Владимир Абрамов - Последний барсук

— Почему… — прикусила нижнюю губу Наташа. — Потому что ты колхозник! Богатый, но колхозник, у которого на уме только машины и деньги. А мне хочется чего-то большего, чем прозябание в глухой деревне. Этот твой Ютуб уже в печёнках сидит!

— Высокопочтенная, смею заметить, что вы и сами колхозница. Этот самый Ютуб не мой. Он сделал тебя популярной и приносит доход, которого ты в своей Кременской днём с огнём не увидела бы. И не потому, что была бы слепой, как крот… Не стоит передёргивать и пытаться свалить на меня вину за своё недостойное поведение. Как минимум это некрасиво и перечёркивает всё то доброе и светлое, что было между нами.

— Ты хочешь знать, почему я это сделала?! Скучно… Да, именно, мне просто всё надоело. Хотелось чего-то нового, острых ощущений. Но я всё равно люблю тебя!

— Нет, милая, это так не работает. Нельзя за спиной мужа сосать чужой йогурт, а потом заявить ему, что он сам во всём виноват или что любишь его… Ты же понимаешь, что после такого предательства наша жизнь не останется прежней?

Наташа словно мгновенно постарела лет на пять. От напряжения её лицо покрылось морщинами. Она устало опустила плечи и пробормотала:

— Ты даже не накричишь на меня?

— Не вижу смысла, — пожал он плечами. — Вначале хотел и кричать, и кулаками махать, но это не выход.

— И что ты предлагаешь? — с надеждой посмотрела на него супруга. — Вань, у нас же дочки… Подумай о них. Я обещаю, что больше не буду тебе изменять.

— О дочерях нужно было думать раньше, — едва заметно мотнул головой Иванов. — Можешь дальше заливать в свой персик чей угодно йогурт, но только не мой. Я вижу два варианта: хороший и плохой.

Наташа ещё сильней побледнела и покачнулась. Она крепко сжала челюсть и приготовилась слушать варианты.

— Хороший — мы с тобой полюбовно договариваемся. Ты получаешь акции на сто миллионов долларов, дом в Испании и хорошую квартиру в Челябинске. Оставляешь мне детей, мы тихо-мирно разбегаемся и живём каждый своей жизнью.

— Я смогу видеть дочерей?

— В любой момент, если они этого пожелают. Я ни в коем случае не собираюсь препятствовать вашему обращению.

— Но как мы им скажем об этом? — с надрывом вопросила она.

— Скажем, что просто устали друг от друга. Не стоит выносить сор из избы. Они уже не маленькие дети, так что смирятся и поймут.

— А второй вариант?

— Плохой вариант — это когда ты решаешь отсудить у меня половину имущества. Разразится громкий скандал. Возможно, у тебя отчасти это даже получится, хотя сомнительно с учётом доказательств, — кивнул он в сторону монитора. — Дети получат серьёзную моральную травму, ты ославишься на весь мир, как изменщица, я, как рогоносец.

— И всё же, если я попробую судиться, то что будет?

— Учитывай, что на моей стороне деньги. Я найму лучших адвокатов. А ещё с дочками уеду в Швецию. Эта страна никому не выдает детей со своей территории. Даже если ты что-то отсудишь, тогда до самого совершеннолетия не увидишь ни Иру, ни Лену. А дальше сможешь с ними встретиться только если они этого сами пожелают. А я постараюсь, чтобы такого желания у них не появилось. Покажу им эту мерзость, — кивнул он на монитор.

Наташа схватилась за грудь в районе сердца, большими от ужаса глазами смотря на экран. Она медленно перевела взор на мужа.

— Ваня, ты же хороший человек… Ты же не сделаешь этого?!

— Нет, если мы договоримся полюбовно.

— Так и быть, — сглотнув вязкий ком, еле выдавила из себя слова Наташа. — Я согласна на первый вариант, но…

— Но? — вопросительно вздёрнул брови Иван.

