Брендон Сандерсон - Ритм войны [ЛП]

Стол Рабониэля был прижат к щиту, который когда-то был ярко-синим, теперь стал темным и фиолетовым.

Рабониэль сел и начал просматривать свои записи. «Ты сожалеешь о том, что сделал лично, Последний слушатель?» - спросила она Зло. «Вы ненавидите себя за предательство своего народа?»

Тембр пульсировал. Венли должен был солгать.

Вместо этого она сказала: «Да, Древний».

«Это хорошо, - сказал Рабониэль. «Мы все дорого платим за свой выбор, и боль сохраняется, когда человек бессмертен. Я подозреваю, что вы все еще жаждете шанс стать Сплавленным. Но я нашел в тебе вторую душу, душу сожалеющую.

«Я рад это обнаружить. Не потому, что я восхищаюсь тем, кто сожалеет о своей службе - и вы должны знать, что Одиум не одобряет предположений. Тем не менее, я думал, что вы похожи на многих других. Унизительны в своих пристрастиях, амбициозны до отказа ».

«Я была той женщиной, - прошептал Венли. "Один раз."

Рабониэль пристально взглянул на нее, и Венли осознал свою ошибку. Она сказала это Заблудшим. Один из старых ритмов, который Regals не должны были слышать.

Рабониэль прищурилась и что-то промурлыкала. «А ты что сейчас?»

«В замешательстве», - сказал Венли, тоже Зло. "Стыдящийся. Раньше я знал, чего хочу, и это казалось таким простым. А потом…"

"Потом?"

«Все они умерли, Древний. Людей, которых я ... очень любил, не осознавая глубины своих чувств. Моя сестра. Мой когда-то товарищ. Моя мать. Все просто … ушло. Из-за меня."

Тембр успокаивающе пульсировал. Но Венли в тот момент не нуждался ни в заверениях, ни в прощении.

«Я понимаю», - сказал Рабониэль.

Венли подошел ближе, затем опустился на колени перед столом. «Почему мы ссоримся?» - спросила она Тягу. «Древний, если это стоит так дорого, зачем сражаться? Зачем так много страдать, чтобы обезопасить землю, которой мы не сможем наслаждаться, ведь все, кого мы любим, уйдут? »

« Мы сражаемся не за нас », - сказал Рабониэль. «Это не для нашего комфорта , что мы уничтожить, но для удобства тех , кто придет после. Мы поем ритмы Боли, чтобы они знали ритмы Мира ».

«И позволит ли он нам когда-нибудь петь Миру?»

Рабониэль не ответил. Она пролистала несколько бумаг на столе. «Вы сослужили мне хорошую службу», - сказала она. - Возможно, немного рассеянно. Я приписываю это вашей истинной преданности Лешви и вашим отчетам о том, что она мешает мне выполнять ваши обязанности.

«Мне очень жаль, Древний».

Рабониэль хмыкнул до Безразличия. «Мне следовало организовать регулярную встречу, чтобы ты передал ей свои шпионские отчеты. Может, я мог бы написать их для вас, чтобы сэкономить время. Во всяком случае, я не могу винить тебя за верность ей.

«Она ... не очень тебя любит, Древний».

«Она боится меня, потому что близорука», - сказал Рабониэль. «Но Лешви - одна из лучших, которые у нас есть, потому что ей удалось не только вспомнить, за что мы ссоримся, но и почувствовать это. Я люблю Лешви. Она заставляет меня думать, что как только мы выиграем, найдутся какие-нибудь Слитые, которые смогут эффективно править. Даже если она слишком мягкосердечна для жестокостей, которые мы теперь должны увековечить ».

Рабониэль взял со стола бумагу и протянул Венли. "Здесь. Оплата ваших услуг. Мое время в башне заканчивается; Я закончу демонтаж брата и сестру, а затем перейду к другим задачам. Так что я тебя отпущу. Если ты переживешь то, что будет дальше, есть шанс, что ты обретешь собственный покой, Венли.

Венли взял газету и напевал Тягу. «Древний, - сказала она, - я слабая служанка. Поскольку я не понимаю, чего хочу, я не заслуживаю твоей похвалы ».

«Отчасти это правда, - сказал Рабониэль. «Но мне нравится путаница. Слишком часто мы принижаем его как меньшую страсть. Но замешательство заставляет ученого продолжать учиться и искать секреты. Ни одна женщина или мужчина, уверенные в том, что знают все, никогда не делали великих открытий.

«Замешательство может означать, что вы осознали свои слабости. Иногда я забываю его ценность. Да, это может привести к параличу, но также к истине и лучшим страстям. Мы представляем себе, что великие люди всегда были великими и никогда не задавали вопросов. Я думаю, что они напевали бы насмешку над этой идеей. В любом случае, возьмите этот подарок и уходите с собой. В ближайшие часы у меня много дел ».

Венли кивнул, просматривая бумагу, когда она встала. Она ожидала властного распоряжения, выданного Фьюзедом избранным слугам, дающего им дополнительные привилегии или поборы. Действительно, на лицевой стороне было именно так. Но на обороте была наспех нарисованная карта. Что это было?

«Я надеялся найти хорошие карты башни», - заметил Рабониэль Фьюри. «Но Навани сожгла некоторых, а от других избавилась - хотя она притворяется, что ничего не знает. Однако это отчет человека-разведчика, летевшего вдоль восточного края Расколотых Равнин ».

При более внимательном рассмотрении страницы, прочитанной в системе человеческого женского письма, оказывается, что группа, которая, как мы предполагали, была натанскими мигрантами, вместо Паршенди. Группа из нескольких тысяч человек с большим количеством детей.

Венли прочитал его еще раз.

"Кто-то из вашего вида ушел?" - рассеянно спросил Рабониэль. «До прихода Вечной бури?»

"Да. Бунтовщики, не желавшие новых форм, вместе с детьми и стариками. Они … сбежали в пропасти. Незадолго до того, как слились штормы, и пришел паводок. Они … они должны были быть полностью уничтожены… »

"Должен иметь. Какая ненавистная фраза. Это причинило мне больше горя, чем вы думали ». Она начала писать в одной из своих записных книжек. «Возможно, он относился к тебе с добротой».

Венли схватил газету и побежал, не прощаясь с Рабониэлем.

Я чувствовал, что это случилось с Джезриеном. Вы думаете, что захватили его, но наш бог раскололся, наш Клятвенный договор разорван. Он исчез за несколько недель, и теперь его нет. Наконец-то вне твоего прикосновения.

Я должен приветствовать то же самое. Я не. Я боюсь тебя.

Бесформенный проснулся рано в день окончательного приговора Адолину. Было время. Она выскользнула из постели и начала одеваться. К сожалению, она двигалась слишком быстро, поскольку Адолин зашевелился и зевнул.

«Одежда Вейла», - отметил он.

Бесформенный не ответил, все еще одеваясь.

«Спасибо, - сказал Адолин, - за поддержку Шаллан вчера вечером. Она была мне нужна ».

«Есть вещи, которые может делать только она», - сказал Бесформенный. Будет ли это проблемой теперь, когда Шаллан больше не существует?

«Что случилось, Вейл?» - сказал Адолин, садясь в постели. «Вы кажетесь другим».

Бесформенный надела пальто. «Ничего особенного. Я такая же старая Вейл.