Брендон Сандерсон - Ритм войны [ЛП]

Эти вещи можно было узнать, не чувствуя их. И это. Не было. Что-нибудь. Ты. Простила.

Адолин спустил этот разъяренный узел и не позволил ему управлять собой, не обращая внимания на гнев у его ног. Он ничего не сказал своему отцу. Он не доверял гневу, разочарованию и… да… стыду, бурлящему внутри. Если он откроет рот, один из троих может вылезти наружу, но он не мог сказать, какой именно.

«Вы либо верите, как Таравангиан, - сказал Далинар, - либо принимаете лучший путь: ваши действия определяют вас больше, чем ваши намерения. Ваши цели и путь к их достижению должны совпадать. Я пытаюсь остановить вас, прежде чем вы сделаете то, о чем искренне пожалеете ».

«А если я считаю, что действия, которые я предпринял , достойны?» - сказал Адолин.

«Тогда, возможно, нам нужно принять во внимание, что мое обучение вас в вашей юности было ошибочным. Это не удивительно. Я был не лучшим примером ».

«Это снова о тебе, - подумал Адолин. Я не могу иметь мнение или делать выбор - я веду себя так только из-за вашего влияния.

Kelek, Jezerezeh и Heralds выше! Адолин любил своего отца. Даже сейчас, со всем, что он узнал о том, что сделал Далинар. Даже с … этим событием. Он любил своего отца. Он любил , что Dalinar так старались, и он был стать кем - то гораздо лучше , чем он когда- то был.

Но Проклятие. В прошлом году Адолин начал понимать, как трудно жить рядом с этим человеком.

«Может быть», - сказал Адолин, с усилием успокаивая себя. «Может быть - хотя это может показаться невероятным - в жизни есть более двух вариантов выбора. Я не ты, но это не значит, что я тараванганин. Может, я сам ошибаюсь ».

Далинар положил руку Адолину на плечо. Это должно было утешить, но Адолин не мог не видеть в этом способ контролировать разговор. Поставить себя на место отца, а Адолина прямо на его роль ноющего ребенка.

«Сынок, - сказал Далинар, - я верю в тебя. Давай, добейся успеха в этой миссии. Убедите почетных гостей в том, что мы их достойны. Докажи им, что у нас есть люди, готовые принести клятву и взлететь ».

Адолин взглянул на руку отца на его плече, затем встретился глазами с мужчиной. Что-то было в этих словах ...

«Вы хотите, чтобы я стал одним из них, не так ли?» - сказал Адолин. «Частично цель этой поездки, в твоих глазах, состоит в том, чтобы я стал Сияющим!»

«Ваш брат достоин, - сказал Далинар, - а ваш отец, несмотря на все свои усилия, оказался достойным. Я уверен, что ты тоже проявишь себя ».

Как будто мне не хватило бремени.

Жалобы умерли на устах Адолина - жалобы на то, что в мире, вероятно, были тысячи достойных людей, и не всех из них выберут. Жалобы на то, что он в порядке со своей жизнью и ему не нужно жить согласно идеалам какого-то спрена.

Вместо этого Адолин просто склонил голову и кивнул. Далинар выиграл спор. Блэкторн ни к чему другому не привык. Дело не в том, что Адолин согласился, а в том, что он не знал, что думать, и в этом была настоящая проблема. Он не мог противостоять отцу с возможными угрозами.

Далинар похлопал его по плечу другой рукой и пожелал ему прощания. Адолин проводил в покои Галланта - великого принца, лидера экспедиции и почему-то еще маленького мальчика.

Внутри было полно лошадей. Эти круглые контрольные здания имели вращающуюся внутреннюю стену, а также фрески на полу, указывающие различные места. Обычно, чтобы инициировать обмен, Сияющий использовал свой Осколочный клинок как ключ, чтобы повернуть внутреннюю стену в нужную точку.

Сегодня Шаллан поступила иначе. По кивку от него она призвала свой Осколочный клинок и вставила его в замочную скважину на стене. Потом она продолжала толкать, ее меч таял, как серебристая лужа на стене, рукоять текла жидкостью вокруг ее руки.

Она подняла руку вверх, перемещая весь запорный механизм прямо вверх. В мгновение ока они были брошены в Шадесмар.

Я связался с другими, как вы просили, и получил множество ответов.

За последнюю неделю Адолин несколько раз поручал своим солдатам перебраться в Шадесмар. Он даже посылал лошадей туда и обратно, чтобы они не запаниковали. Так что почти все были готовы к увиденному. Тем не менее все они, включая Адолина, замолчали, пораженные невероятным зрелищем.

Небо было черным, как полночь, только без звезд. Солнце казалось слишком далеким и хрупким, чтобы должным образом осветить это место, хотя он и не был в темноте. Он мог легко видеть небольшую платформу вокруг них, размером с диспетчерскую. Солнечный свет освещал пейзаж, но странным образом не освещал небо.

Диспетчерская не пришла с ними. Вместо этого рядом в воздухе стояли два огромных шпена: служители этих ворот, тридцати или сорока футов ростом, один мраморно-белый, а другой ониксовый.

Адолин поднял к ним руку, переступая через платформу. «Спасибо, Древние!» он звонил.

«Это сделано, как требует Отец Бури», - громким голосом ответил мраморный. «Наш родитель, брат или сестра, умер. Вместо этого мы будем ему подчиняться ».

Давным-давно в Уритиру жил таинственный спрен по имени Брат. Теперь он был мертв. Или спит. Или, может быть, это было то же самое. Ответы Спрена о брате и сестре противоречили друг другу. В любом случае, перед смертью Брат и сестра приказали этим часовым не допускать людей в Шадесмар.

Многие привратники придерживались этого правила. Однако некоторые из них прислушались к просьбе Отца Бури. Они сказали, что в отсутствие других Бондсмитов Далинар и Отец Бури достойны повиновения - даже вопреки древним приказам.

Это было удачей, потому что, хотя Шаллан могла проскользнуть в Шадесмар, используя свои силы, она не могла никого взять с собой - и она не могла вернуться одна. Даже Ясна, чьи силы якобы позволяли это, не могла вернуться из Шадесмара.

Эта платформа была одной из десяти, установленных здесь на высоких столбах, возвышаясь по схеме, подобной той, которую Врата Клятвы возвели перед Уритиру. Адолин видел других часовых, висящих над ними.

Каждая колонна была окружена длинной спиральной рампой, ведущей вниз к океану бусинок далеко внизу. Но сама башня была гораздо величественнее любого другого зрелища. Адолин обернулся, глядя на мерцающую гору света и красок. Перламутровое сияние не совсем имитировало форму башни, но имело более кристаллическое ощущение. Вот только это было не физическое, а легкое. Сияющий, великолепный и блестящий.

Башня была того же цвета, что и небо в Шадесмаре, когда над Рошаром проходила сильная буря. И это место буквально кишело эмоциями с этой стороны. Они летели сквозь него огромными роями, принимая самые разные формы - самые далекие, чтобы Адолин видел их только как маленькие цветные кусочки, хотя он знал, что здесь у них странные формы. Более органично, более зверино. Они летали, ползли, карабкались через мерцающий свет башни, делая ее похожей на улей. Только приехав сюда, Адолин осознал, сколько спренов привлекли люди Уритиру.