Елена Звездная - Академия проклятий. Книги 1-8 [СИ]

И мне сделали предложение:

— Родная, а давай, если я добуду тебе вот такую книгу, только значительно более полную и древнюю, ты выходишь за меня до заката.

— Что? — потрясённо переспросила я.

— Ты всё прекрасно слышала, — и улыбка такая, в стиле магистра Эллохара.

Перед моими глазами почему-то стоял талмуд втрое толще имеющегося, и от созерцания этой воображаемой картины я всё никак не могла отделаться… до слов волхвицы:

— Так сгорело всё, полыхало святилище так — сутки подойти не было возможности, а после жрецы всё пепелище стеной обнесли!

Не отреагировав на её слова, Риан решил меня добить:

— Книга их хранительницы должна быть раза в четыре толще этого пособия по вышиванию, которое ты уже явно отдавать не хочешь.

Не хочу, это да.

— Дэя? — и улыбку с трудом сдерживает.

Сердце забилось быстрее, потому как соблазн был велик.

— Кстати, обереги там явно древние описаны, ну и схемы плетения с энергетическими потоками, уверен, что расписаны с использованием терминологии проклятийников.

— Да! — выдохнула я.

— Что да? — лорд-директор продолжал измываться над несчастной адепткой.

— Да, очень хочу книгу! — призналась я.

— А замуж? — протянул он.

— Не хочу, — я сникла. — Не сегодня, и даже не завтра, и…

Не пожелав слушать, хотя сам же обещал и слушать и слышать, Риан повернулся к потрясённой нашим диалогом волхвице и проникновенно спросил:

— Верно ли моё предположение по поводу того, что в вашем святилище хранились трактаты по древним проклятиям мага Селиуса и других великих магов-проклятийников?

Я дышать перестала! А женщина, пожав плечами, тихо ответила:

— Да, мы берегли наследие прошлого, свято веруя в неприступность святилища… Древние рукописи, летопись времён, тайные знания и, конечно, книги, те великие книги, что удалось вывезти в период завоевания… Но теперь всё уничтожено…

— Сомневаюсь, — весело произнёс магистр. — Одну из волхвиц мы видели в Хаосе, и вряд ли она относится к тем семнадцати, что, по вашим словам, выжили. Ко всему прочему, сказанное вами — «ни один оберег не уберёг» — более чем странно. Обереги волхвиц Забытого крайне эффективны, раз их ведьмы используют. Так что уверен — святилище осталось недоступным жрецам. И ещё момент — когда вы добавили «сутки подойти не было возможности, а после жрецы всё пепелище стеной обнесли», картина в принципе обрела ясность. Хотя, — Риан улыбнулся мне. — Первая догадка посетила, едва трактирщик рассказал о смерти пятидесятилетней волхвицы. Не умирают служительницы Забытого так рано, совсем не умирают, если только смерть не единственная возможность скрыть знания от людей со злыми намерениями.

Я потрясённо смотрела на магистра, бледная женщина глядела не менее потрясённо, да ещё и молитвы бормотать начала, а великолепный лорд Риан Тьер коварно вопросил:

— И?..

Книги! Все! Со знаниями древних магов, следовательно, с описанием того ритуала, что мы нашли на пластине в доме убитого мастера-кожевника! Да, я очень их хочу, хотя бы из соображений безопасности — если эти знания будут у нас, они никогда не попадут в руки заговорщиков!

— Да, я согласна.

Я вообще была согласна абсолютно на всё, только бы жизни магистра ничто не угрожало.

— Свадьба на закате… — протянул Риан.

«Книги у меня», — подумала я.

Всё испортила волхвица:

— В рубашке этой с ним не ложись, иначе к утру понесёшь.

Стремительно покраснела так, что даже уши заалели, а магистр сделал вид, что суров и невозмутим, но плечи от смеха вздрагивали. Заметив мой взгляд, он просто улыбнулся и честно признался:

— Я пошутил, — дышать стало легче, горящие от смущения уши и щеки показались незначительной мелочью. Риан добавил: — Про свадьбу, не про книгу, её ты до заката получишь.

И вот не будь тут волхвицы, я бы точно расцеловала, а так пришлось радоваться очень сдержанно.

— На что только не готов мужчина ради сияющих глаз любимой, — с иронией над самим собой заметил магистр и, поднявшись, протянул мне руку. — Идём! Если мы хотим успеть, я должен быть там до заката.

Волхвица поехала с нами. Она начала просить, Риан почему-то не отказал, а едва вышел из лавки, ещё и установил защитный контур, чтобы, пока волхвицы не будет, её семье никто навредить не мог. И теперь магистр в белой рубахе, расшитой красной обережной вышивкой (ему тоже сделали подарок), я с тетрадью и карандашом и сама волхвица с платком, которым слезы вытирала, ехали к жрецам Яреня, в их новый храм, который бородатые воздвигли вокруг сгоревшего святилища волхвиц Забытого.

Ехали мы в открытой наёмной управляемой бородатым извозчиком повозке, жёсткой и тряской, так что срисовывать схемы мне не удалось, приходилось наслаждаться пейзажами и беседой.

— А вы руны никогда не использовали? — допытывалась я.

— Рунное письмо пришло к нам из-за моря, — женщина старалась вежливо отвечать на все мои расспросы. — От северного народа, да не прижилось. Знамо ли дело: одна руна — одно слово, так и понять начертанное сложно, и самому изъясниться. То ли дело, каждая черта — одна буква, а из букв сколько слов составить можно.

— Значит, вы их знали, но не использовали, — уточняю на всякий случай.

— Мы — нет, маги с севера иной раз в записях использовали… Исправлялись опосля, черкали…

«При написании маг с севера может случайно использовать руны», — вывела я кривым из-за тряски почерком. Риан, сидевший рядом, заглянул через плечо, прочёл, поинтересовался:

— Уверена?

— Мелочь, а может пригодиться, — пояснила я. — Дукта мы так и вычислили — он писал по-особенному.

— Пока только это? — Риан плавно обнял меня.

— Не только, — я придвинулась к нему ближе и улыбнулась — просто очень хорошо было. — Но над остальным нужно подумать, а в последние дни как-то не до спокойных размышлений.

— А сейчас? — такой проникновенный шёпот.

Я вскинула голову, взглянула в его глаза и честно призналась:

— Уже не получается.

Хитрая усмешка была мне ответом, после чего Риан отобрал у меня тетрадь, и теперь его правая рука обнимала мои плечи, левая нежно сжимала обе ладони, сам магистр загадочно смотрел куда-то вдаль. А я смотрела на него, смотрела и не могла насмотреться…

— Любовь, — улыбаясь, сказала волхвица.

Я смутилась, но даже не пошевелилась, просто не хотелось разрывать этого прикосновения.

— Весна, — в тон ей ответил магистр, обнимая меня чуть сильнее. — А по весне…

— Не скажите, тёмный лорд, — женщина, посмеиваясь, переводила взгляд с него на меня. — Когда весна, оно сразу видно, страсть есть страсть, а коли любовь, тут и взгляды иные, и дыхание в такт. Да окромя этого ещё отличие есть.

— Какое? — мне стало очень любопытно.