Мария Гуцол - Три вороньих королевы [СИ]

Охотник на фей кое-как оттер собственное лицо, осторожно ощупал голову, скривился, прижал к макушке салфетку. Джил наблюдала за ним молча, потом спросила неожиданно:

— Ты действительно не боишься ее?

— Неа, — Хастингс дернул плечом. — Мне есть, с чем сравнить. Но это не та история, которую хорошо рассказывать в темноте.

Джил кивнула. Они разделили на двоих ее сэндвич с заправки и половину плитки шоколада Хастингса, потом Бен снова взвалил на плечи рюкзак, и Джил пришлось подниматься на ноги и идти за ним в темноту. После обезболивающего колено ныло меньше, но сильнее всего на свете ей хотелось, чтобы они уже куда-то пришли.

Постепенно ход стал шире и выше, теперь даже Бен мог позволить себе идти, выпрямившись во весь рост. Джил показалось, что темнота вокруг чуть-чуть поредела, но она бы не взялась утверждать точно — от усталости у нее перед глазами плясали цветные пятна.

Когда девушке начало казаться, что это их бессмысленное движение будет продолжаться целую вечность, на самом деле стало светлее. Вслед за охотником на фей она завернула за каменный выступ и оказалась в просторной пещере. Свет проникал сюда откуда-то сверху, но его было недостаточно, чтобы выхватить из темноты что-то большее, чем смутные очертания стен, щерящихся гранитными зубами. Противоположный конец пещеры и вовсе тонул во тьме.

— Все, привал, — сказал Хастингс, и Джил с удивлением поняла, что он устал ничуть не меньше, чем она.

В закутке недалеко от прохода, по которому они пришли сюда, устроили привал. Бен Хастингс достал из рюкзака спальник, расстелил на полу и кивнул Джил:

— Устраивайся.

— А ты?

— Справлюсь как-нибудь, — Бен пожал плечами.

Справедливости ради стоило бы возразить, но на это у девушки уже не было никаких сил. Она забралась в спальник, и свернулась клубком, подтянула колени к подбородку.

Бен Хастингс снова зажег огарок свечи. В дрожащем оранжевом свете Джил видела, как он достал из кармана мешочек и начал обходить место их ночлега, рассыпая какой-то порошок. Вернувшись, он сказал:

— Это защита. Соль и железная стружка. Если тебе будет нужно наружу, разбуди меня.

Джил кивнула. Задавать вопросы не хотелось. Он холода и усталости ее начало знобить. Камень был таким жестким, что Джил понятия не имела, как на нем вообще можно заснуть. Бен опустился на землю рядом с ней и завернулся в какое-то серое покрывало. Достал фляжку, не ту, в которой он держал воду, а маленькую и плоскую, отпил несколько глотков и протянул Джил:

— Мне помогает.

Во фляжке был виски. Девушка хлебнула и сразу закашлялась. Что-то горячее прокатилось по гортани, рухнуло в живот и теплом растеклось по телу. Тепло это оказалось удивительно приятным, и Джил отпила еще один глоток.

— Спи, — сказал Хастингс. — Утром всегда проще.

Он натянул на себя серое покрывало, и в свете догорающей свечки Джил разглядела, что ткань украшена густой вышивкой. Вязь струилась по светлому полю, кони перетекали в хищных птиц, птицы становились бегущими собаками, из-под лап у собак прорастали стебли растений, чтобы переплестись с лошадиными гривами и хвостами. Что-то было в этих узорах гипнотическое, и когда Джил все-таки заснула, сложная вязь вышивки все еще текла у нее перед глазами.

Проснулась она от холода. Свеча давно догорела, но темноты больше не было. Пещеру заливал серый неяркий свет. Над полом курился туман. Джил поежилась, вспомнив, с чего начались ее неприятности.

