Елизавета Соболянская - Витязь в волчей шкуре [СИ]

— Спасибо! — шепнула Аленка крепко, до белых пятен сжимая его огромную руку.

— Приз вручай Нюйве, — оборотень смешно сморщил нос в ответ, — она за твою маму сразу взялась, как ты нашлась. Сны почистила, еще что-то …. В общем пока она в домике твоей бабушки живет и вполне справляется.

Сияющий взгляд невесты был для волка лучшей наградой.

После поздравлений и бокалов шампанского молодых усадили в красный джип и весь свадебный поезд помчался на ферму. Праздновать решили именно там, превратив в банкетный зал только что отстроенную теплицу. Растений под стеклянным куполом еще не было, зато уже были свет, тепло и крепкий пол, подходящий для танцев.

Встречали молодоженов всем поселком. Даже бабули выбрались из своих подновленных избушек и улыбались беззубыми ртами, разглядывая свадебный поезд, украшенный лентами и шарами. К теплице проложили ковровую дорожку, чтобы снег не прилипал к обуви, но Андрей легко подхватил Аленку на руки и внес в праздничный зал, хмелея от близости любимой.

Столы накрывали женщины, прижившиеся в поселке. В начале осени две их них уехали со своими мужьями-охранниками в другие кланы, но на их место быстро приехали другие, прослышавшие, что здесь очень спокойное место, подходящее для воспитания детей. Так что вокруг столов носились маленькие оборотни, дергали матерей за красивые юбки и спрашивали, когда же уже можно будет попробовать те маленькие восхитительно разноцветные пирожные, из которых состоял свадебный торт.

Молодых усадили на почетное место, и Аленка с удивлением заметила, что за столом много незнакомых ей оборотней самого почтенного вида. Оказалось, что в честь свадьбы молодого вожака каждый клан счел своим долгом прислать представителя с поздравлениями и подарками. Мать Андрея взяла устройство гостей на себя и теперь довольно любовалась ошарашенным лицом невестки, когда молодой семье вручали от имени других кланов то породистого быка, то отару овец, то целый сыроваренный комплекс для малых фермерских хозяйств.

За каждый подарок приходилось благодарить, радостно улыбаться, скрывая ужас (и куда мы денем сотню овец зимой???), а еще танцевать с родственниками и гостями, есть, поднимать тосты минералкой и целоваться под крики «горько».

Спасла умотавшуюся парочку прабабушка — кицуне. Поднесла им по обычаю два старинных дымящихся кубка с горячим вином, а когда все гости зааплодировали, просто взмахнула своими девятью хвостами, переправляя молодоженов на порог их нового дома.

— Все! Моя! — Андрей крепко обнял уставшую невесту.

— Мой, — усмехнулась она в ответ, прижимаясь к холодной ткани его смокинга. — Зайдем?

Оборотень подхватил невесту на руки и шагнул через порог.

По взаимному согласию они не спешили тратить деньги на пустяки и загружать свой новый дом безделушками и мебелью, прикупив только самое необходимое, а в последнюю неделю у них совсем не было времен заглядывать в здание. Теперь же здесь кое-что изменилось.

В холле горели светильники, выхватывая резные элементы: вешалка, подставка для обуви, подставка для зонтов… Кованая решетка камина в гостиной четко выделялась на фоне неяркого пламени. Судя по аромату теплого дерева и дыма, прабабушка успела заронить искру в заранее сложенные дрова не более пяти минут назад. Андрей с тоской глянул на толстый ковер из овчины, но продолжил путь наверх.

Спальня. Здесь запах свежего дерева и хвои был особенно силен. Огромная кровать с высокими резными спинками занимала две трети комнаты. Красивые торшеры из цветного стекла, тумбочки, повторяющие мотивы кровати, и большое зеркало в резной деревянной раме, перед которым Андрей опустил Аленку на пол и крепко обнял, давая девушке возможность еще раз полюбоваться собой в белом девическом наряде.

Потом его пальцы легко и уверенно пробежались по девичьей спине, распуская шнуровку, расстегивая крючки. Скрипнули завязки юбки, щелкнули пуговицы его смокинга, в нетерпении оборотень едва не зарычал, обнаружив под платьем невесты еще один слой нижних юбок. Но бросив взгляд в зеркало, увидел, как Аленка закусила губу и сжалась, и тотчас остановился, взял себя в руки и оставил в покое все завязки и застежки, вернувшись к тому, с чего мечтал начать этот вечер — к сладким, тягучим поцелуям.

После каждого головокружительного касания губ, чуткого сплетения языков или крепкого объятия, на туалетный столик падала шпилька или заколка, освобождая из плена светлые пряди невесты. Потом настал черед фаты, ожерелья из некрупного ровного жемчуга и тяжелого от вышивки корсета. Осознав, что ее грудь уже обнажена, а язык ее мужчины скользит вокруг соска, заставляя ее постанывать, Аленка вцепилась в борта его смокинга и принялась сдергивать плотную ткань, стремясь увидеть прежде скрытое от нее восхитительное тело мужа.

— Не спеши, — уговаривал ее Андрей, лихорадочно стягивая широкий пояс и обрывая пуговицы с рубашки.

— Не могу не спешить, — Аленка сама вышагнула из юбки, оставшись в тонких кружевных трусиках и белых чулках.

— Смотри, — волк развернул ее к зеркалу, показывая восхитительный контраст, который представляли собой их тела.

Его жесткое, смуглое, с черными волосами на груди и животе. И ее — белое, нежное, стыдливо прикрытое растрепанными волосами.

— Ты так прекрасна! — не смущаясь, молодой муж опустился на колени, касаясь поцелуем потаенного уголка.

Аленка вздрогнула. Последние месяцы дались им непросто. В общем она знала, чего ждать от первой ночи, привыкла к поцелуям и прикосновениям и все равно тело было напряжено как струна, готовясь познать что-то новое и неизведанное.

Поцеловав жену еще несколько раз, волк встал и, подхватив ее под бедра, переместил на кровать. Ах, какое завораживающее зрелище представляла собой его юная жена! Любуясь, Андрей выцеловывал дорожки от крепко сжатых округлых коленок до трепетных плеч. Теперь он не спешил, понимая, что любой грубый жест, любое неправильное движение может оборвать ту музыку, которая вдруг зазвучала между ними.

Аленка лежала неподвижно, прислушиваясь к тому, что делала Андрей, а потом плавно включилась в незримый танец: тут погладить плечо, восхищаясь плотностью мускулов, тут смущенно прижаться губами к губам, а потом отпрянуть, облизывая враз пересохшую кожу…

Когда руки и губы мужчины спустились ниже пояса, девушка уже не возражала, лишь с увлечением постанывала, прогибаясь под нежными ласками сильных пальцев.

В какой-то момент Андрей вернулся к ее губам, жарко поцеловал, нависая над Аленкой, затем заглянул в глаза и медленно вошел, преодолевая сопротивление ее тела. Стон получился обоюдным. Его от удовольствия, ее от боли. Уперев локти в постель, волк замер, давая своей паре прийти в себя, а потом начал лизать ее грудь, задавая ритм будущего движения. Когда Аленка, мучаясь от непонятной истомы, сама двинула бедра ему навстречу, Андрей пьяно улыбнулся, прижал ее к кровати сильнее и шепнул: