Джена Шоуолтер - Закрученный

Он стал кем-то другим.

И как ему с этим бороться, если часть его искренне одобряет все изменения?

Солнце уже взошло, а он толком и не нашел ответа на вопрос.

Он утомился, но он все еще не мог расслабиться и попытаться заснуть. Что тоже хорошо.

Быть уязвимым в змеином гнезде совсем не мудро. Вдобавок ко всему, действие его лекарств подходило к концу, и души бормотали в голове.

Ни слова пока не разобрать, но этого достаточно, чтобы понять, что они все еще с ним.

Он чувствовал облегчение… наверное.

По большей мере, он был голоден. И хотелось ему не блинчиков, не хлопьев и даже не баранок, а крови из живого носителя. Еще один момент, который должен его волновать, но нет. Ему хотелось только насытиться. И сделать это до того, как души пробудятся окончательно и решат прокомментировать его новые пищевые привычки. Хотя они могут понять и принять, учитывая, что в пещере они видали и не такое.

Он встал, его кости захрустели от часов бездействия, и, в конце концов, покинул тронный зал. Он ждал, надеялся, но гул больше не начинался.

Два волка дежурили у двойных дверей, один чисто белый как снежинка, другой — переливчато золотой. Они последовали за ним, даже не попытавшись скрыть свои намерения.

Нейтон и Максвелл, братья Райли. Очевидно, его новые стражи.

Он уже видел их прежде, так что не было странным, что он знал их. Хорошие ребята, хоть и малость непочтительные.

Запнулся одной ногой об другую. Вот, заметно? Это были не его мысли.

Нейтон и Максвелл были хорошими ребятами, да, но прежнему Эйдену в голову в бы не пришло называть их «непочтительными».

Молодые вампиры бродили во всех направлениях, рабы крови по пятам следовали за ними с благоговением во взгляде. На их месте мог быть я. В пещере больше всего на свете он жаждал, чтобы Виктория укусила его.

И еще сильнее хотел укусить ее сам.

Зубы ныли, а десны зудели, как бы напевая «о, пожалуйста, сейчас»… так сильно он все еще хотел ее укусить. Ее и никого другого. И он мог. Он был ее королем. Он обязательно ее укусит. Осталось только разыскать.

Или нет, осознал он. Для этого есть приспешники.

Приспешники? Серьезно?

Может… может, единственный способ побороть эту странную новую часть его — это поступать вопреки своим желаниям, делать наоборот. Он кивнул. В этом был смысл.

Первым препятствием, разумеется, являлась Виктория. Ему не терпелось выпить ее крови, следовательно, ему нельзя пить ее кровь. Вторым препятствием будет сказать ей, что они больше не смогут проводить время вместе.

Но чтобы ей сказать, надо с ней встретиться. Трепет предвкушения охватил его. Глубоко внутри, в хорошо знакомой и понятной его части, он знал, что отрезал бы себе руку, чтобы увидеть ее.

— Отведите меня к Виктории, — скомандовал он волкам. Не надо посылать никаких приспешников. Ни для этого.

Нейтон навострил уши. Максвелл клацнул зубами. Затем оба понеслись вперед него — без слов понятно, что от него ожидалось последовать за ними.

Он так и поступил и вскоре оказался на заднем дворе. Солнце сверкало ярче, чем обычно, и несмотря на прохладу в воздухе, он чувствовал, как опаляет его кожу. Не так сильно, чтобы он поспешил вернуться внутрь, но достаточно, чтобы раздражать его.

«Эйден? Это ты?» — спросил неуверенный мужской голос. Джулиан. Очнулся, наконец.

Эйден должен был радоваться… Душа звучала как обычно, Джулиан не изменился, как Эйден. Да, он должен радоваться.

— Это я, — сказал он, и волки остановились, оглянувшись. Он махнул, чтобы они двигались дальше.

С проблеском понимания в глазах они послушались. Хотел бы Эйден уметь мысленно отвечать душам, но его внутренний голос вечно терялся в хаосе.

«Чувак! — неуверенность из голоса улетучилась, сменившись радостными возгласами. — Мы снова с Эйденом. Мы же останемся, Эл? Давай, Великий провидец роковой гибели, помоги парню. Скажи мне то, что я хочу услышать».

Тишина.

Элайджа, похоже, еще спит. Как и Калеб. Вот же бездельники.

Волки остановились, напряглись, шерсть встала дыбом.

Они оглянулись по сторонам, рыча на… Эйден тоже осмотрел лес в их поле зрения… ничего, только воздух. Неужели они чувствуют угрозу, невидимую для него? Он ждал, но из-за деревьев так никто и не показался, и ни один лист не сорвался поблизости. Мог ли кто-нибудь из его — или Владовых — союзников уже прибыть? Они вообще явятся?

Рог был зачарован и прослужил уже больше тысячи лет, с тех пор как несколько вампирских фракций согласились помочь друг другу, когда бы в том не возникла необходимость. И пока что ни одна из тех фракций не использовала свой рог.

Вспомнят ли они, что значил это призыв? Не все ли им равно?

Рычание усилилось за долю секунды до появления женщины, которая, приплясывая, зашла на металлический круг, указывающий на тайник. Эйден был околдован ей. Она носила черную мантию, как у всех вампиров здесь, но капюшон скрывал лицо. Тем не менее, он мог заметить длинные волосы, черные как ночь, струящиеся водопадом по ее плечам.

Волки не перестали рычать, но и не пытались напасть. Видимо, они тоже впали в оцепенение, как и он.

Кружила, кружила, зачаровывала.

Было в ней что-то знакомое, что зажигало пламя в Эйдене и в то же время тянуло вниз. Кем бы она ни была, она подняла в нем бурю тех же эмоций, что и Мэри Энн. Желание обнять с необходимостью бежать прочь.

— Максвелл, Нейтон, — позвал он.

Они затихли, оглянувшись через свои мохнатые плечи.

Использовать приспешников не такая уж плохая идея.

— Приведите Викторию ко мне, — произнес рассеянно.

«Мы должны остаться с тобой, — прозвучал в его голове голос Нейтона. — Здесь опасно, мой король».

Волки могут телепатически общаться с окружающими. Райли уже делал так раньше, поэтому Эйден не удивился. Как и Джулиан, который, вероятно, не мог слышать новый голос.

— Из-за этой женщины?

«Нет».

«Теперь ступайте и приведите ко мне Викторию».

Они обменялись неуверенными взглядами, но кивнули и пошли дальше.

Он сел, прямо там, перед кругом, наблюдая за женщиной. Казалось, она его не замечает. В ее грациозные вращениях не было ни одного неуверенного движения.

Кружила, кружила, как танцовщица на льду, руки простерла в стороны, одну ногу подняла за собой и наклонилась. Кружила, кружила.

Кто она такая?

Кто-то прокашлялся в его голове.

«Здравствуй, Эйден, — заговорил, наконец-то, Элайджа и зевнул. — Как ты себя чувствуешь?»

— Хорошо.

Отчасти.

«Так мы останемся или как?» — настойчиво спросил Джулиан, буквально подпрыгивая вверх и вниз.

«Я… не знаю», — ответил экстрасенс.

Ладно… Такое было впервые.

«Поясни, пожалуйста», — недовольно отозвался Джулиан. Элайджа вздохнул: