Елена Звездная - Академия проклятий. Книги 1-8. Редактура-корректура

Такая наполненная счастьем атмосфера, что сердце просто таяло от нежности. У нас дома папа всегда вот так смотрел на маму, пока она накрывала на стол, порхала по кухне или готовила что-нибудь.

Улыбаясь, я села за стол и всё же рискнула спросить:

— А что случилось с чайничком?

Магистр отвёл взгляд от меня, недовольно взглянул на указываемый предмет и хмуро произнёс:

— Некачественная работа.

— Это эльфийский фарфор некачественный? — изумилась я.

— Видимо, так, — нагло солгал Риан. И тут же перевёл разговор на другую тему: — Что за история с возницей?

— Мм-м… — я взяла слойку с каррисой и поинтересовалась: — А откуда ты знаешь?

Риан, как я и ожидала, взял себе пирог с мясом и, отхлебнув глоток чая, совсем загадочно произнёс:

— Духи нашептали.

— Песочные? — кажется, я впервые в жизни кокетничаю.

— Песчаные, — судя по всему, магистр тоже.

— Мм-м, — протянула я, делая глоток чая, совершенно не чувствуя его вкуса. — И что замечательный песчаный дух тебе поведал?

Риан съел первый пирог, взял второй и, укоризненно глядя на меня, ответил:

— Что одна будущая леди Тьер разъезжает в обнимку с неженатым дроу, по дороге доводя несчастного перебежца до сердечного приступа. И всё бы ничего, но знаешь, пункт назначения вашего путешествия меня не обрадовал.

Задумавшись о сказанном, я всё же ответила:

— Кажется, мы не обнимались.

— Только кажется? — гневно поинтересовался Риан, но при этом глаза явно смеялись.

— Кажется, нет, — я улыбнулась, посмотрела на посмеивающегося магистра и пообещала: — Завтра я его обязательно обниму, так и быть.

— Тогда завтра я его обязательно придушу, так и быть, — в тон мне ответил Риан, и тоже с улыбкой.

— Ай-яй-яй! — укоризненно произнесла я. — А между прочим, Юрао единственный, кто сказал мне: «Просто начни ему доверять, Дэй».

И всё бы ничего, но тут Риан отложил и чашку, и недоеденный пирог и хмуро спросил:

— Во имя Бездны, — глаза стремительно темнели. — А кто тот неединственный, что сказал обо мне иное?!

Проницательность лорда-директора делала ему честь, вот только сказать правду об Эллохаре я тоже не могла. Ни о том, что магистр Смерти сказал мне утром за завтраком, ни о словах про Риана. Опустив глаза, я некоторое время молчала, а потом, с мольбой взглянув на Риана, тихо попросила:

— Давай не будем об этом.

Лорд-директор, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, долго смотрел на меня, затем мрачно произнёс:

— Эллохар.

Молча пью чай.

— Больше некому, — не поддался на моё спокойствие Риан. — Он прекрасно знает, что ты будешь молчать, потому что не захочешь становиться между нами. Что ж, мне придётся более доходчиво объяснить своё ко всему этому отношение.

С тихим звоном водрузив чашку на стол, я решительно выступила против его заявления.

— Магистр ничего предосудительного не совершил. И ты прав, я не хочу становиться причиной вашей вражды. Совсем не хочу, Риан.

Лорд-директор хмуро вернулся к чаепитию. Я тоже, а настроение всё равно испортилось и у меня, и у него, даже не ел больше. Просто маленькими глотками пил чай.

Поднявшись, обошла стол, положила ладони на его напряжённые плечи и тихо сказала:

— Между прочим, пироги остывают.

— Подогреть? — отстранённо предложил Риан.

— Поджаришь или обуглишь? — да, не могу никак забыть «подогретый» до черноты заварник.

— Я аккуратно… — глухое раздражение сложно было бы не заметить.

Блюдо плавно поднялось в воздух, и под ним заалел маленький огонек. Такой маленький, едва касающийся железного блюда.

— Как красиво, — прошептала я, обнимая Риана.

В следующее мгновение я вдруг оказалась на руках магистра, губы обожгло поцелуем, а где-то взревело пламя…

Я начала хохотать раньше, чем запах гари стал невыносимым. Уткнувшись в плечо Риана, напряженного и явно моим поведением недовольного, просто хохотала, потому что пироги были «подогреты» до состояния «это уже не еда, это уголь».

— Единственное, что меня радует в этой ситуации, — твой весёлый смех. — С нежностью произнёс Риан, поправляя мои волосы.

— А меня то, что ещё сладкие пироги остались, — весело ответила я, перестав наконец смеяться.

— И не злишься? — осторожно погладив по щеке, поинтересовался магистр.

— Я же не гоблин, — вспомнив историю с отправлением грязной посуды в спальню наследника гоблинской империи, я вновь расхохоталась.

И со всеми этими событиями как-то совершенно забыла, что практически лежу у магистра на коленях, и, наверное, не вспомнила бы, не начни он вновь нежно меня целовать. Проблема в том, что я была воспитана в строгих правилах, и сидеть на коленях у мужчины в Приграничье, а уж тем более в Загребе, считалось недопустимым. Первое время работы в «Зубе дракона», видя доступных женщин, запросто усаживающихся на колени едва знакомым мужчинам, я искренне не могла понять, как они идут на эти предосудительные действия. Потом старалась просто не обращать внимания. В Ардаме с моралью оказалось куда как проще, чем в моей деревне. Но вот сейчас я едва дышала в объятиях Риана, и мне совсем не хотелось думать, насколько недопустимо я себя веду. Мне было просто хорошо с ним, здесь и сейчас.

И вдруг магистр остановился, поднял голову, взглянул в сторону двери. Не выдержав, я спросила:

— Что там?

— Ничего, я просто жду, — сдерживая улыбку, ответил Риан.

— Чего? — я села ровнее.

— Чего угодно, — тоном смирившегося с неизбежным ответил магистр. — В двери постучат, что-то произойдёт или ты упадешь в обморок. Но вот чтобы во время нашего поцелуя — и ничего не произошло, в это поверить сложно.

И лишь заметив его хитрый взгляд, я поняла, что Риан просто подшучивает надо мной. А затем, совершенно серьёзно и в то же время едва сдерживая улыбку, он предложил:

— Продолжим?

И я не смогла сказать «нет».

Так бывает — когда засыпаешь, думая о нём, и просыпаешься с теми же мыслями. Я понимала, что влюбилась окончательно. Нет, это я знала и раньше, но чтобы так, в омут с головой и в то же время парить от счастья, такое началось только сейчас.

И я сидела на подоконнике, держа в ладонях чашку с остывшим ещё вчера чаем, и смотрела на завораживающий танец лорда Тьера, который в отступающем ночном сумраке тренировался с огненными клинками. А я откровенно подглядывала, прячась за занавеской, чтобы не дай Бездна не увидел, и с улыбкой думала о вчерашнем вечере. О его нежных прикосновениях, о том, как после торопливо допивали остывший чай, а затем ещё более торопливо я делала домашнее задание, а Риан почти молниеносно прочитывал письма, служебные записки и, недобро прищурив глаза, вчитывался в учебный план на следующий год, чтобы в итоге мне сообщить: «Трудно сосредоточиться, когда ты так на меня смотришь». И только после этого я поняла, что в пятый раз читаю одно и то же предложение в учебнике. В итоге спать легла к полуночи, получив нежный поцелуй и пожелание сладких снов, а проснулась на рассвете — просто очень хотелось его увидеть.