Альберт Беренцев - Эльфицид: Сердце Зла

Бегущая–сквозь–ночь умела хорошо обращаться с конем, за полчаса они проскакали обезлюдившую восточную Дахию, все жители которой то ли попрятались, то ли ушли, потом поля, засаженные черными злаками, и въехали в жаркую каменную пустыню, отделявшую Дахию от Эазимы. Голограмма Голдсмита присутствовать во время путешествия отказалась, так что Голдсмит должен был появиться позднее, когда они уже прибудут на место.

Чем ближе всадники подъезжали к Эазиме, тем страшнее становилось Андрею. Он почему–то думал, что Эазима окажется меньше. Но сейчас Андрей понимал, что одной стражи в столице, наверное, в сотню раз больше, чем всех игроков и эльфов Децимуса на холме вместе взятых.

Теперь они скакали по черной имперской дороге из драконьей крови и плодов флексилиса. Андрей уже дважды бывал на таких дорогах, дававших бафф к скорости, в первый раз — в Восточной Четверти, и второй раз, когда уже подходил к Дахии сегодня утром. Дорога шла через каменную бурую пустыню, и стены Эазимы все росли и приближались, как будто хотели заполнить собой весь мир и раздавить путешественников.

По бокам дороги здесь стояли совсем маленькие и убогие домишки, Андрей даже мельком увидел местных жителей — оборванных, грязных и пугливо прятавшихся при приближении чужаков. Судя по всему, это уже была Эазима, просто ее беднейшие жители обитали за городскими стенами. И запереться в своих домах на десять засовов, как тот эльф, который бежал от Андрея в Дахии, местные не могли, поскольку у многих из них в домах не было даже дверей. Впрочем, у некоторых и домов–то не было, Андрей разглядел, что среди домиков, маленьких, но все же каменных, попадаются и шалаши из кож и шкур.

Андрей и Бегущая–сквозь–ночь уже почти достигли цели, когда перед глазами Андрея появилось системное сообщение.

Вы прибыли в Эазиму, самый криминогенный и коррумпированный город Мира с самым большим в Мире количеством убийств на душу населения.

Смотрите, не останьтесь здесь навсегда с ножом в печени.

Получено достижение: Заплутавший турист

Храбрость: + 5

Общая репутация в Риаберре: +15

Андрей решил, что храбрость ему сейчас не помешает, хотя никакого эффекта от ее повышения на пять пунктов не почувствовал. Андрей боялся, и отсутствие котопаука, единственного существа в этом Мире, на которого Андрей мог положиться, заставляло его ощущать себя еще более неуверенно.

Конь наконец остановился, и Андрей, тело у которого затекло и не слушалось, вывалился из седла, как мешок с овсом. Вроде бы они приехали туда, куда было нужно, по крайней мере, место было похоже на то, которое показал им перед отъездом на экране смартфона Голдсмит.

Бегущая–сквозь–ночь спешилась и осмотрелась, в руке она держала тройное мирное знамя. Далеко позади возвышался холм Макан–Кадим, над которым даже отсюда можно было рассмотреть воздвигнутый арахнидками мерцающий кокон. Под холмом лежала восточная Дахия с полями, переходящими в пустыню. Имперская дорога, по которой проехали последний небольшой отрезок пути Андрей и его спутница, уходила на север в туманную Восточную Четверть.

Сейчас Андрей и Бегущая–сквозь–ночь стояли на возвышенности, перед огромными коваными воротами в стене из бурого камня. Стена была довольно высока, но не шла ни в какое сравнение со вторыми внутренними стенами Эазимы из черного камня, которые отсюда казались подпиравшими небеса.

На прямоугольной башне внешней стены развевался огромный зеленый флаг с белоснежной акулой.

— Здесь никого нет, — сказал Андрей, стараясь, чтобы это прозвучало разочарованно, и безуспешно пытаясь скрыть свое облегчение. Может быть, никто не придет на переговоры, и они просто вернуться назад? Андрею очень хотелось назад в лагерь на холме, под защиту кокона арахнидок. Он даже по Грибным и Фокуснику уже скучал, не говоря уже о своих друзьях — доне Крусе и котопауке.

Бегущая–сквозь–ночь не ответила на реплику Андрея, видимо, ей тоже было страшно. Впрочем, ее миссия, конечно, гораздо важнее роли Андрея в этом деле. Андрею и подумать было жутко, что сейчас ощущает эльфоорчиха, он сам на ее месте наверное уже обделался бы.

Тем временем под флагом на башне возникла девичья голова с черной длинной косой, перевитой серебряными кольцами. Судя по черной броне, на которой были выгравированы серебряные Солнце, Луна и звезда, как у Джейни, это была храмовая стражница. Только уже настоящая, NPC, а не игрок.

— Где Кормак Голдсмит? — крикнула стражница.

— Активировать Лунный камень, — тихонько приказал Андрей, засовывая руку в карман и сжимая в кулаке устройство. Показывать противнику Лунный камень и доставать его из кармана Голдсмит Андрею запретил.

— Я здесь, — в воздухе повисла голограмма Голдсмита, как всегда парившая вейп, — И я не с тобой пришел говорить.

Бегушая–сквозь–ночь сделала вид, что бормочет заклинание громогласия, хотя на самом деле удаленное громогласие на нее наложил маг слова еще в лагере на холме. Закончив с фейковым заклинанием, Бегущая–сквозь–ночь озвучила слова Голдсмита громовым голосом.

— Ты пришел говорить со мной, — раздался со стены старушечий голос, магически усиленный и еще более громкий и мощный, чем голос Бегущей–сквозь–ночь. Голос говорил с каким–то жутким дикарским акцентом, так что Андрею потребовалось некоторое усилие, чтобы разобрать слова. Тем не менее, Андрей, уже поднаторевший в местных языках, определил, что старуха говорит определенно на риа, только на некоем странном местечковом диалекте. А еще Андрей понял, что что–то пошло не так. Королева еще не старая, у нее не может быть такого голоса. Да и не станет Королева говорить на диалектах.

Рядом с храмовницей в черной броне тем временем появились два лучника в желтых тюрбанах. Андрея и орчиху взяли на прицел. Как бы ни вышло, что противник задумал провернуть то же самое, что и Голдсмит. Вслед за лучниками на стене появилась старуха в свободных многослойных алых одеждах. Ее седые распущенные волосы, удерживаемые черным обручем, развевались на горячем ветру. На груди у старухи болтался черный треугольный амулет, или скорее даже чей–то зуб, подвешенный на шнурок. Никаких других украшений на ней не было. Лицо старухи было покрытым морщинами, древним и будто вырубленным из дерева. Но держалась она удивительно прямо. В черных глазах старухи–риа, которые Андрей мог рассмотреть даже с земли, был сдержанный интерес, а еще что–то очень темное, пугающее.

Андрей, конечно же, узнал старую риа, хотя так близко еще ни разу ее не видел. Это была она, та женщина из его снов о драконе. И она же летала над ним два последних дня, уже наяву.

— Я пришел беседовать с Королевой, а не с тобой, Мэрифа–Дахма, — сказал Голдсмит, и Бегущая–сквозь–ночь тут же озвучила его слова громовым голосом.