делал, делалось ради того, чтобы удержать толпу подальше от Сансы, поэтому он не прозевал мужика с вилами и хватанул его по шее прежде, чем подействовало заклинание Дебрена.

Что-то сверкнуло, загрохотало по наплечнику лат, прошло в дюйме от головы рыцаря. Пестик от аптечной ступки.

— Пшел отсюда, Мязга! — рявкнул Дебрен, посылая в толпу один гангарин за другим. — Домой, говнюки!

Промахнувшийся в Дебрена лучник выстрелил в Сансу. И попал. Получив стрелу в ключицу, оруженосец свалился на землю и замер.

— Предатель! — завопил Геп, пробиваясь с мечом между здорово дезориентированных дефольцев. — Мы пришли, чтобы отомстить тебе! Убить его! А ну все разом!

Дефольцы ринулись на Дебрена. К счастью, не скопом. Дебрен хватанул первых гангарином, двое, запутавшись в собственных ногах, упали. Двое других рухнули, споткнувшись об упавших. Одного магун ударил молнией в грудь, прожег рубаху, сыпанул искрами, ошпарил. Другого Кипанчо треснул ведром прежде, чем три пары вил, коса и грабли оттеснили его дальше, в сторону ветряка. Геп и огромный парень с цепом пробились, прыгнули по бокам, чтобы ударить с двух сторон одновременно.

Дебрен нацелился палочкой в пар, идущий от домика, послал гангарин — вернее, попытался послать.

Из-за отхожего места кто-то выкрикнул последние слова нейтрализующего заклинания. Магун так и не узнал кто. Вероятно, тот, кто подглядывал, когда Деф Гроот обвинял его в отравительстве, но что это был за человек, трудно сказать. Несомненно, дилетант и, конечно, патриот, коли позволил втянуть себя в операцию партизан. Соотношения дилетантства и патриотизма могли быть разные, однако храбрости и готовности рисковать головой у этого кого-то было больше, чем знаний и практики. Кроме того, у него был высокий КП.

Он тоже, как и Дебрен, воспользовался энергией огня. Успел сформировать и преобразовать в заклинание начало потока энергии. Но забыл, а возможно — и не знал, что при таких огромных поступлениях силы необходимо прежде всего думать о том, как задержать процесс. Он не задержал, и его мозги разбрызгались по огороду, а тело охватил белый огонь, обугливший его верхнюю часть прежде, чем оно свалилось на землю.

Один из крупных осколков черепа ударил громилу с цепом, разорвал ему горло. Мужчина рухнул на колени, залился кровью. Дебрен, мгновенно обессилевший, упал на спину. Нейтрализующее заклинание вымело из него все с эффективностью урагана, налетевшего на кучу пера.

— Сгинь! — взвизгнул Геп, перепрыгивая через деревянный поднос и замахнувшись для удара. — Да здравствует свободный…

Короткий, легкий и быстрый болт ударил его в грудь, переломил грудину, отбросил назад. Прежде чем под ним подогнулись ноги, он недоверчиво взглянул на торчащий из груди стержень, потом на рыжеволосого мужчину с небольшим арбалетом в руке. Потом упал.

— …Дефоль, — закончил за него Деф Гроот. — Прощай, дурной сопляк. Может, и тебе поставят какой-нибудь памятник. Где-нибудь в тупичке.