Джон Бетанкур - Хаос и Амбер

Пора было перенести поле сражения к лорду Зону и его башне. Во сне я бывал там довольно часто и знал, как это место выглядит. Теперь настала пора попытаться нарисовать Карту.

Я наклонился к столу, окунул указательный палец в стакан с вином, встал и подошел к ближайшей побеленной стене. Мой братец Эйбер всегда, прежде чем приступать к изображению портрета или пейзажа на волшебной Карте, рисовал контуры Логруса. Отец объяснял мне, что это не так уж необходимо. Он, в отличие от Эйбера, мог рисовать Карту, постоянно держа Логрус перед мысленным взором. Я не мог пользоваться силой Логруса, поскольку никогда не проходил по нему, но Узор внутри меня вроде бы обладал примерно таким же могуществом.

Я постарался как можно более отчетливо представить себе мой Узор и начал рисовать башню, сложенную из черепов, вид изнутри. Я набросал жертвенный камень, винтовую лестницу из берцовых костей, дверь, из которой адские твари выволакивали моих братьев на пытки. Картинка приобрела живость, возникло чувство реальности, нахождения там. внутри башни, хотя мой рисунок и представлял собой всего лишь бледно-розовые линии на белой стене. Я понял: стоит мне пожелать этого — и я сумею оживить это изображение и войти в него.

Слизнув остатки вина с пальца, я отошел назад. Да, неплохо получилось. Плохо ли, хорошо ли, но я сотворил волшебную Карту. И я знал, что она будет работать.

Сходив в спальню, я взял меч, нашел перо и чернила, которыми пользовался отец, взял листок с его запиской и на обратной стороне написал о том, как я ему благодарен, и сообщил, что я отправился в башню, сложенную из черепов, дабы вызволить Тэйна. «Если все пройдет удачно, — так я писал, — я вернусь в наш дом в Запределье. Если нет… пусть свяжется со мной через Карту и вытащит меня».

Потом я вернулся к той картинке, которую изобразил на стене в соседней комнате, встал напротив нее и сосредоточился. Постепенно я почувствовал, как картинка оживает передо мной. Рисунок потемнел, появились оттенки коричневого и черного цветов… тени удлинились… проступила глыба жертвенного камня… потом — спираль винтовой костяной лестницы… проем в стене, через который выводили узников…

Проем стал больше… еще больше… заполнил собой стену.

Я сжал рукоять меча и шагнул в этот проем.

Внутри башни оказалось пусто. Я догадался об этом по гулкому эху, сопровождавшему мои шаги. Там, в глубокой тени, где прежде я видел лорда Зона, теперь никого не было. Его зловещее присутствие не ощущалось.

Я на цыпочках пробрался к темному дверному проему и выглянул в узкий коридор, который уходил по спирали вниз. Там горел один-единственный факел. Я помедлил и прислушался, но не услышал ничего… ни скрипа кожи, ни позвякивания доспехов, ни стонов узников.

Я пошел вперед, ступая медленно и бесшумно и держа наготове меч. Мне не верилось, что удастся вот так вот просто и легко выручить Тэйна из беды.

Коридор вел меня вниз. Через какое-то время я подошел к нескольким дверям. Все они были заперты. Что это — темницы? Я отодвинул засов на первой двери и открыл ее настежь. За дверью оказалась крошечная каморка, где едва можно было улечься на пол во весь рост. В углу валялся прикованный к стене цепями скелет, кости которого были местами обглоданы. Сохранились клочки одежды, но ничто не подсказало мне, кто это мог быть. Мне оставалось лишь надеяться, что это — не кто-то из моих пропавших без вести братьев и сестер.

В двух следующих камерах было пусто.

В четвертой я нашел Тэйна.

Его не сковали цепями. Он лежал на куче соломы у дальней стены. Его оголенная грудь и руки были покрыты множеством загноившихся ранок и порезов — все выглядело в точности так, как во время моего последнего странствия сюда в момент видения. Желтая корка склеивала веки Тэйна. На секунду у меня мелькнула мысль о том, что он, быть может, мертв, но затем я склонился к нему, и, когда на его лицо легла моя тень, он застонал и попытался оттолкнуть меня.

— Лежи, не шевелись, — тихо произнес я. — Я — твой брат Оберон. Я здесь для того, чтобы спасти тебя.

Тэйн начал метаться и бессвязно кричать. Он явно лишился рассудка. Хорошо еще, что он и сил лишился тоже. Он был слаб, как ребенок. Одной рукой я прижал его руки, а потом поднял его и перебросил через плечо. Он оказался на удивление легким — наверное, он теперь весил не более ста фунтов. Еще бы — он так исхудал… Кожа да кости. Мне было совсем не трудно нести его.

Но как только я развернулся, чтобы покинуть узилище, неожиданно стало темно. В дверном проеме столпилось с полдюжины стражников. Это они заслонили свет факела. Все адские твари стояли с мечами наготове.

Я облизнул пересохшие губы и тоже выставил перед собой меч. Мне предстояла непростая задача: пробиться вперед, при этом защищая Тэйна.

Но стражники не стали биться со мной. Они попросту захлопнули дверь и заперли ее с обратной стороны. Я услышал, как с грохотом опустился на скобы засов.

Меня окружил мрак. У меня препротивно засосало под ложечкой. Тэйн застонал.

— Еще рано сдаваться, — сказал я ему.

Он не отозвался. Я уложил его на кучу соломы, уселся рядом с ним, прижался спиной к стене и положил меч поперек коленей.

Я извлек Карту из кошеля, притороченного к ремню — ту, на которой была изображена моя комната в Запределье. В щель под дверью просачивалась парочка тоненьких полосок света. Я наклонял Карту до тех пор, пока свет не упал на нее. Разглядев изображение более или менее четко, я сосредоточился.

Картинка должна была ожить, но она не оживала. Я чувствовал… да ничего я не чувствовал! Нечто, какое-то заклятие лорда Зона, не давало Логрусу работать здесь.

Словом, мой первый план возвращения блестяще провалился. Я убрал Карту в кошель. И тут, прежде чем я успел попытаться самостоятельно нарисовать Карту с собственным Узором, свет угас окончательно, и я очутился в кромешной темноте… Теперь нечего было и думать о том, чтобы что-то разглядеть и нарисовать новую Карту.

Я вздохнул. Теперь оставалось только надеяться на отца.

«Теперь уж недолго, — думал я. — Не может быть, чтобы ждать пришлось долго».

Прошла, как мне показалось, целая вечность, до того мгновения, как я испытал знакомое чувство: кто-то пытался наладить со мной связь через Карту. Я раскрыл сознание и потянулся к тому, кто хотел установить со мной контакт.

Передо мной появился Дворкин на фоне белых стен уже знакомого мне домика. За его левым плечом на стене розовела вычерченная мной «винная» Карта.

— Где ты? — спросил отец.

— Я в темнице с Тэйном. Вытащишь нас?

Он кивнул и протянул правую руку.

— Хватайся.

Я поднял обмякшее, неподвижное тело брата, взялся за руку отца, и он перетащил нас обоих в спасительный домик. Как только мрачные стены темницы исчезли, я не удержался от радостной улыбки.