Джон Бетанкур - Хаос и Амбер

Тут я вдруг вспомнил… А куда подевалась Реалла? Наверное, вместе с другими слугами прибирает в комнатах после обыска. Нет, я не обиделся на нее за то, что она так и не принесла мне сухую одежду. Более важные дела… Эти вечные более важные дела…

Эйбер прошагал по коридору, повернул налево, потом — еще раз налево, а потом — еще два раза налево. По идее, при таком маневре мы должны были бы вернуться туда, откуда ушли, но почему-то оказались перед широкой каменной лестницей, пролеты которой уводили и вниз, и на верхние этажи. К скобам на стенах были подвешены масляные лампы. Источаемый ими свет собирался под потолком.

Я оглянулся назад. Коридор, как мне почудилось, сужался и сворачивался в кольцо — как бы сам по себе. Я напомнил себе о том, что с углами тут полная неразбериха. Здесь не было никакой возможности мысленно отследить собственные передвижения.

— Ну, ты как? По лесенке подняться, в смысле. А?

— Так это… Если ты подсобишь… запросто!

Эйбер поддержал меня, и мы более или менее благополучно добрались до следующего этажа.

Я обратил внимание, что и тут, как и говорил Эйбер, не оказалось ни единого окна. Почему-то это обстоятельство стало меня угнетать — хотя, быть может, мне следовало радоваться тому, что я не имею возможности выглянуть наружу. Я вспомнил Карту моей сестры Фреды, на которой были изображены Владения Хаоса. Одного взгляда на этот пейзаж хватило, чтобы у меня по коже побежали мурашки. Небо, подергивавшееся, словно живое существо, звезды, носившиеся по этому небу как им заблагорассудится, гигантские камни, сновавшие по земле сами по себе, пульсирующие и растекающиеся цвета. Нет, мне определенно надо было радоваться тому, что не приходится глазеть на эти картинки из страшного сна.

И все же из-за отсутствия окон я до некоторой степени ощущал себя, как в ловушке. Все напоминало некую игру, в которой победить в принципе невозможно.

Все время, пока мы поднимались по ступеням, я крепко держался за перила. Ступеньки попытались ускользнуть у меня из-под ног, но я выждал несколько секунд, сделав вид, будто хочу отдышаться. Эйбер, который и сам был пьян и пошатывался ничуть не меньше меня, ничего не заметил.

Наконец мы добрались до лестничной площадки на следующем этаже. И снова — кровоточащие стены, и снова — скобы с лампами, свет от которых стремился к потолку. Странно: я начал привыкать ко всем этим отклонениям, как к некоей норме.

Мой брат совершил пять резких поворотов влево, но и на этот раз мы не вернулись туда, откуда пришли, а оказались в незнакомом коридоре, перед рядом высоких дверей, украшенных изящной резьбой.

— Ну, как говорится, добро пожаловать! — выпалил Эйбер и сопроводил свое восклицание широким жестом. — Комнаты у Мэттьюса… так себе, конечно. У него… со вкусом всегда было… не очень. Но в целом… ничего.

Он остановился перед первой дверью слева и громко постучал.

— Здорово! — крикнул он. — Просыпайся давай!

— Зачем тебе вздумалось… — начал я и только хотел спросить, зачем это он барабанит в дверь комнаты человека, которого нет в живых, как вдруг довольно крупная физиономия, вырезанная посередине створки двери, зашевелилась, зевнула, трижды моргнула и словно бы уставилась на Эйбера.

— Приветствую вас! — проговорила она приятным голосом. — Эта комната принадлежит лорду Мэттьюсу. Как о вас доложить?

— Просто… в гости пришел, — ответил Эйбер. — А ты меня не помнишь, что ли?

— Ба! Да это, похоже, лорд Эйбер пожаловал! — проговорила дверь. Деревянная физиономия слегка прищурилась. «Близорукий он, что ли, этот тип?» — подумал я. — А вы подросли с тех пор, как мы виделись в последний раз. Добро пожаловать, мой милый мальчик, добро пожаловать! Потолковать с вами я всегда рад, но лорд Мэттьюс очень строго распорядился ни под каким видом не впускать вас в его покои без его разрешения, а иначе — это его подлинные слова — из меня настругают зубочистки.

Вот это да! Эйбера тут не жаловали! Почему-то меня это не удивило. Похоже, все члены моего семейства друг другу мало доверяли. Тут скорее можно было дождаться пинка под зад, чем доброго слова.

— У меня плохие новости, — проговорил Эйбер серьезно, без обиды. — Мой брат Мэттьюс умер.

— Нет! Нет! — вскрикнула физиономия на двери. — Не может быть!

— Боюсь, это правда.

— Когда? Где?

— Это случилось некоторое время назад, довольно далеко отсюда.

Физиономия плаксиво сморщилась.

— Надеюсь, он не мучался?

— Нет. Смерть была быстрой.

А вот тут он соврал. Мэттьюса запытали до смерти в башне, сложенной из костей. Но поправлять Эйбера я не стал… Это лицо, вырезанное на двери, оказалось очень чувствительным, а мне сейчас вовсе не хотелось утешать плачущую навзрыд деревяшку.

Дверь вздохнула. Взгляд деревянных глаз стал отстраненным, задумчивым.

— Он был славным подопечным. Представитель шестого поколения в вашем роду, которого мне довелось охранять с тех пор, как меня тут поставили… Кстати говоря, а как обстоят дела с седьмым поколением? Не появился ли кто-нибудь, кто мог бы поселиться в этих комнатах?

— Пока нет, — ответил Эйбер. — Ну, то есть… я ничего такого не слышал.

Дверь, похоже, наконец заметила меня.

— А это кто такой? Я вправду замечаю фамильное сходство, или мне кажется?

Эйбер подтащил меня поближе к двери. Физиономия прищурилась. Я тоже пригляделся повнимательнее. Здоровенный носище, пухлые губы, высокие скулы — почти карикатура на человеческое лицо. Однако взгляд у физиономии был добрый и, пожалуй, немного печальный.

— Это Оберон, мой брат, — представил меня Эйбер.

— Оберон… Оберон… — забормотала деревянная физиономия. — Он через меня никогда не проходил.

— Правильно. Теперь эти комнаты будут принадлежать ему.

— О, как же быстро все меняется, как быстро…

Казалось, страж двери вот-вот расплачется. О, как же мне не хотелось этого видеть! Я вдохнул поглубже и спросил:

— А имя у тебя есть?

— Я — всего-навсего дверь. Мне ни к чему имя. Но если вам так уж необходимо как-то ко мне обращаться, то лорд Мэттьюс называл меня… Порт.

— Порт, — повторил я. Название, как нельзя лучше, подходило стражу двери. — Отлично. Я тоже буду так называть тебя. — Я повернул голову и посмотрел на Эйбера.

— Может быть, есть что-то, чего мне следует опасаться? Какие-нибудь там… предупреждения? Особые инструкции? Полезные советы?

Мой брат пожал плечами.

— Он — всего лишь дверь. Он будет охранять твои комнаты, будет сообщать тебе, если кто-то захочет к тебе войти, будет запираться — или отпираться — так, как ему будет велено.

— Если так… Порт, пожалуйста, отопрись. Хотелось бы взглянуть на комнаты.

— Прошу прощения, достойный сэр, но отпереться я не могу.