Ярослава Кузнецова - Химеры [СИ]

— Вон твой портсигар, — указал под стул Хосс.

Элспена молча подобрал его и вышел, а Логан Хосс оглянулся от дверей на вылизывающую миску девицу, осклабился и подмигнул.

Шаги затихли. В казарме стояла тишина, те бойцы, кто не был занят на патрулировании и заданиях, отсыпались или ушли в город, пользуясь светлым временем.

Рамиро сел на кровать и обнаружил, что распоротое одеяло было его. Интересно, что скажет на это кастелян? Пошарив под подушкой и не найдя “Песен синего дракона”, Рамиро расстроился еще больше. Чертов принц, даже не подумал вернуть книгу. Вот и верь после этого лавенжьему слову. День расскандалится, когда узнает, что идиот Илен не сохранил его подарок.

Впрочем, где теперь дорогой друг Денечка…

Все-таки надо… ну, если не позвонить, то письмо написать. А вот Кресте надо позвонить. И Ларе надо позвонить. Как они там? Для этого даже не нужно идти на телеграф, только в комендатуру, на второй этаж.

Звякнуло — это Белка бросила на пол завязанную в узел алюминиевую ложку и с радостным мяуканьем кинулась к двери. Вошел Ньет, а за ним — двое незнакомых найлов в черных шинелях с черно-красными нашивками на рукавах. Люди герцога Астеля.

— Хорошо, что ты тут, — сказал Ньет, отодвигая отирающуюся о него подружку, — Не хотел уезжать, не попрощавшись.

— Куда уезжать? — опешил Рамиро.

— Меня человек Эртао Астель позвал. Проводником. На свой корабль.

— Чего? — Рамиро взглянул на молчаливых найлов, вставших у дверей с непроницаемыми лицами. Они никак не отреагировали на вопрос. Может, не знали альдского.

— Эртао Астель, — терпеливо повторил Ньет, вытаскивая из-под койки брезентовый мешок с лямками. — Он герцог, очень большой человек, у него корабли, много, боевой флот. Ему нужен проводник, он пригласил меня. Я согласился. Пришел за своими вещами и попрощаться. Присмотри, пожалуйста, за Белкой. Ей уже нельзя обратно в море.

— Ты с ума сошел? Ньет, ты к моему отделению приписан, тебя на довольствие поставили, личное оружие выдали, я за тебя лорду Хоссу поручился. Ты человек лорда Хосса, я же тебе объяснял. Ты не можешь просто так взять и уйти. Ты меня подведешь, и сэна Логана подведешь.

Рамиро снова охватило дикое ощущение, что Ньет, Ньере, Каньявера, ученик, племянник и друг — существо абсолютно чуждое, непонятное сейчас и не понимаемое прежде. Он похож на человека, только когда ему это удобно. Прикидывается. Мимикрирует.

— Ньет! Ты же присягу давал, хоть и временную, а теперь хочешь ее нарушить. — Рамиро выложил последний козырь. — Это обман. Ты потеряешь удачу, если пойдешь на обман.

— Я говорил об этом с герцогом, — кивнул фолари. — Он написал лорду Хоссу письмо. Вот. — Вынул из кармана конверт и положил его на свою постель. — Передашь его сэну Логану, хорошо?

Даже издали была четко видна герцогская печать на конверте. Рамиро отвернулся.

Белка, что-то по-беличьи воркуя, вертелась вокруг найлов и пыталась залезть им в карманы. Парни, беспомощно улыбаясь, выгребали на свет облепленный табачной крошкой мусор, в котором Белка деловито шарила.

Рамиро вышелушил из пачки последнюю папиросу, собрался прикурить, но сломал ее неудачно и смял в кулаке вместе с пачкой.

— И куда же ты поведешь герцогские корабли, герой? Поплывете искать дырку, из которой Полночь сыплется?

— Нет такой дырки. — Ньет перехватил горловину мешка длинной петлей и соорудил две рюкзачные лямки. — Мы плывем на Стеклянный Остров, освобождать Авалакха и остальных Старших.

Рамиро онемел и целую минуту сидел на своей койке смирно, с ничего не выражающим лицом. Потом спросил:

— Это не шутка? Герцог так и сказал?

— Совсем не шутка. Герцогу ответила Нальфран. Ну, он так считает. Все равно, другого выхода нет. Люди не справятся с Полночью.

— Но… Как вы туда доплывете? Ты знаешь дорогу?

— Сейчас не знаю. Но узнаю. Я знаю, что я его найду.

— Ну… тебе виднее.

Ньет пристроил мешок на спине и выпрямился.

— Ты отдашь письмо сэну Логану?

— Отдам.

Ньет протянул руку.

— Прощай, Рамиро. Может, свидимся еще.

Рамиро стиснул зубы и заставил себя пожать фоларийскую пятерню. Не надо привлекать внимание найлов недружелюбными действиями.

Ньет пошел к двери и Белка повисла у него на локте.

— Тебе надо остаться. Надо остаться, Белочка. Иди к Рамиро.

Девчонка заскулила, она всегда отчаянно скулила, когда Ньет уходил. Найлы, вместо того, чтобы прикрикнуть, принялись в два голоса ее уговаривать и в четыре руки оглаживать, как собаку. Белка, почуяв слабину, взвыла.

— Рамиро, позови ее. Позови, пусть к тебе подойдет.

— Когда она меня слушала?..

Рамиро комкал папиросную пачку и дожидался, когда они свалят. Беличий плач доносился уже из коридора. Бедняжка теперь не меньше часа будет сидеть под дверью и рыдать, потом устанет и заснет, и ее можно будет перенести в комнату.

Рамиро подождал еще немного, потом встал, вышел и зашагал по коридору. Но не к выходу, где плакала Белка, а в обратную сторону, к лестнице. Прыгая через ступеньки, взлетел на второй этаж. В комендантскую, к телефону.

Приемную не закрывали, оставляя к телефону круглосуточный доступ. Сейчас тут даже секретаря не было. Черт, дверь не запиралась, вернее, запиралась только на ключ, а где этот ключ?.. Даже на стул ее не закроешь, выпадет из ручки-рычага. Рамиро просто прикрыл створку, пересек комнату и снял трубку с висящего на стене телефона. По памяти набрал код связи с операционисткой.

— Девушка? — обнял трубку ладонью, стараясь не повышать голос. — Девушка, соедините пожалуйста, с Катандераной, восемнадцать, два ноля, тридцать шесть. Да, это управление цензуры. Добавочный семь четырнадцать. Срочно! Але! Але! Господина Дня пожалуйста к телефону. Чрезвычайные известия из Химеры. Неважно, кто спрашивает… ах, вы узнали. Ах, он в командировке. Слушайте, молодой человек, если День не хочет подходить, то передайте ему слово в слово… найлы идут на Стеклянный Остров, освобождать своих богов. Флот герцога Эртао Астеля…

Как отворилась дверь Рамиро не услышал, но удар почувствовал — тупой и вроде бы несильный. Повернуться почему-то не смог, в глазах вспыхнуло, а потом стало темно.

Щелкнул замок, Рамиро отвернулся от круглого окна-иллюминатора, за которым бесновался ледяной ливень. День неотличим от ночи, а небо от моря, уши наполняет неустанный гул моторов, корабль качает, в стекло хлещут и хлещут струи воды и ледяное крошево.

В каюту протиснулся Ньет с подносом в руках. На подносе алюминиевые миски, кусок хлеба, чай в подстаканнике.

— Спасибо, что соизволил навестить, — буркнул Рамиро.

До этого его посещал только матрос-найл, не знавший альдского.