Если присмотреться, можно было увидеть, что свет поникает в пещеру через естественные трещины в толще скалы. Это почему-то ободрило Джил настолько, что она рискнула выбраться из спальника. Ноги от сна на камнях затекли, колено снова болело.

Бен Хастингс спал полусидя, вытянув ноги. Во сне он походил на уставшего мальчишку, даже рот чуть приоткрыл, почти как спящий Дилан. Джил зябко передернула плечами.

Она встала. Решила, что отойдет за поворот коридора. Заодно разомнет ноги. Джил ужасно хотелось умыться и хоть как-то привести себя в порядок, но с водой у них было туго, и она дала себе слово, что дотерпит до ближайшего чистого родника, но не больше.

О защитной черте из соли и железной стружки Джил вспомнила, только почти задев его кроссовкой. Она остановилась возле этой границы и задумалась. Бен Хастингс велел будить его, если ей потребуется выйти из круга, но ведь ночь уже закончилась, наступило утро, им придется собираться и идти дальше. По крайней мере, Джил на это надеялась.

Какое-то движение померещилось ей впереди, в серой утренней полутьме. Джил моргнула. Прищурилась, попытавшись разглядеть хоть что-то. Ей даже показалось, что она различает смутный силуэт, как будто бы женский, только женщина очень высока, и с одеждой у нее что-то странное. Джил едва не шагнула вперед, пытаясь лучше разобрать детали.

— Нам больше не нужен защитный круг, — голос Бена Хастингса разрушил наваждение. Фигура в полутьме пропала. — Позавтракаем сейчас и пойдем.

— Кажется, я видела призрака, — Джил отступила от черты на земле.

— Бывает, — охотник пожал плечами и начал выбираться из-под серой ткани. При ближайшем рассмотрении ткань оказалось чем-то вроде старинного плаща. — Не отходи далеко.

Что-что, а отходить далеко Джил расхотелось совершенно. Возвращаясь обратно из-за поворота, она успела подумать, что этот волшебный мир — удивительно неприятное место, и даже странно, что люди вроде этого Бена Хастингса добровольно приходят сюда.

Этот Бен Хастингс грел на маленькой газовой горелке большую железную кружку с водой. Подмигнул Джил и высыпал в воду заварку.

Невольно она подумала, что со спасителем ей в целом повезло. На месте Хастингса вполне мог оказаться кто-то более осторожной, и этот кто-то просто-напросто не стал бы впутываться в историю с вороньими женщинами, непонятно кого ради. Или сразу бы выставил счет. А Хастингс вполне ничего. Особенно его умыть.

Завтрак оказался скудным, даже по меркам Джил, время от времени увлекающейся диетами. Они пили из одной кружки чай без сахара, к чаю полагались галеты и немного сухофруктов. Чай помог девушке согреться, ее даже почти перестало знобить. Колено ныло, но не слишком сильно.

— Куда мы идем? — спросила Джил, расправившись с последней галетой. — И где мы вообще?

— Народ, живущий в этих горах, называют гвиллионами, — Бен затолкал в рюкзак спальник и плащ. — Говорят, зловредные существа, но с ними можно договориться, если знать, как.

— А ты знаешь?

— В некоторой мере. Думаю, мы в их владениях. Говорят, их скрытые тропы пронизывают горы, как дырки — кусок сыра. Если нам повезет, пройдем незамеченными, но я бы не очень на это рассчитывал.

Он снова сел на землю и выудил из кармана куртки старинный компас в латунном чехле, положил себе на колени. Дальше пришла очередь маленького медеальона, который Хастингс носил на шнурке на шее. Когда он достал его из-под одежды, лицо охотника на фей осветилось улыбкой, мечтательной и грустной. Улыбка эта на простом, решительном лице Бена Хастингса была такой неуместной, что Джил не выдержала и отвернулась, на мгновение почувствовав себя виноватой. Как будто она увидела что-то, совсем не предназначенное для ее глаз. Что-то очень личное.