Коллектив авторов - Пути и перепутья

— Думаешь, он знает, как разжечь огонь из кусочка провода и запасной батарейки? — спросила она.

— И на каком топливе? Это пещера.

— А его куртка? Ее хватит на несколько минут. Бальзам для губ! Тоже горит. Нет, ничего этого у него не было.

Решив позабавиться и следуя за ее лихорадочными предположениями, Митос достал сначала карандаш, затем вынул металлическую спираль из своего блокнота. Он аккуратно расколол деревянную оболочку, вынул графитовый стержень, а затем разломал его на несколько кусков. Потом согнул и сломал пополам металлическую проволоку, а половинки скручивал в петли до тех пор, пока они не были достаточно надежно обернуты вокруг конца каждого из коротких кусков графита.

Наконец заметив его поведение, доктор Конрад спросила:

— Что ты делаешь?

— Дешевый трюк. Хотя единственный, который Уайет не может сделать.

Митос поместил противоположные концы двух металлических спиралей между своим большим и указательным пальцами.

Маленькие арки голубых молний взлетели вверх по проволочным спиралькам до куска графита, загоревшегося ярче, чем любой из их электрических фонарей. Оба они были почти ослеплены яркостью света, их глаза уже привыкли к темноте. Елена щурилась, глядя на него, ошеломленная видом белого света, который практически парил над его рукой.

— Что? Никогда не видела раньше факел Квикенинга? — рассмеялся Митос.

— Не смешно, Митос. Ты мог бы предупредить меня.

— Ой, да ладно. Джо смеялся, когда я использовал свой Квикенинг для удара по металлическому стулу, на котором сидел Маклауд. Мак опрокинул стол и разлил пиво на Джо, но тот все равно смеялся.

Разглядев кровь, свернувшуюся вокруг двух кусков металла, воткнутых в пальцы Митоса, Елена спросила:

— Разве не больно?

— Да-а-а, — сказал Митос, но не стал вынимать проволоку из ран. Вместо того он поднял руку, чтобы лучше осветить небольшой участок в проходе впереди них.

Участок отличался присутствием скелета.

Елена была в шоке, даже потеряла дар речи. После недель работы на раскопках все перестали удивляться отсутствию человеческих останков, больше не надеясь найти их. Это была первая находка. Насколько можно заметить, кости лежали точно так, как упало тело. Их покрывал толстый слой мелкой пыли, фрагменты одежды стали почти неразличимы. Судя по форме тазовой кости и небольшим размерам костей рук и ног, можно было предположить, что это женщина.

Не хватало только черепа.

Митос осторожно обошел вокруг тела, пока не обнаружил его за одним из выступов стены. Остатков темных волос, прилипших к черепу, было недостаточно, чтобы определить, кто была эта Бессмертная, но он уже догадался. Он знал только одну жившую в этой пещере — Бессмертную и такого высокого роста.

Митос вынул графит из руки и уронил его, все еще горящий, на каменный пол, потушил огонек и прошептал имя:

— Геката .

— Вот где это случилось. Один из нас сделал это , — последнюю фразу потрясенный Митос прошипел с яростью. Несмотря на все его уверения, что он никогда не сердился настолько, чтобы желать зла этим людям. Очевидно, это совершил другой Бессмертный. — Но кто будет сознательно брать голову в подземелье, рискуя быть погребенным заживо? — произнес он вслух. — Мы все знали, что Квикенинг мог разрушить город.

Елена присела рядом с Митосом и мягко сказала:

— Может быть, это именно то, чего хотели? Чтобы уничтожить город.

— Не она. Она никогда не теряла веры в этих людей.

— Наверное, из-за этого Перкунас взял ее голову?

Митос быстро поднялся, и на его лице отразилось удивление, когда он посмотрел на Наблюдателя.

— Откуда ты знаешь, что он был здесь? В хрониках ничего нет об этой пещере. Я смотрел.

— Но здесь находился старый Бессмертный с таким именем, который потерял голову около двухсотого года до нашей эры. Это событие мы считаем источником легенды, которая предшествовала древнегреческим мифам. Бог грома Перкунас обезглавил Луну. Я высказала предположение, чтобы увидеть, узнаешь ли ты его, я даже не была уверена, что правильно выговариваю это имя, — она бросила взгляд вниз, прежде чем обернуться, чтобы встретиться с ним глазами. — Предания различаются — было ли убитое лунное божество мужчиной или женщиной, но в большинстве древних культур Луна была богиней… как Геката. Теория подходит, что делает ее ценнее.

Митос горестно вздохнул.

— На мгновение я подумал, что вы в конце концов откуда-то научились читать имена в галерее.

Она покачала головой.

— Которые портреты их?

— Геката изображена держащей в руках лампу, ближе к передней части зала. Перкунас — человек рядом со мной с топором.

Елена кивнула, явно не удивленная, а скорее как получившая подтверждение того, о чем уже подозревала.

— Итак, портреты есть изображения божеств и их атрибутов, как факел Гекаты до сих пор используется в искусстве тысячи лет спустя.

— Нам здесь не поклонялись! — возразил Митос с негодованием. — Геката была бы в ужасе , если бы узнала, что после ее смерти в честь нее построили храмы. Не все изображенные получили божественный статус или хотя бы запомнились. Я был забыт.

— Ты уверен? Может, не быть святилищ или алтарей, но откуда, ты думаешь, мы получили слово «миф»? Сегодня мы под ним подразумеваем фантастические истории, но для древних греков оно означало любую историю. Разве ты никогда не исследовал свое собственное имя?

— Я не грек.

— Я знаю. Слово «миф» предшествует древнегреческому языку, — отвечала Елена серьезно. — Как и всё остальное из этой пещеры.

Пока доктор Конрад наблюдала, как Митос горевал о смерти своего друга, в другом месте пещеры поисковому отряду наконец выпал успех. Хотя поиск отнял несколько часов, найти Тимоти Уайета оказалось не так сложно, как опасались. Скорее досадно, учитывая, как легко этого можно было избежать, по крайней мере, с точки зрения археологов. Уайет потерял рацию, которая была выключена, как они и подозревали. Он даже не вспомнил про необходимость переключить волну обратно, после того как развел других Наблюдателей по их тайным местам, иначе гудки от попыток дозвониться до него привели бы его назад к оставленной рации. Его фонари были исправны, однако он совершенно заблудился, пойдя в неправильном направлении.

Остальные Наблюдатели встретили тех, кто нашел Уайета, когда они достигли главного двора. Уайет шел, прихрамывая, поддерживаемый с обеих сторон археологами. Он выглядел измученным и больным, но, по крайней мере, достаточно крепким, чтобы его не нужно было эвакуировать. Одежда перепачкалась пылью, на каске с одной стороны имелось большое грязное пятно.

Уайет пробормотал слова благодарности, когда ему помогли сесть и, в ожидании полевого медика команды, оставили его на попечение коллег.