— Давай ради детей хотя бы пару лет поживём вместе. Не будем травмировать девочек. Они закончат школу и уедут учиться в другой город. Тогда мы разбежимся.

После некоторых размышлений Ваня решил согласиться с этим решением. Ему самому было неприятно травмировать детей. Только ради дочек он готов был продолжать терпеть изменщицу.

После неприятного разговора с супругой Иван отправился к начальнику охраны. Солидный пожилой мужчина с короткой седой прической, небольшим брюшком и бульдожьим лицом вытянулся перед начальником и отрапортовал:

— Здравия желаю, Иван Иванович. За время дежурства никаких происшествий не случилось.

— Максим Петрович, вы немного не правы. Кое-что случилось, что не попало на ваши камеры, но попало на мои…

— Что такое? — нахмурился Петрович.

— Садовник больше тут не работает. Максим Петрович, будьте любезны удалить его с территории поместья. И ещё…

— Да-да… — пожирал босса подобострастным взором начальник охраны.

— У вас же есть личные данные всех сотрудников?

— Естественно!

— А есть знакомые, готовые за солидное вознаграждение выполнить поручение с лёгким криминальным оттенком?

— Смотря что… — слегка напрягся Петрович.

— Сейчас в мире такая ужасная эпидемиологическая обстановка… Мне кажется, что вскоре после увольнения садовник заболеет… Например, переломом ног…

— К-хм… — кашлянул в кулак начальник охраны. — Это запросто! Некоторые из моих парней могут помочь бедолаге «не простудиться». Только можно узнать, что он сделал?

— Этот человек опрометчиво позарился на то, что ему не принадлежит. Сорвал персик не с того дерева… Пустил йогурт не в ту лунку…

— К-хе, к-хе, к-хм… — скрывая под кашель смех и пряча улыбку, Петрович прикрыл рот кулаком. Приняв серьезный вид, он бодро ответил: — Намёк понял, Иван Иванович… Может ему того…

Начальник охраны указательным и средним пальцем сделал движение подобное ножницам. Опущенная на уровень пояса рука недвусмысленно намекала на то, что он предлагает отрезать.

— Нет, это слишком, — отрицательно качнул головой Иванов. — У него и так мозгов нет, ещё отрезать и то, что их заменяет…

В итоге Иван и Наташа тайно от всех развелись. Как и обещал, он передал бывшей жене акции топовых компаний на сто миллионов долларов, квартиру в Челябинске и домик в Испании. При этом у неё остался в собственности автомобиль, оформленный на неё — очередная Тойота Ленд Крузер Прадо — данная модель полюбилась ей. Акции должны приносить ей доход в виде дивидендов в размере не меньше миллиона долларов в год, зачастую больше в полтора-два раза. Как ни посмотри, достойная сумма, которой хватит на хорошую безбедную жизнь.

Их отношения резко охладели. С того самого дня, как Ваня узнал об измене, они стали жить в разных комнатах. Внешне они старались поддерживать ровные отношения, но близняшки заметили, что мама и папа ведут себя как-то иначе.

Новая прислуга отбиралась более тщательно. Если на работу принимали мужчину, то отдавали предпочтение либо пожилым людям, либо малопривлекательным.

Когда дочки закончили школу, Ваня подарил им по приличной квартире в столице. Они самостоятельно без родительской помощи умудрились поступить в Московский Гуманитарный Университет (МГУ), причём на бюджетный факультет, выбрав один и тот же. Вот только девочки схитрили, выбрав факультет Антропологии, на который настолько минимальный конкурс, что проще сказать — его нет. Туда и на факультет Ихтиологии всегда патологический недобор. Достаточно хоть как-то сдать экзамены, чтобы поступить туда, после чего можно будет всем хвалиться, что учишься на бюджете в МГУ. А ведь с их знаниями, которые вдолбили им в головы репетиторы, они могли поступить и на более престижный факультет.