Дженнифер Арментраут - Храбрые [ЛП]

У нас могло бы быть будущее.

Время от времени может появится жажда. Хотя с тех пор, как мы уехали из Калифорнии, у меня не было никакой жажды, я знала, что она может вернуться, но если это случится, я справлюсь с ней. У нас было будущее то, которое я хотела начать прямо сейчас, — обнадеживающее, светлое будущее.

Я вздернула подбородок, и без слов Рен подчинился тому, что я хотела больше всего. Рен поцеловал меня, и это было глубоко, всепоглощающе и прекрасно во всех отношениях, что вызвало слезы на моих глазах. Все, что Рен чувствовал ко мне, он выражал в этом поцелуе, в каждом поцелуе, и когда он убрал одеяло между нами, он вошел в меня.

То, как наши тела соединились, было совсем не похоже на предыдущую ночь, когда мы вернулись к дому Рена и сразу же побежали в душ, смывая всю кровь. Это было быстро и жестко, как будто это был единственный способ доказать, что мы все еще живы, что в конце концов мы все еще были друг у друга. Но сейчас все было по-другому. Рен двигался мучительно медленно, как будто это был первый раз.

Губы Рена не отрывались от моих губ. Не тогда, когда мы двигались вместе, и наши бедра толкались навстречу друг другу. Ни разу, пока его руки держали мои, удерживая их по обе стороны от моей головы. Даже когда я обвила ногами его талию, унося его так далеко, как только могла. Мы целовались так, словно пили друг друга, делая глоток за глотком.

Здесь не было места для слов. Для них не осталось места, так как темп наших бедер ускорился. Были только тихие стоны и более глубокие стоны в те короткие секунды, когда мы не целовались. Пот пропитывал наши тела, блестел на коже. Каждый мускул в моем теле, казалось, сжимался и разжимался нескончаемыми волнами.

Это было… Это было занятие любовью — сладкое, спокойное и обжигающее душу. То, как он растягивал каждый поцелуй, каждый толчок, уничтожало меня самым лучшим образом. Я никогда не чувствовала себя ближе к Рену, более влюбленной, чем сейчас.

Рен прервал поцелуй, когда кончил, произнося мое имя на моих губах таким глубоким, гортанным голосом, что у меня подогнулись пальцы ног и я упала на край блаженства. Меня охватила жесткая дрожь. Освобождение, струящееся по всему моему телу, выдуло почти все мысли из моего разума, оставляя место только для накатывающего удовольствия.

Когда мы кончили, только когда наши сердца наконец замедлились, и я лежала, свернувшись калачиком в его объятиях, прижавшись щекой к его груди, мы оба заговорили.

— Что теперь будем делать? — спросил Рен, пока его рука лениво скользила вверх и вниз по моей спине.

Это был напряженный вопрос, потому что я знала, что он не спрашивал о том, что мы будем делать после умопомрачительного секса. Он думал о будущем.

— Я не знаю, — сказала я через мгновение. — Я думаю… Я думаю, что хотела бы вернуться в университет.

— Да? — Его пальцы запутались в моих волосах.

Я сделала неглубокий вдох.

— Я пропустила весенний семестр, но могу начать учебу летом или осенью.

— Я думаю, что это хорошая идея.

Возбуждение расцвело в центре моей груди, раскрываясь подобно розе, распустившейся в первый раз. Я выглядела по-другому, но не настолько, чтобы смертные действительно что-то заметили. Я легко могу оказаться среди людей. Ничего особенного.

— Мне бы очень этого хотелось.

— Я могу навещать тебя в кампусе, — предложил он. — Ну, знаешь, просто чтобы отвлечь внимание.

— Это будет полезно.

— Я буду стараться.

Усмехнувшись, я провела пальцами по его напряженному животу.

— А как насчет тебя?

Он даже не стал тратить ни секунды на ответ.

— Что бы ты ни хотела делать, где бы ты ни хотела быть, я всегда буду рядом.

— Правда? — Я подняла подбородок, чтобы видеть его лицо.

— Правда, — повторил он. — Но я подумал, что мы могли бы взять отпуск. Я думаю, мы это заслужили.

Улыбку, промелькнувшую на моем лице, было не остановить.

— Отличная идея.

Его прекрасные зеленые глаза были очень яркими.

— Куда бы ты хотела поехать?

— Куда-нибудь в холодное место, — тут же ответила я. — Куда-нибудь, где будет снег, и мы сможем лепить снеговиков, и пить горячий шоколад, и… Заняться сексом перед потрескивающим камином.

— Я думаю, что знаю несколько хороших мест у себя дома, — ответил он. — И мне очень нравятся твои планы насчет отпуска.

— Та часть, где говорится о сексе?

— Возможно.

Я рассмеялась и снова прижалась к нему. Пока я лежала с ним, меня охватило удивление, когда я осознала, что впереди будет завтрашний день, неделя, месяц, годы. По какой-то причине до этого самого момента мне не приходило в голову, что у нас будет настоящее будущее, если только нас не убьют на работе или не переедет мчащийся троллейбус.

— Полагаю, теперь мы действительно можем это сделать?

— Сделать что?

— Планировать. Мы действительно можем планировать. — Я прикусила нижнюю губу. — Какое-то время я действительно не думала, что у нас будет будущее. Понимаешь? Я просто перестала думать о… завтрашнем дне.

Рука Рена на мгновение замерла, а затем снова начала двигаться. Он молчал.

— Что? — Я подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Ты хотела, чтобы я тебя отпустил.

— Рен…

— Ты хотела, чтобы я отпустил тебя, а если бы я это сделал, то тебя бы уже не было.

— Я не хотела, чтобы ты попал в Иной мир вместе со мной, Рен. Ты злишься из-за этого?

Его зеленые глаза наполнились недоверием.

— Какая- то часть меня злится. Вероятно, часть меня будет злиться на то, что ты была готова расстаться со своей жизнью…

— Я вовсе не собиралась рисковать своей жизнью. — Я села прямо. — Все произошло так быстро, и я поняла, что тебя вот-вот засосет внутрь, и я…

— Спасла меня. Я знаю. Я это прекрасно понимаю. — Его рука опустилась на мое голое бедро. — Но это вовсе не значит, что мне это должно нравиться. — Он опустил взгляд. — Но мне нравится это прямо сейчас.

Я закатила глаза.

— Перестань пялиться на мою грудь.

Он выгнул бровь и медленно перевел свой пристальный взгляд на меня.

— Ты серьезно говоришь мне не делать этого? Ты точно меня знаешь?

У меня вырвался невольный смешок.

— Они слишком отвлекают, Айви. — Он провел пальцами по одной груди, заставив меня резко втянуть воздух. — Они такие красивые и сейчас выглядят такими одинокими. Красивая грудь никогда не должна быть одинокой.

Я шлепнула его по руке.

Игривая улыбка заполнила его сочный рот, а затем исчезла, как будто ее никогда и не было. Он положил руку на грудь, прямо над сердцем.

— Мысль о том, что я могу потерять тебя, пугает меня до чертиков, Айви. Тот шок и гнев, которые я испытывал — шок и гнев, которые я до сих пор испытываю и, вероятно, всегда буду испытывать, в какой-то степени подпитывались ужасом от осознания того, что ты могла оказаться в ловушке там, с Королевой и Бог знает, чем еще.