Мара Вульф - Сестра луны [litres]

– Но это не так?

– Не для Эйдена. Без понятия, чего он от меня хотел. Я бы не удивилась, если бы он поспорил со своими дружками, что затащит меня в постель.

– У Эйдена Токвиля не было дружков, – сухо напомнила ей я.

– Ты поняла, что я имею в виду. Большего я ему не позволила. И слава богу. Потому что через день после того поцелуя я увидела, как он гуляет по деревне с другой девушкой. Они ели мороженое. И держались за ручки. Не то чтобы это был мой звездный час. Я проследила за ними, наблюдала, как он ее целует, а она оказалась определенно более открытой для его попыток сблизиться. – Она немного помолчала, но нетрудно было сообразить, как сильно ее до сих пор волновало то воспоминание.

– Что же произошло потом? – аккуратно спросила я.

Она повела плечом.

– Я больше не ходила в лес или в какие-то другие места, где встречалась с ним. Я так филигранно вырезала его из своей жизни, как только могла. Он звонил нам, но я всегда бросала трубку. В тот вечер, когда он исчез, мы разговаривали в последний раз. Точнее сказать, мы ссорились, он поцеловал меня, а потом пропал. Я тут же поверила, что он смылся, когда мне стало об этом известно. Притом я хорошо его знала. Эйден не из тех, кто вот так запросто сбежал бы. Но я так злилась и обижалась на него.

– И имела на это полное право. – Я похлопала ее по руке. – Я спущусь с тобой в темницу.

Сестра улыбнулась:

– Я делаю это не из-за угрызений совести, а потому что выполняю свой долг как целительница.

– Естественно. А он до сих пор высокомерный, заносчивый и страшно неблагодарный.

– Он до смерти напуган, – только и произнесла она.

Мы не взяли с собой ничего, кроме маленького пузырька.

– Раньше я всегда подкупала охранников самарием. Тут внутри снотворное. Они его примут и проспят до завтрашнего утра. Уже поздно, не думаю, что мы наткнемся на кого-то в коридорах.

– А как насчет синих волков?

Она отмахнулась:

– Они надрессированы чуять магию. А говорить-то все равно не умеют.

Караульные уже поджидали Маэль и осклабились при виде ее.

– Снова принесла нам кое-что? – спросили они. – Иначе мы тебя к нему не впустим.

Она протянула охранникам флакон, и те жадно в него вцепились.

– Один ты это жрать не будешь, – зашипел один на другого.

– Там хватит вам обоим, – примирительно сказала Маэль, и первый, хоть и с неохотой, все-таки передал второму бутылочку, после того как вылил часть жидкости себе в глотку. Доковыляв до своей каморки, он плюхнулся на стул. И при этом дебильно улыбался.

Через пять минут оба уснули.

– Volanta , – шепнула Маэль, и связка с ключами отстегнулась от пояса одного из стражников и поплыла к ней в руки. – Быстрее.

– Я же говорил, чтобы ты больше сюда не приходила! – напустился Эйден на Маэль, когда мы объявились у его камеры. Он сгорбился у одной из стен и разогнулся с большим трудом. Меня охватил страх от вида того, как он это делал. – А это еще что? Тебе тоже хочется, чтобы тебя выпороли? Нельзя же вечно рассчитывать на то, что охрана тебя не сдаст. Как можно быть такой упрямой? Я в порядке, мне больше не нужны твои подачки.

– Если тебя это правда интересует, то порка немного не в моем вкусе, – ответила Маэль приторным голосом. – Но я обожаю, когда мужчина ругается. Это же просто круто, когда с тобой обращаются как с последним дерьмом.

– Я никогда не обращался с тобой как с дерьмом, – в ярости прорычал Эйден. – А теперь ты сейчас же исчезнешь отсюда и заберешь с собой сестру.

– Говори что хочешь, но я буду возвращаться снова и снова, пускай ты и самый отвратительный человек, с которым я когда-либо встречалась. Я целительница, и даже если тебе, судя по всему, комфортно пребывать в таком жалком состоянии, я все равно продолжу лечить твои раны и заботиться о том, чтобы ты поправился. Я считаю это своим долгом, от которого не могу уклоняться. Как бы мне того ни хотелось.

Такой напыщенный выбор слов заставил меня ухмыльнуться. Сегодня он выйдет из этой клетки, вот уж точно.

– Я с тобой никогда не встречался, – буркнул Эйден. – И не прикидывайся матерью Терезой.

– Честно говоря, у меня такое ощущение, что я в чем-то на нее похожа. За уход за тобой меня должны объявить святой.

Маг закатил глаза:

– Как представится возможность, напишу петицию Папе Римскому.

– Класс. Христианской церкви давно пора канонизировать ведьму. По моему скромному мнению. Если бы она не посеяла вокруг нас столько страха и ужаса, люди бы не бросались под ее крыло.

Я хихикнула, однако они оба вообще меня не замечали. Зачем я вообще пришла с Маэль?

– Мы отведем тебя в нашу комнату, – добавила она. – Ты помоешься, и там я смогу лучше обработать твои раны. Они так часто тебя пороли, что без магии это уже не вылечить. Ты наверняка терпишь невыносимые боли. Мне нужна всего одна ночь, а потом можешь и дальше гнить в этом подземелье, мне все равно. – С каждым словом ее голос становился все злее. – А теперь хватит ломаться. Тебе прекрасно известно, что я права. Ты должен восстановить силы. Рано или поздно ты нам понадобишься, а в таком состоянии станешь для нас лишь балластом.

Эйден негромко выругался.

– Она с ума сошла, – обратился он сперва ко мне, а потом снова набросился на Маэль: – Ты со своими травками переэкспериментировала? Как ты вообще меня вытащишь? Уже забыла, что здесь твоя магия не работает?

С торжествующим видом Маэль извлекла из кармана связку ключей и отперла дверь.

Пусть он и сопротивлялся, Маэль была права. Щеки у Эйдена запали, а цвет лица стал абсолютно серым. Хотя он держал себя в руках, по каждому движению читалось, что ему больно.

– Давайте скорее, – поторопила я их.

Если он знал Маэль хотя бы наполовину так хорошо, как я предполагала, то действительно должен понимать, что ничто в этом мире не заставит ее отказаться от своего плана.

Юри зарычал тихо и испуганно.

– Я вернусь, приятель, – произнес Эйден. – Возможно, раньше, чем мне бы того хотелось, и в компании двух крайне неразумных ведьм.

Я просунула Юри через решетку еду, которую мы для него собрали. Эйден покачнулся, сделав первый шаг. Несмотря на показную дерзость, он находился в плачевном состоянии и сам это осознавал. Но любой ценой хотел скрыть, что сотворили с ним минувшие два года.

– Обопрись одной рукой на меня, – непривычно мягко предложила Маэль. – Я тебя поддержу.

– Я сам могу идти! – рявкнул на нее он. – И перестань смотреть на меня как на беспомощного младенца.

– Как хочешь. Но со скоростью улиток мы только к рассвету доберемся до нашей комнаты, и тогда никакой уютной ночи не бывать.

Смирившись, он на самом деле закинул руку ей на плечи, а она обхватила его за талию. И они медленно двинулись вперед.